Меня обвиняли в соучастии в краже макровея. И мне грозит два года тюряги. Я заплакал. Ну не хотел, а заплакал. Влипнуть из-за этого мерзавца, Заура, которого я так пока и не видел, - куда его подевали, может, отвезли в другой участок… Наконец успокоился, стал объяснять, что к чему… Через час состоялся суд. Переводчица молчала, точно уснула. Сказала лишь, что все идет пока неплохо, нечего переводить. Судья стукнул по столу молотком и вызвал следующего подсудимого. Меня отвели в канцелярию, вручили повестку на следующее заседание, которое состоится через два месяца. Вручили жетон на метро, полтора доллара на автобус и отпустили на все четыре стороны. Восемь раз за эти два месяца я ездил в суд, на встречу с адвокатом. То его не было, то переводчика. Эти поездки мне обошлись только на дорогу в тридцать долларов. Хорошо, адвокат был казенный, ему платило государство. Исписали гору бумаг… А суд так и не состоялся. Почему, не знаю. Адвокат сказал, что дело закрыли. Такая вот история.
- А что с этим Зауром?
- Черт его знает. Я так и не видел мерзавца. Из магазина-то меня поперли…
Пока мой новый знакомый рассказывал свои истории, пейзаж за окном как-то густел, холмы выросли в небольшие, но внушительные горы, и поезд, извиваясь, осторожно полз мимо них, словно стараясь не задеть. Подъем оказался настолько крут, что у меня заложило уши. Виктор Федорович посмотрел на часы, поднялся и, отойдя к буфету, по-хозяйски, не оглядываясь, стал набивать карманы всякой дармовой снедью. Ну и молодец, думал я, делая вид, что увлечен созерцанием ландшафта.
Внезапно горы закончились, точно их отрезало. Показались первые строения Тринидада. Интересно, почему дали название далекой островной республики Тринидад этому зачуханному городу, угнездившемуся в горах Колорадо?
Может, потому, что и там и здесь проживали индейцы? И какие индейцы! На землях Колорадо жили племена анасази, древних индейцев-каннибалов. Археологи раскопали здесь жилища анасази, в которых сохранилось множество доказательств кровавых и жестоких пиршеств аборигенов. Может быть, и на островах Вест-Индии любили лакомиться себе подобными, не знаю. Во всяком случае, в земле обоих Тринидадов покоятся останки воинственных индейцев и их жертв…
А Виктор Федорович шагает по платформе зачуханного вокзальчика с рюкзаком в руках. Судя по тому что он сошел с площадки соседнего вагона, ехал он в третьем, сидячем классе. А на смотровую площадку его вознесло любопытство и, думаю, желание полакомиться на халяву. И слава богу - Америка не обеднеет. Удачи ему, бедолаге, и хоть какого-нибудь заработка…
Среди пассажиров, покидающих поезд, я увидел и мессенджера Боба, несущего на плечах голубые лыжи. У Боба было заспанное лицо и стянутые в гузку губы - вероятно, он… насвистывал.
Джейн и Джек из Аризоны
Поезд летел под уклон так ретиво, словно за ним неслись духи древних индейцев анасази, желающие полакомиться машинистом.
Во время ланча за мой столик подсела чета пожилых американцев. Я приметил их еще на смотровой площадке. Они были сосредоточенны и лишь изредка вскидывали свои фотоаппараты, чтобы запечатлеть нечто их заинтересовавшее в однообразном ландшафте штата Нью-Мексико, который сменил за Тринидадом унылую панораму Великих равнин Колорадо. «Любопытно, - думал я, - если это семейная пара, то почему фотографируют один и тот же объект? А если каждый из них сам по себе, то почему так схожи внешне, словно прожили вместе лет пятьдесят?» Мужчина был сед, с прической «ежик». И она седа, с ковриком коротких, но тщательно ухоженных волос. У него меленькие блеклые глаза под дряблыми веками, и у нее глаза - бусинки, чуть увеличенные косметикой. У него короткий нос, с лиловыми прожилками на кончике; у нее - вздернутый носик, «лакированный», словно только с мороза. У него крупные «слоновьи» уши со сросшимися мочками. А у нее вот наоборот - изящные уши, в мочках которых, точно снежинки, мерцали жемчужные капли… И одеты они были как-то одинаково. Словно Бог их создал под копирку. «Наверное, у них и голоса похожи, - думал я. - Жаль, что помалкивают…» Мое любопытство утолил приход официантки. У мистера оказался низкий адмиральский голос с пиратской хрипотцой, у миссис - тонкий, почти девичий голосок. «Слава богу, хоть здесь четкая разница», - подумал я и улыбнулся. Пара тотчас ответила мне улыбкой, как бы объединившей их лица в одно лицо…
- Очень быстро едем, - заметил я. - Похоже, машинист отправился на ланч и оставил тепловоз на усмотрение дьявола.
- Не может быть, - озабоченно ответила миссис.
- Он шутит, - отрубил мистер. - Не волнуйся, Джейн. Мне стало неловко. Впрочем, возможно, старушка подтрунивала надо мной…
- Летим, точно русская тройка, - произнес я.
- Что такое «русская тройка»? - вопросила миссис.
- Ну… в России так говорят про быструю езду. Три лошади, запряженные вместе.
- А что, в России нет автомобилей? - Лицо пожилой миссис осветила улыбка удивления.
Я коротко засмеялся. Или дамочку выпустили из психушки, или, наоборот, она указывает мне мое место…
Угрюмо умолкнув, я повернулся к окну… В вагоне включили освещение - поезд влетел в туннель, не сбавляя скорости, что показалось мне довольно рискованной манерой езды; во всяком случае, перед туннелем принято снижать скорость - зона ограниченной видимости…
Туннель так же внезапно кончился, как и появился, - освещение вагона поглотил густой солнечный свет. И картина за окном стала веселее, насыщеннее красками. Горная гряда как-то боком уходила к хвосту нашего состава. Точно «пояс стыдливости», гряда отделяла аскетичную северную часть страны от легкомысленной южной…
- Джек говорит, что вы из России, - произнесла миссис, пошептавшись со своим спутником. Я кивнул. - Неужели вы из России?
Я еще раз кивнул, стараясь справиться с куском мяса, но он, как назло, плохо прожевывался.
- Да, мэм, я здесь в гостях. А живу в России, в Петербурге. Меня зовут Илья.
Немыслимо исковеркав, миссис повторила мое имя, назвав свое и своего «хазбенда».
Джек хранил суровое молчание, как подобает настоящему мужчине при не совсем понятном кокетстве супруги с незнакомцем.
- Я слышала, что в России по улицам городов бродят медведи, - заявила Джейн, подобно персонажам некогда расхожих статей наших журналистов-американистов.
Мне тогда казалось, что это их придумка, дабы показать невежество американского обывателя, - оказывается, нет. Впрочем, и наши люди хороши. Помнится, на встрече в Сосновом Бору с сотрудниками Ленинградской атомной станции солидный с виду гражданин задал вопрос: «А правда, что в Америке узаконен брак между гражданином и его автомобилем?! Я сам читал в газете, что во Флориде был зарегистрирован подобный брак». Гражданин был серьезен, он был уверен в диких правовых вольностях заокеанской страны, а главное, в массовости подобного дурачества. Что ответить? Я вздохнул и сказал: «Правда». Гражданин сел на место в ореоле всеобщего уважения к его осведомленности о жизни загадочной Америки…
Оставив жестковатый бифштекс, я придвинул розетку с фигурным сиреневым муссом, аппетитно подрагивавшем в такт движению поезда.
- Видите ли, мэм, на улице, где я живу, медведей нет, не буду хвастать. А вот на соседней они встречаются. Особенно в пабах. Сидят, пьют мед, закусывают еловыми шишками.
Старушенция распахнула меленькие гляделки, точно дитя на тюзовском спектакле «Малыш и Карлсон».
- Мистер шутит, - мрачно пробасил Джек, внезапно проявив в своем мирном облике пиратскую свирепость.
«Ну их к бесу, - подумал я. - Чего доброго, дед даст мне в ухо за насмешку над его безмозглой женушкой. Мало мне было здесь скандала в ресторане! Не хватает заиметь репутацию поездного бузотера».
Но громкий смех Джека прервал мои мысли - настоящий американский смех-бельканто. Даже не верилось, что тщедушный старикан может так хохотать.
- Хо-хе-ха… Паб с медведями! - громыхал Джек. - Я представляю… Вы остроумный молодой человек…
Я подхихикнул - больше оттого, что оказался «молодым человеком»; интересно, на сколько мой визави старше меня?
- Джейн, сэр, верит в любую чушь, если слышит ее от незнакомого, - продолжал Джек. - Я рассказываю ей серьезные истории - не верит, а от постороннего - верит всему. И так - все шестьдесят лет, которые мы женаты…
- Оставь, Джек, - произнесла Джейн. - Ты и сейчас говоришь ерунду… Когда ты пришел недавно и сказал, что сломалась сеялка у Тома Бредли, я поверила. А что оказалось? Она вовсе не сломалась, просто их рабочий уехал на Майями с какой-то девкой…
- Вот еще, - растерялся Джек и принялся что-то негромко бормотать, скрежеща, точно таракан в углу.
«Им обоим немногим меньше двухсот лет», - я и впрямь почувствовал себя молодым человеком.
Джейн отмахнулась от мужа сухонькой кистью, похожей на куриную лапку, и обратилась ко мне с просьбой поведать еще что-нибудь о России.
Судя по ее эрудиции, мне придется рассказывать о России примерно с времен Владимира Красное Солнышко… Я пожал плечами и обменялся взглядом с мрачным Джеком - кому приятно, если жена уличает во лжи? И видимо, дело не в сеялке Тома Бредли, тут дело поважнее, и я в это дело оказался невольно втянут… Несколько минут мы сидели молча, в ожидании кофе.
- Неужели ты полагаешь, Джейн, - не выдержал Джек, - что я ходил к этой косоглазой Анжеле?
- Ты? К Анжеле? Ха! - ответила Джейн. - Если бы ты смог одолеть хотя бы полпути до ее ранчо, тебя надо было бы лишить медикера, как симулянта. - Очи Джейн сверкали, она сейчас как будто помолодела. - Ты просто сидел с этим сукиным сыном Бредли в пабе и пил… мед, закусывая еловыми шишками. Но зачем лгать - «сломалась сеялка»?!
Джек взглянул на жену, перевел взгляд на меня, взглянул в окно и тяжко вздохнул. Достал из кармана плоскую коробочку с ментоловыми дольками «Тик-Так», выбил одну и отправил в рот, предъявив на мгновение чудесные белые зубы…