Чудовища из нержавеющей стали если и существовали, то все равно не появились. Возможно, таких созданий все же в природе не существовало, рассудил голем, а те, что существовали, были все-таки из самой обычной плоти, для которой кислота — страшный враг. К тому же даже если бы такая змея — из нержавеющей стали — могла бы выдержать кислотную среду, как бы она, интересно знать, могла уберечь от едкой кислоты глаза и рот?
Наконец Гранди, ловко орудуя веслом, пристал к берегу и высадился на него, подобно завоевателю, высаживающемуся на неведомый остров, чтобы покорить его. Так, подумал он, вроде бы одним препятствием меньше.
Отойдя чуть подальше от кромки кислоты, голем внимательно осмотрелся по сторонам. Он стоял на узкой полоске земли, с одной стороны находился наполненный кислотой ров, а с другой — возвышалась стена замка. Эта полоска как раз проходила по кругу — повторяя очертания острова, на котором стоял замок. Стена была строго вертикальной и сложена из тщательно отшлифованных камней — они даже поблескивали на солнце, так хорошо были отшлифованы. Неведомые мастера, сложившие эту стену, сделали свою работу добросовестно — камни были настолько плотно пригнаны друг к другу, что между ними нельзя было просунуть даже палец, чтобы по этим швам попытаться взобраться наверх и перелезть через стену. Единственное, что оставалось делать, — это шагать по периметру стены в поисках какого-нибудь прохода через нее.
Гранди двинулся вдоль замковой стены — и тут же натолкнулся на громадное животное. Животное оказалось единорогом. Вообще в Ксанте их водилось очень и очень мало, поскольку они предпочитали жить в более спокойных местах. А этот единорог выглядел особенно устрашающе, страху нагоняли спутанная грива и длинный, зазубренный рог. Увидев голема, единорог свирепо засопел и принялся бить в землю передними копытами.
— Здравствуй, рогатый! — сказал Гранди на конском наречии, стараясь вести беседу в как можно более вежливой манере. — Почему бы тебе не почистить свою шелудивую шкуру?
— Сейчас я почищу не шкуру, а вот этот песок тобой, смрадное пятно! — не остался в долгу единорог.
Так, это и было, очевидно, вторым препятствием.
— Послушай, — обратился к единорогу Гранди, — мне кажется, что ты не будешь возражать, если я сейчас пройду в замок!
— А я думаю, что ты не будешь возражать, если я сейчас окуну тебя в ров! — в тон ему отозвался единорог.
Гранди попытался было проскользнуть под брюхом чудовища, поскольку обойти его совсем не представлялось возможным. Но единорог не зря ел свой хлеб — он тут же принял боевую позу и выставил вперед рог. В принципе, от него этого заранее и можно было ожидать — ведь он был поставлен здесь именно с такой целью — охранять покой обитателей замка.
Тогда голем отступил назад и задумался. Как бы ему проскочить мимо чудовища, которое как раз этого и не желает, причем оно вполне способно его остановить? Нет, выход из положения обязательно должен быть!
Тут его осенило. Повернувшись, Гранди демонстративно пошел назад. Ему ничего не стоило обойти замок с другой стороны, где тоже можно было обнаружить вход. Единорог не стал его преследовать — возможно, потому, что он был туп и не мог предполагать, что входа в замок можно достичь с двух сторон.
Гранди тем временем уже прошел три четверти пути в том направлении и тут неожиданно остановился. Проклятый единорог снова стоял там, угрожающе покачивая своим видавшим виды рогом. Очевидно, он счел свою миссию на той стороне законченной, вернулся ко входу, развернулся и теперь снова занял привычную ему позицию. Голем должен был признаться себе, что этот единорог не столь уж глуп, как кажется, — он понимал, что вход в замок останется без его защиты, если он будет бегать за големом вокруг замка.
Что же, тогда надо попытаться чем-то отвлечь его от поста или заставить совершить какой-нибудь промах. Если Гранди хотел кого-нибудь оскорбить, то это всегда получалось у него просто блестяще.
— Скажи-ка, красавчик, — начал Гранди елейным голосом, когда единорог вновь заметил его, — они что же, специально выставили тебя за ворота, чтобы ты не отравлял воздух в замке своей вонью?
— Нет, — кротко отозвалось чудовище, — они выставили меня сюда как раз для того, чтобы воздух в замке не отравляли такие, как ты!
Гм, подумал голем, этот единорог является куда более твердым орешком, чем он предполагал. Но голем был настойчивым парнем.
— А что это с твоим рогом? Почему он такой иззубренный и обшарпанный? Ты что, попал им в расщелину скалы и долго его оттуда выдергивал? Мне кажется, ни одно уважающее себя создание не может позволить себе ходить с таким отвратительным наростом на голове!
— А где ты сам позаимствовал такое мускулистое тельце? — язвительно сказал единорог. — Мне тоже кажется, что ни одно уважающее себя существо не стало бы демонстрировать таким образом свою убогость.
— Слушай сюда, нечесанная грива! — воскликнул Гранди с раздражением. — Я ведь голем, а големам и положено быть таким маленькими!
— Что-то я в этом сомневаюсь! Скажите на милость — такое маленькое тельце и такой длинный язык!
Гранди напряг весь свой изобретательный ум, чтобы собрать воедино и выплеснуть на противника поток самых обидных оскорблений, поскольку почувствовал, что единорог начинает одерживать верх в словесном поединке. А голем не привык чувствовать себя побежденным в такого рода препирательствах.
Нужно было попробовать какую-то иную тактику. Если у него не получается проскочить мимо единорога таким образом, нужно попытаться умилостивить его.
— Чего бы тебе хотелось больше всего не свете? — спросил Гранди противника.
— Поскорее избавиться от надоедливого голема, чтобы подремать немного на солнышке!
— Ну, а кроме того? — Гранди не показал, что обратил внимание на эту колкость.
Единорог задумался.
— Ну, когда мне хочется есть, вот как сейчас, то еды мне не хватает. Вообще неплохо было бы съесть чего-нибудь этакого!
Это уже было явно кое-что! Но только вот Гранди понятия не имел, каким образом он может организовать для единорога подобную трапезу.
— Если пропустишь меня внутрь замка, то я вынесу тебе отличного сена или что-нибудь еще! — предложил голем.
— Если я пропущу тебя в замок, мне устроят такую головомойку, что я не скоро ее забуду! — отозвался единорог.
— Возможно, мне стоит попытаться угостить тебя, не входя в замок совсем, — сказал Гранди.
— Это было бы самым лучшим решением проблемы, ты войди в мое положение — я на посту! — извиняющимся тоном отозвалось чудовище.
Вот это было уже не слишком приятно! Гранди посмотрел назад, откуда он только что приплыл через ров — трава там была такая высокая и зеленая, а ветви кустарников сплошь были усеяны мясистыми толстыми листьями. Да, такое изобилие отвлекло бы от службы даже такого ревностного служаку, как этот единорог. Но вот только чудовище в любом случае не сможет пересечь ров, а сам Гранди не сможет совершать челночные рейсы туда-сюда в улиточной раковине, привозя каждый раз с противоположного берега по охапке травы, которой как раз хватит, чтобы единорог проглотил ее за один присест.
Тут вдруг Гранди узрел высокое развесистое дерево, ветви которого кое-где были украшены неким подобием кисточек. Внезапно память услужливо пришла к голему на выручку — возможно, выход из положения нашелся!
— Что ты за дерево такое? — обратился к дереву Гранди на языке растений. Естественно, единорог ничего не понял, он даже не понял, что это вообще могло быть каким-то разговором.
— Я попкорновое растение! — ответило гордо дерево. — На мне растет самый лучший попкорн на этом берегу!
Гранди тут же повернулся к единорогу:
— А единороги случаем не едят попкорн?
— Конечно, едят! — немедленно отозвался единорог, причем в углах его губ стала скапливаться слюна.
Ага! Тут он все вспомнил. На манденийском латинском наречии единорог зовется уникорн, а корн — это рог. А единороги, как известно, должны любить все, что связано со словом рог.
Тут хитрый голем снова повернулся к растению.
— Что-то ты не кажешься мне самым лучшим поставщиком попкорна! Ты какое-то хилое дерево! — сказал Гранди на языке растений.
Дерево от возмущения зашелестело листьями и при этом приняло более глубокую зеленую окраску:
— Я самое продуктивное здесь дерево! А мои зерна щелкают громче, чем у всех других в округе!
— Быть этого не может! — сказал Гранди с деланной усмешкой. — Спорю на что угодно, что они только шипеть могут!
— Шипеть! — в ярости прошелестело дерево. — Сейчас я защелкаю так, что ты подумаешь, что тут что-то взрывается!
— Брось хвастаться! — подзадорил растение голем.
Тут Гранди заметил, что росшие на ветвях дерева кисточки стали быстро принимать коричневатый оттенок, раздался треск, затем от растения повеяло теплом, началось пощелкивание, частота и интенсивность которого все возрастала, покуда щелчки не слились в единый гул, который действительно напоминал раздающиеся один за другим взрывы. Жаренные кукурузные хлопья со свистом полетели во все стороны, причем некоторые из них перелетели даже через ров и со стуком ударили в стену замка.
— Попкорн! — алчно вскричал единорог, мигом нагибаясь к земле и подбирая с нее отдельные зерна.
— Но подожди, ты ведь на службе, — подзадорил его голем.
— А ты не лезь, голем! — отозвался единорог, уписывая дармовщинку за обе щеки.
— Как скажешь! — сказал Гранди покорно и осторожно стал пятиться, заходя в тыл единорогу, продвигаясь шаг за шагом к воротам замка. Это ему удалось, поскольку единорог был всецело поглощен сбором летевшего в него попкорна. Подойдя к воротам на достаточно близкое расстояние, голем решил, что хитрить больше смысла нет, и пулей влетел в ворота. Все, теперь он в замке!
— Как это умно с твоей стороны, мой маленький аппетитный кусочек! — послышался откуда-то рычащий голос.
Пораженный Гранди застыл на месте. Он вошел, оказывается, в какой-то не слишком обширный двор с неряшливо выметенным настилом, а перед ним в угрожающей позе возвышался муравьиный лев! Этому чудовищу ничего не стоит раскусить его своими мощными челюстями — стоит ему только этого захотеть!