Будет день — будет пища!
Утром Рахель растолкала его весьма бесцеремонно:
— Э-э!.. Добытчик и опора! Ну-ка просыпайся. Старшая жена хочет есть, а младшая сказала, что хочет новую юбку!
— Чего?! — Керк спросонья не слишком хорошо воспринимал неназойливый юмор «старшей жены».
— Чего-чего… Жрать хотим — вот чего! А ещё прорабатываем план, как бы порвать чёртову простынь на полосы, и завернуться.
— А-а… Вряд ли получится. Да и — просто из комнаты не выпустят. А насчёт еды… Сейчас. — он сел, спустив ноги с постели, и некоторое время сидел, шевеля челюстями. Потом всё же вынул вставные протезы: новые зубы, выросшие за ночь под ними, уже приняли почти нормальный, полноценный, вид — во всяком случае, на ощупь.
Он зажал протезы в ладони: так, чтоб почувствовать, как их острые углы вонзаются в плоть.
Больно!
Он снова засунул другую руку в рот: ощупать. Сомкнул «обросшие» мышцами челюсти, прикусил пальцы… Тоже больно. И на пальцах остались вмятины.
Нет, это не сон: зубы действительно, как он почти не смел надеяться, выросли!
— Ага. Любуешься своими новоотросшими приспособлениями для разгрызания мучных шариков? — Рахель фыркнула, — Ох уж эти мужчины! Готова поспорить на что угодно, в зеркало на себя пялятся куда больше и пристальней нас! Хотя, надо отдать вам должное — боевой макияж вы на морду лица почти не наносите… Ну, как?
— Неплохо, неплохо. Отрасли, зар-разы!
— А ну-ка, покажи… Так. — ему, словно коню на ярмарке, уставились в рот, и даже губы отодвинули, — И правда — отрасли. Ну, теперь с тобой хоть целоваться можно будет спокойно: ничто там с места не сдвинется, и у меня во рту не окажется!
Керк только усмехнулся: он привык к цинично-рациональным шуточкам «старшей жены», и они ни его, ни Полину уже не шокировали. Наоборот — принявшая их обеих уже за «своих» Полина иногда в критические моменты, такие, как, например, вчера, подпускала таких матюгов, что у Керка только что уши в трубочку не сворачивались.
Керк же пока старался вести себя… Цивилизованно. Ну, в меру сил, конечно.
— Так. Мы умываться будем, или сразу двинем на следующее «задание»? — бодрости духа в голосе Полины, валявшейся на спине, не чувствовалось.
— Рахель?
— Умыться вначале было бы неплохо. Потому что холодная вода в лицо — способствует. Лучшему соображанию. Да и пить теперь можно — вволю.
— Согласен со старшей женой. Полина, ты — уже?
— Да. Я, собственно, давно проснулась.
— И — что? Почему не будила?
— Не хотела мешать выспаться. Ведь разным людям нужно разное время, чтоб восстановиться. Мне, например, там. — кивок вверх, — шести часов вполне хватало.
— Хм-м… Точно. А мне — восьми.
— А мне — семи, или чуть больше, — Керк с деланным стоном поднялся на ноги, — Ладно. Пойду и правда — ополосну холодной водой. Может, мозги прояснятся.
Он протопал в ванную, и действительно умылся холодной водой. Попил. Растёр лицо полотенцем — до красноты. Зубы чистить после «шариков» смысла не было — от них не оставалось ни «кусочков», ни запаха. Похоже, именно поэтому им зубных щёток с пастами и не предоставили.
— Умылся, что ли? — в ванную вошла Рахель.
— Угу.
— Ну так освободи рукомойник.
Керк вышел из комнатки и присел снова на постель, рядом с Полиной.
— Как думаешь, что там будет сегодня?
— Не знаю. Но раз вчера была ночь, сегодня, для разнообразия, может быть день. Или — не день, если будем не на поверхности, а, скажем, в каких-нибудь катакомбах. (Ну, крысы же обычно живут в катакомбах. Или норах!) А больше сказать пока ничего не могу. Не представляю.
Полина вздохнула. Потом подняла голову на него:
— Ты тоже думал об… Агнетте? Предполагал, что с ней случилось?
— Думать-то думал… Но, как я уже говорил, у меня есть сильные сомнения, что это и вообще была — Агнетта. Так, наведённый нам в органы чувств — фантом. Призрак. Цель которого была сплотить нас. И вынудить отказаться от скандалов и разборок-выяснений, кто виноват, да «почему всё это случилось именно с нами»! И заставить начать движение.
— Перестань. Должен же человек во что-то верить!
— А я верю. Что мы — вот, мы! — настоящие! — он несильно ущипнул её за приятное на вид и на ощупь бедро, — И что нам лучше и дальше исходить именно из этой мысли. Ты понимаешь, о чём я?
— Разумеется. Разумеется. Я же, — она невесело усмехнулась, — рационалистка.
То есть, та, кто сможет выжить в Лабиринте.
6
Лифт покормил и напоил их с похвальной стабильностью. Керк отметил, что сегодня шарики еды ещё даже крупнее, чем вчера. Он не удержался:
— Плохо.
— Что — плохо? Что шарики — крупнее обычного?
— Вот именно. Значит, и работать предстоит ещё больше. И — «круче».
— Почему — «круче»?
— Потому что нам действительно предстоит встреча с неисчислимыми полчищами крыс. (Жаль, я не Гамельнский крысолов, да и дудочки никакой нет. Извиняюсь. В следующий раз непременно закажу…) Потому что то, что я вижу в центре зала — ранцевые армейские огнемёты. Значит, на нас явно полезет кто-то мелкий, многочисленный, и боящийся только огня. Скорее всего как раз — крысы.
— Я… Крыс не люблю. Это если мягко. Они… Омерзительные!
— Да нет. Если разобраться, крыса — существо уникальное. Чистоплотное. Всеядное. И очень смелое. Во всяком случае, когда речь идёт о его жизни. Бесспорно — хитрое и умное. Иначе чем объяснить, что даже человек, с его интеллектом и богатейшим арсеналом средств борьбы так и не смог вывести их из больших городов. Да и не больших.
Ну что? Испробуем железяки в действии?
— Испробуем.
— Да. Нужно научиться. — хоть энтузиазма в голосах не наблюдалось, зато не наблюдалось и желающих отсидеться в «комнате для ночёвки».
— Так. Хорошо. Надеваем на спину. Застёгиваем ремни понадёжней. Попрыгали. Прекрасно. Теперь слушайте внимательно: вот это — горелка. Щёлкаем вот этой штукой, как на зажигалке, поджигаем малую форсунку. Теперь. Чтоб струя напалма под давлением пошла из сопла, нужно… — он объяснял подробно и чётко. Благо, конструкцию знал по работе. И знал, что агрегаты бывают до чёртиков капризны. И ненадёжны.
Но надеялся, что уж те, что дали «зелёные», проверены. И всё с ними будет в порядке.
Крысы обнаружились в полутёмных и извилистых ходах новой части Лабиринта, куда они попали впервые. И хорошо, что зверьки попёрли на них не сразу, а дали вначале сориентироваться и рассмотреть то место, куда попали, иначе им пришлось бы куда хуже!
— Рахель! Левый коридор. Полина. Вон тот, крайний правый. Мне — вот эти два!
Поливать огнём в округлые лазы тоннелей метрового диаметра было нетрудно. Но вот терпеть омерзительный запах палёной шерсти, горелого мяса, и слушать истерично-пронзительный визг…
Керк вынужден был признать, что «воевать» вот так, в полутьме, и с «противником», обладавшим, похоже, лишь одним желанием — добраться до них и сожрать! — приятного мало. Это — мягко говоря, как любит выражаться Полина. Но — надо!
Иначе им не пройти в очередные четыре тоннеля, имеющиеся в очередной комнате-перекрёстке.
Примерно через десять минут напор крыс ослабел: то ли кончился запал храбрости, то ли иссяк запас «пушечного мяса». Керк, смутно припоминая, что читал уже про похожий сюжет, кажется, в каком-то фантастическом боевике — «Метро — 2033», что ли? — утерая пот с разгоряченного лба, сказал своим:
— Похоже, отбились. Предлагаю начать снова с первого слева.
— Не возражаю.
— Согласна. Пошли?
— Пошли. Только…
— Да?
— Держитесь позади меня. Шагах в десяти. И если что — не стреляйте! Раненных я уж сам… добью. Чтоб нам не пожечь друг друга. Тоннель слишком тесный.
— Ага, понятно. Согласны. Пошли?
— Пошли.
Керк действительно вынужден был пару раз пускать впереди себя струи пламени, потому что вяло копошащийся впереди клубок начинал как-то слишком активно шевелиться и щериться оскаленными остриями зубов. Однако это помогло лишь отчасти: минут через пять, когда пробка из отвратительно расплывающихся под ногами тел вроде, кончилась, его укусили-таки за ступню.
— Ай! Чёрт!..
— Что? Что там?! — голоса женщин звучали гулко, как в бочке, да и идти приходилось согнувшись, чуть ли не на карачках.
— Да цапнули меня за ногу… Отойдите-ка снова назад: «продизенфицирую» тоннель.
Он отошёл на три шага назад, и начав с пола прямо перед собой, выпустил вперёд огненный факел, с удовлетворением констатировав, что визг быстро заглох, и наступившая тишина показалась успокаивающим бальзамом для сердца.
— Порядок. Теперь подождите ещё: попробую продизенфицировать… — он сунул место укуса в струю запала, и не удержался: заорал.
— Ну, как ощущения?
— Он хотел сказать Рахель всё, что думает по поводу «ощущений», но понял, что та как всегда пытается «поднять им боевой дух» с помощью оптимистичного юмора.
— Идём. — наступать на укушенную и обожжённую ногу было больно. Но он молчал и только досадливо морщился: не до жиру, быть бы живу!
Примерно через ещё полчаса они пришли в очередную комнату-перекрёсток. Здесь никого не было. Впрочем, не имелось и лотка и пипок.
— Блинн… Не угадали. Придётся возвращаться.
— Придётся. Но вначале я посмотрю на свою ногу. — Керк, последние несколько минут уже с трудом сдерживавший стоны, и начавший прихрамывать, опустился на пол, и обеими руками приблизил укушенную ступню к глазам.
Осмотр его никоим образом не устроил:
— Проклятье. Похоже на газовую гангрену.
— Как?! Но… Так быстро?! Ведь на заражение и гангрену нужно… По крайней мере несколько часов?!
— Так это там — дома. А здесь… Короче: быстрее назад, и в следующий тоннель! Нам нужно скорее найти выход, и вернуться таким образом в наш «предспальный» зал. Чтобы эффекты от очередной иллюзии рассеялись. Иначе я рискую остаться без ноги!
— Керк… — беспокойства в голосе не заметить было невозможно! — Ты и правда думаешь… Что это поможет?!