— Ах, будь оно неладно! — бормотал Арнольд. — Это животное утащило дерево-перевертыш!
Гранди сразу понял, что это большое несчастье. Без этого дерева Арнольд оказывался в ловушке вместе с ними. Голем метнулся к Фырку:
— Нужно срочно заполучить эти деревяшки назад!
Сейчас кругом царила темнота — родная стихия подкроватного чудовища. Фырк кинулся следом за аллегорией и настиг ее на самом краю рощицы. Тут в бледном свете луны Гранди увидел, что Морская Ведьма утаскивает куски дерева-перевертыша, привязав их к длинному шнуру, — точно так же, как сама Тренодия в прошлый раз тащила то же самое. Но как только Фырк схватился одной рукой за связку деревяшек, аллегория с шипением бросилась на него. Они схватились в ближнем бою. Одна из рук Фырка намертво вцепилась в длинный зеленый нос чудовища.
— Хватай дерево! Хватай дерево! — бешено завопил Гранди.
Фырк снова потянулся было к дереву, но аллегория распялила усеянные острыми зубами челюсти и угрожающе щелкнула ими, едва не отхватив подкроватному чудовищу руку. Фырк поспешно отдернул руку. Аллегория сама хотела ухватить зубами связку дерева, но Фырк двумя кулаками сразу так ударил хищницу по морде, что зубы у нее щелкнули вторично.
Тут к месту событий подоспел Жордан. Он мигом оценил обстановку.
— Все назад! — коротко скомандовал он. — Я сейчас с этой тварью сам поговорю!
Это казалось лучшим решением проблемы. Но как только Фырк отскочил назад, а Жордан с обнаженным мечом подскочил к аллегории, рептилия выхватила из связки большой кусок дерева и зажала его в зубах. Прежде, чем кто-нибудь что-нибудь успел понять, аллегория проглотила деревяшку и устремилась к спасительной воде. Гранди знал, что в воде это создание поймать практически невозможно.
Но с рептилией неожиданно стало твориться что-то неладное — не добежав до воды, она вдруг рухнула на землю и забилась в агонии. Еще мгновение — и аллегория лежала на влажной земле мертвой. Жордан остановился, держа наготове свой меч, непонимающе поглядывая на труп гадины.
Гранди мгновенно понял, что произошло.
— Все, готова! — прокомментировал он. — Морская Ведьма своим волшебным даром оживила ее тогда, а когда она проглотила дерево-перевертыш, то все снова стало как прежде. Оживление прекратилось, поэтому-то теперь аллегория мертва!
— Ну тогда проблема разрешилась сама собой! — сказал Жордан. — Что ж, сейчас посмотрим!
Воин рубанул мечом, рассекая труп аллегории на две части. Вынув из кровавого месива злополучный кусок дерева-перевертыша, варвар ополоснул меч и деревяшку в воде озерца.
На мгновенье Гранди задумался, почему дерево не причинило никакого вреда варвару, но затем понял, что сейчас воин уже поправился, и потому его волшебный дар не проявлялся. Потому он был сейчас самым обычным человеком, и волшебство на него как бы не действовало.
Но зато им удалось заполучить обратно кусок дерева-перевертыша, а это было просто замечательно. Но, с другой стороны, ведьма снова стала призраком, что было уже не столь радостно. Если бы она осталась в теле аллегории, то она тогда не смогла бы преследовать их, поскольку будучи аллегорией, весьма трудно совершить самоубийство.
— Ну уж теперь-то я эту деревяшку вообще не буду из рук выпускать! — воскликнул Арнольд, едва схватив дерево-перевертыш. — Я поместил было эту штуковину возле себя, поскольку волшебная упаковка показалась мне более надежной, чем манденийская, но теперь я вижу, что это было моим просчетом!
Все снова стали укладываться, надеясь продолжить прерванный сон, но Гранди так и не смог сомкнуть глаз. Рапунцелия принялась нашептывать ему на ухо, как отважно он вел себя, и крепко сжала его руку, что было весьма приятно. Голем даже начал сожалеть, что им удастся вырваться из этой ловушки.
Поутру они подкрепились и отправились в путь. Тренодия тоже, к удивлению Гранди, уменьшилась до размера карлицы — теперь было сразу две женщины его размера! Все трое големов вскарабкались на кровать, которую Жордан приторочил к спине Арнольда. Фырк оказался зажат между кроватью и спиной кентавра — ведь он должен был прятаться от дневного света — а сам Жордан зашагал рядом с кентавром.
— Послушай, а Жордан не обращает внимания на то, что ты постоянно меняешь свою массу и внешний вид? — спросила Рапунцелия Тренодию, как только они отправились в путь.
— Нет! — засмеявшись, отозвалась женщина. — Я всегда его устраиваю, в любом обличье. К тому же, когда у нас доходит до главного, я всегда принимаю свой естественный облик. Ведь у нас обоих разные волшебные дары, каждый умеет делать то, что не в состоянии сделать другой!
— Но ведь ты умеешь становиться такой большой, что оказываешься куда больше его самого! — упорствовала Рапунцелия. — Когда ты большая, он разве тебя не боится?
— Никогда! Он ведь не в моих размерах заинтересован, а в наших отношениях! Я люблю его! Ему ничего не стоит убить меня одним взмахом меча, но я знаю, что он никогда этого не сделает, потому что он тоже любит меня!
— Отношения… — согласилась Рапунцелия. — Тогда все должно быть нормально.
Гранди молча слушал то, что говорили женщины. Возможно, так действительно и должно быть — отношения важнее размеров и облика, но Рапунцелия должна была все-таки строить отношения со своими — или с людьми, или с эльфами. А он, голем, не принадлежал ни к тем, ни к другим. Но как ему хотелось, чтобы он был не големом, а человеком или эльфом!
Здесь же, в обстановке неестественной для Ксанта реальности, да еще при свете дня, все выглядело очень и очень странно. Так, у ближайшего пальмового дерева были какие-то смешные широкие зеленые листья, а повсюду зеленела самая простая трава. Было даже как-то неинтересно находиться в таком банальном окружении. Когда они подошли к кокосовой пальме и сняли с нее один орех, то оказалось, что на кокосовой мякоти почему-то нет шоколада! Зато там оказался сверток каких-то странных волокон, которые совершенно не годились в пищу! Наконец они вышли из рощи и вошли в травяные заросли, которые и оказались обычной травой.
Но все-таки было и кое-что необычное. Они шли по болоту, но это было не болото в привычном понимании, но некая имитация топи, которая раскинулась на бесплодной земле. Так, если кто-то, находясь вблизи болота, швырял в топь ком земли или просто пробовал на ощупь воду, то все было в порядке — самое обычное болото со всеми необходимыми атрибутами — камышами, кочками, лягушками. Но зато издали болото болотом не было — виднелись только одни заросли травы, и ничего больше. Было трудно определить, где же заканчивается реальность и начинается волшебство, поскольку граница этих двух полярных явлений обозначена, понятное дело, не была.
Путешественники вошли в следующую пальмовую рощицу — и тут местность вдруг резко изменилась. Трава исчезла, и пошла самая обычная ксантская растительность.
Арнольд остановился.
— Манденийская реальность не способна ужиться с нормальными вещами! — заметил он. — Мне кажется, что ваше путешествие станет более легким и приятным, если я вас оставлю. Я уверен, что стан фавнов находится совсем недалеко — до него рукой подать!
— Я снова потащу кровать! — сказал Жордан. — Только прикрутите ее к моей спине, как в прошлый раз!
— Но ведь сейчас день! — возразил Гранди. — Она ведь нужна Фырку!
— С какой это стати? Ты посмотри на него, он сейчас нормально переносит дневной свет!
Все с удивлением уставились на подкроватное чудовище. Так оно и было — лучи солнца падали на его тело, но с Фырком все было в порядке.
— Как это… — начал было Гранди.
— Арнольд дал мне щепочку дерева-перевертыша, — пояснило подкроватное чудовище на своем языке, — он ведь сказал, что это дерево меняет характер любого волшебства, поэтому действие солнечного света становится обратным. Вот и я попробовал подарок Арнольда — все вышло так, как он говорил.
— Что за умный кентавр! — воскликнул Жордан.
— Нам следовало сделать так раньше! — сказал Гранди. — У нас ведь тоже было дерево-перевертыш! А мы об этом совсем почему-то не подумали!
— Но ведь мы не сообразительные кентавры! — сказала Тренодия с улыбкой!
Путешественники прикрутили кровать веревками к спине Жордана. Теперь сразу трое уселись на спину подкроватного чудовища, но даже утроенная ноша не мешала Фырку уверенно продвигаться по местности. Гранди понял, что этот своеобразный отдых позволяет Тренодии набираться дополнительных сил, а заодно и излечиваться от нанесенных Морской Ведьмой увечий.
— Знаете, не так уж плохо быть маленькой! — заметила она. — Мне бы почаще принимать такие размеры, это помогло бы кое в чем!
— Мне этот размер тоже очень подходит! — подхватила сразу Рапунцелия.
Гранди промолчал. У него-то, в отличие от девушек, не было выбора — нужно было довольствоваться тем размером, каким наградила его природа.
По мере приближения к области, которую населяли фавны и нимфы, дорога постепенно суживалась в тропу, которая спустилась в овраг, а тот, постепенно расширяясь, оказался огромным каньоном. Тут и там высились отполированные временем и непогодой скалы, образуя настоящую горную цепь, которую издалека, как ни странно, невозможно было заметить. Эта тропа была явно единственной дорогой, по которой можно было войти в данную область. Это было очень приятно чувствовать, и поэтому путешественники позволили себе немного расслабиться, поскольку тут их вряд ли могла поджидать какая-нибудь серьезная опасность.
Глазам путников открылась захватывающая по своей красоте картина. В долине раскинулось огромное озеро с водой неестественно голубого цвета. Прямо из воды с одного берега поднималась гора, склоны которой поросли густым зеленым лесом. И вся эта красота была огорожена высокой горной цепью.
Местные жители тоже не заставили себя ждать. Они были так же невинны, как выглядела та местность, в которой они обитали. Жили тут фавны и нимфы, которые дни напролет танцевали и плясали. Фавнами назывались человекоподобные существа с копытами на ногах, а их головы были украшены небольшими рожками. Нимфами звались жившие тут женщины — одна прекраснее другой, совершенно обнаженные и вечно смеющиеся. Во время танца они то и дело выкидывали зажигательные коленца.