Но Маллион не мог и не желал сидеть на месте. Ему не терпелось отправиться на поиски крота-воина, а заодно проверить, вправду ли луговые кроты побывали в Нунхэме.
Лишь когда на землю начал спускаться вечер и возникла опасность появления хищников, Брекен с Босвеллом вернулись в туннели, расположенные за Камнем, и отправились дальше без Маллиона, который куда-то исчез.
Здешние туннели походили на проходы в Луговой системе, соседствовавшей с Данктонским Лесом, длинные, прямые, с небольшим количеством ответвлений; ведущих к норам, но они производили совсем иное впечатление. В более темной жирной почве иногда виднелись песок и гравий, занесенные туда в незапамятные времена рекой, разливавшейся по всей долине. На пути встречались оползни и осыпи, и туннели выглядели заброшенными. Кое-где на полу в проходах громоздились кучки мусора, и в ответвлениях на подступах к норам никто давно не наводил порядок.
Раз или два им попадались навстречу кроты, но те не проявляли враждебности и не выказывали любопытства — судя по всему, они не жили здесь, а находились на пути куда-то.
— Что-то тут не слышно писка кротят, — сказал Брекен Босвеллу. — Собственно, я не заметил здесь ни одной самки.
Босвелл предоставил Брекену самому выбирать дорогу: он полностью доверял его интуиции, помогавшей ему ориентироваться. Они продвигались вперед, переходя из туннеля в туннель, без труда одолевая отлогие подъемы. Время от времени они принимались звать Маллиона, хотя и знали, что всегда смогут отыскать его, вернувшись обратно к Камню.
Апрельские ночи, как обычно, не радовали теплом, и с наступлением темноты в туннелях становилось прохладно. Брекен с Босвеллом слегка подкрепились, а потом решили пройти еще немного вперед, отыскать укромное местечко и там заночевать.
Несколько позже Брекена охватило нетерпение: он почувствовал, что движется к определенной цели, но не мог понять, куда его влечет. Он стал двигаться быстрей, но время от времени останавливался и дожидался, пока Босвелл его не нагонит.
— Ты заметил, что здесь туннели выглядят аккуратней? — спросил Босвелл поджидавшего его в начале очередного подъема Брекена. — Кто-то потрудился убрать с пола мусор и укрепил осыпающиеся стены, — добавил он.
В это время впереди послышались чьи-то тяжелые шаги.
— Кто идет? — донесся до них из сумрачных глубин мощный низкий голос, в звучании которого нельзя было уловить ни дружелюбия, ни враждебности.
Брекен и Босвелл пошли вперед и вскоре оказались в просторном помещении, служившем центром пересечения нескольких проходов. У дальней стены они заметили большого крота. По сравнению с данктонскими кротами он казался более поджарым, но под светло-серым мехом перекатывались сильные, литые мышцы. Лишь оказавшись рядом с ним, можно было понять, какой он огромный: обычный крот тут же почувствовал бы себя карликом.
На фоне густого, отливавшего серебром меха сияли спокойные, уверенные глаза. Брекен отметил, что у этого крота необычайно мощные задние лапы. Казалось, он в любой момент готов вскочить и кинуться в атаку.
— Кто вы и откуда? — еще раз спросил он.
Брекен не успел сказать в ответ ни слова, а крот, державшийся до сих пор нейтрально, внезапно подался вперед и обнюхал Брекена, его передние лапы напряглись, когти уперлись в землю, глаза сузились, а хвост сердито заходил из стороны в сторону. Из горла вырвалось низкое .глухое рычание, а затем он медленно выпрямился во весь рост.
Брекен замер на месте, пытаясь понять причину этой неожиданной враждебности. Не желая провоцировать крота, он отступил к выходу, закрывая собой Босвелла. В таких случаях лучше не вступать в переговоры, не позаботившись о пути к отступлению.
— Я спрашиваю, кто вы и откуда? — повторил крот, успевший разозлиться еще сильней.
— Я Брекен из...
— Данктонского Леса? — взревел крот. — Из Данктонского Леса, верно?
И начал наступать на Брекена. Казалось, с каждым шагом он становился все огромней. Брекен ничего не успел сказать, не успел даже приподнять лапу, чтобы защититься, а крот уже навис над ним, схватил его за плечо и потащил к центру помещения. Затем, оглянувшись, он принюхался к Босвеллу, но не стал его трогать и снова повернулся лицом к Брекену.
— Я узнал бы этот запах где угодно, — пророкотал он и, взмахнув лапой, нанес Брекену удар, не причинивший тяжелых увечий: он лишь рассек когтями кожу на плече и отшвырнул его на несколько шагов назад. Этот вспыльчивый крот отличался поразительной силой и быстротой движений, и, пока Брекен пытался сообразить, что же такое происходит, левая лапа крота взметнулась в воздух, опустилась, и острые когти впились Брекену в бок. Испуганный Брекен попятился назад, пошатываясь и тяжело дыша, и тут увидел, как отважный Босвелл, хромая, подобрался к кроту сзади и ударил его лапой. Тот отшвырнул его мощным пинком, угодив задней лапой прямо ему в морду. Босвелл отлетел к стене и бессильно поник возле входа в туннель, по которому они пришли.
Несмотря на шок, на боль в ранах, при виде лежащего без сознания Босвелла, который за всю свою жизнь ни разу никому не причинил вреда, Брекена захлестнула волна ярости, как и в тот день, когда он столкнулся с Маллионом в канаве у болота.
Он выставил когти, отступил на шаг, словно разбегаясь, и ринулся вперед, нацелившись на глаза противника. Однако он промахнулся. Огромный крот с легкостью уклонился, и Брекен пролетел мимо. Послышался злобный смех крота, который, впрочем, тут же оборвался.
— Ну, как тебе это нравится, крот из Данктона? — взревел он. — Как тебе это нравится?
Брекен снова кинулся в атаку, но на этот раз могучий крот лишь подался назад, вскинув голову, и Брекен не смог дотянуться до его морды. Он замахнулся, намереваясь обрушить когти на плечо крота, но тот отступил в сторону, и Брекен, которому так и не удалось нанести удар, пролетел мимо и упал, не удержав равновесия.
Тяжело дыша, испытывая неподдельный страх, он огляделся по сторонам, не понимая, куда девался его противник, а крот уже стоял позади него, приподняв когтистые лапы и насмехаясь над Брекеном, которому ни разу не удалось его задеть.
Затем он спросил:
— Ты хотел сделать вот так? — И нанес мощный удар в предплечье.
От боли Брекен издал глухой хриплый крик — так кричат кроты, понимая, что еще пара таких ударов сулит неминуемую гибель.
— Или вот так? — снова спросил крот, внезапно развернувшись и пнув Брекена задней лапой с такой силой, что тому на мгновенье показалось, будто на него обрушился потолок.
Он отлетел к стене и рухнул рядом с Босвеллом, который застонал и слегка пошевельнулся. Брекен попытался подняться, но не смог. Он чувствовал невероятную боль в лапах, которые словно налились свинцом. Огромный крот, расставив когти, надвигался на него, сверкая глазами. Подобный взгляд Брекен видел лишь однажды, когда столкнулся с Мандрейком в Гроте Темных Созвучий.
Брекен собрал все силы, но не смог приподнять даже голову: она безвольно свесилась набок, рот раскрылся, и он едва дышал от боли. Крот подходил все ближе, когти его постоянно двигались. Он что-то говорил, но у Брекена так болела голова, что он ничего не слышал и лишь по движениям губ догадался, что тот его в чем-то обвиняет. Затем слово «Данктон, Данктон» отозвалось эхом у него в ушах, и, увидев взметнувшиеся в воздух когти, он с ужасом понял, что им с Босвеллом суждено погибнуть. Слабо пошевельнув головой, он повернулся и взглянул на Босвелла, по-прежнему лежавшего у входа, который так и не смог оправиться от нанесенного ему удара. Брекен попытался заговорить, спросить: «Почему?», он вжался в стену, словно надеясь, что ему удастся укрыться от страшных когтей.
Но внезапно когти крота неподвижно замерли, он повернул голову в ту сторону, где лежал Босвелл, заметив что-то в проеме входа. Затем резко развернулся к проему, в котором показался сначала нос, а потом голова и плечи старого тщедушного крота, шкуру которого покрывала сеть глубоких морщин. Каждое из его движений казалось едва уловимым.
Брекен вновь обрел способность нормально слышать.
— Так, значит, вас трое! — взревел огромный крот.
Старый крот слегка улыбнулся, взглянул на поверженных Брекена и Босвелла, а в следующее мгновение уже оказался между ними и огромным кротом.
— Я прикончу вас всех! — прокричал большой крот и снова бросился в атаку.
Каким образом отпечатываются в памяти крота невероятные события, происшедшие у него на глазах? Они запоминаются, как сон.
Вот и Брекену показалось, будто он грезит, когда огромный крот устремился к ним, а старенький морщинистый крот скользнул вперед, сделал неуловимое движение лапой, и большой крот вдруг опрокинулся на спину и покатился кубарем к дальней стене. Старый крот вернулся на прежнее место и преспокойно остановился, а его противник вновь кинулся к нему, выставив вперед лапы.
В своем удивительном сне Брекен увидел, как старый крот, словно плывя по воздуху, уклонился от удара и быстрым движением задних лап отшвырнул большого крота к боковой стене, и тот рухнул на землю. Хотя все это казалось Брекену сном, сопровождавшие его звуки были громкими и выразительными. Он услышал, как тяжело, как хрипло дышит огромный крот, скребя лапами по земле, пытаясь подняться и в третий раз кинуться в атаку. Он едва успел выпрямиться, как старый крот, на рыльце которого все время играла улыбка, чей взгляд постоянно излучал ясность и спокойствие, неторопливо, словно зная, что время повинуется ему, шагнул вперед и легонько ударил большого крота левой лапой, и тот тут же рухнул на землю без сознания, как будто его пришибло здоровенной веткой дуба, сорванной ураганным ветром.
Казалось, сон все не кончается. Брекен, который никак не мог очнуться, услышал шаги еще одного крота, приближавшегося к ним откуда-то слева. Он повернул голову, чувствуя, как пульсирует боль в висках, и увидел Маллиона, который с разинутым ртом взирал на открывшуюся его глазам картину. Брекену показалось, будто он явственно читает мысли Маллиона.