— Погнали, — улыбнулся я. — Медленно, аккуратно, как в прошлый раз…
Андрей успешно поглотил еще одну дозу и преобразовал в эфир.
В этот момент я увидел, как за ртутным зеркалом мелькнуло движение — Шереметева подала знак. Мы достигли предела времени, отведённого для работы в этом помещении. Из-за присутствия ртути в стенах нам не разрешалось оставаться здесь дольше часа. Я кивнул Андрею и мягко произнёс:
— Превосходно. Пора заканчивать. Мы сделали хорошую работу на сегодня.
Кузен устало привалился к гладкой металлической стене.
— Ну хоть не зря мучился, — усмехнулся он. — Знаешь, я в одиннадцать лет сломал ногу. Очень неудачно, открытый перелом со смещением. Не помню точно, в чем тогда было дело, но мне нельзя было давать никаких обезболивающих, и лекарям пришлось сращивать кости и ткани мне прямо наживую. Так вот, Леша. Та боль — ничто по сравнению с тем, что я испытал, когда меня ломала аномалия…
— Зато теперь ты уж точно не побоишься что-нибудь сломать, — мрачно усмехнулся я и оставил использованные артефакты в специальном отсеке.
В этот момент плотная дверь медленно открылась, и в проеме возник Боде.
— Господа, — он коротко нам кивнул. — Вас желают видеть ее превосходительство и… наш почетный гость. Мне велено проводить вас в кабинет ее превосходительства.
Мы с Андреем переглянулись.
— Началось, — вздохнул он.
— Еще нет, — отозвался я. — Но разбору полетов быть.
Я обернулся к адъютанту.
— Мы готовы, господин Боде. Ведите.
Мы с Андреем тренировались каждый день — по часу после основных занятий. Многие ребята просиживали это время в библиотеке или брали дополнительные тренировки — например, по рукопашному или магическому бою. Поэтому сейчас, несмотря на то, что время близилось к ужину, в главном корпусе почти не было курсантов — все разошлись по своим делам.
Боде отвел нас на второй этаж и, покивав всем охранникам на постах, мы оказались перед дверями кабинета генерал-лейтенанта. Адъютант придирчиво оглядел нас с кузеном и поправил нашу форму.
— Положено, — многозначительно сказал он. — Прошу, господа. Вас ждут.
Кабинет Шереметевой, казалось, долго не проветривали. Нас встретила странная смесь ароматов — лакированное дерево, старая бумага, коньяк, табачный дым и что-то специфическое, медицинское.
В относительно небольшом помещении показалось тесно. Здесь были сама Шереметева, великий князь, куратор Ланской и глава медсанчасти Сумароков. Боде впустил нас, а сам скрылся за дверью.
Понятно, будет серьезный разговор.
— Курсанты Николаев и Романов в ваше распоряжение прибыли! — отрапортовал я, помня, что мы находились в первую очередь не перед родственником, а перед официальным лицом.
Великий князь молча кивнул и жестом велел нам подойти ближе.
— Итак, мне посчастливилось быть свидетелем вашей тренировки по работе с аномальной энергией, — проговорил он, крутя в руке пузатый бокал с коньяком. — Должен отметить, это меня впечатлило.
Шереметева едва заметно улыбнулась.
— Ребята и правда молодцы, — сказала она, оглядывая нас обоих. — Их успехи внушают надежду. У нас были опасения, что Андрею Федоровичу еще рано приступать к тренировкам, но сейчас мы убедились, что у нас есть шанс на дальнейшее продвижение. Его успехи радуют нас.
— Благодарю, ваше превосходительство, — кивнул Андрей. — Но я бы не достиг такого прогресса без помощи моего кузена. Алексей на данный момент самый просвещенный на предмет аномалий человек. И все его наставления — рабочие.
Федор Николаевич молча слушал сына, а затем вышел вперёд.
— Алексей Николаевич, Андрей, — начал он, окидывая нас суровым взглядом. — Вы оба показали себя достойно. Я благодарен вам, Алексей, за то, что вы помогли Андрею в этот непростой период. Без вашей поддержки он бы не добился таких результатов.
— Благодарю, ваше императорское высочество. Однако не будь у Андрея потенциала и воли к победе, ничего бы не вышло. Мой кузен — выдающийся человек. И в магическом плане — тоже.
Великий князь кивнул.
— Разумеется. Теперь, господа, насколько я понимаю, у нас есть реальная возможность разработать программу для подготовки новых магов. Но… я не могу закрыть глаза на риски.
Шереметева переглянулась с Сумароковым и сделала шаг вперёд.
— Ваше высочество, я хотела бы обсудить одну гипотезу. В процессе исследований темы аномалий мы пришли к выводу, что все члены вашей семьи, все Романовы, могут обладать особой чувствительностью к аномалиям, что позволит им управлять этой энергией.
Великий князь обернулся к ней.
— Только на основании того, что Алексей и Андрей являются носителями нашей крови?
— Еще моя сестра, ваше императорское высочество, — добавил я. — Один раз — случайность. Два — совпадение. Но три — уже, возможно, закономерность.
Дядюшка нахмурился.
— Если так, то что вы хотите этим сказать? Что вам нужно больше Романовых в Спецкорпусе?
— Нам нужно больше данных, ваше императорское высочество, — Шереметева приосанилась. — Мы предполагаем, что представители других родов, в которых течет кровь Романовых, тоже могут быть положительно чувствительны к аномальной силе. Если это так и у нас появится хотя бы пара десятков магов, которые способны поглотить аномальную энергию…
— Понимаю, к чему вы ведете, — кивнул великий князь. — Было бы замечательно. Но чтобы это подтвердить или опровергнуть, нужно больше данных, верно?
— Именно так, ваше императорское высочество. У нас в училище есть несколько потенциальных кандидатов на расширение эксперимента.
Федор Николаевич нахмурился, его взгляд стал более задумчивым.
— Продолжайте.
— Нам нужен еще один Романов и один представитель другой семьи, связанный очень дальними кровными связями с вашей.
— Но это рискованно еще и с точки зрения репутации, — перебил Федор Николаевич, покачав головой. — Алексей, его сестра и Андрей столкнулись с Искажениями случайно, и их участие ребят в эксперименте было вынужденным. Но я не готов подвергать риску молодых аристократов ради гипотезы. Если что-то пойдёт не так, Большие Дома поднимут грандиозный скандал.
Во многом он был прав — я бы не рискнул сейчас брать в проект того же Юсупова. Случись что, его родня и правда поднимет такую бурю, что не всякий режим устоит.
Я кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Ваше императорское высочество, позвольте мне сказать, — начал я, глядя прямо в глаза дяде. — Полагаю, мы найдем кандидатов, которые будут всем удобны, причем в стенах Корпуса.
Шереметева кивнула.
— Мы уже договорились с Катериной Романовой, — продолжила она. — Она дала предварительное согласие и ждёт вашего одобрения.
Великий князь нахмурился.
— Катерина… Она действительно настолько отчаянная девушка?
— Боюсь, что да, — улыбнулась Шереметева. И это ей в Кати явно нравилось.
— А кто будет вторым?
— Я, — с холодной уверенностью ответила Шереметева. — У моего рода есть кровь Романовых еще с позапрошлого века. Идеальный баланс для проверки — ее как раз совсем немного, и мы получим расширенные данные. Кроме того, я не собираюсь рисковать кем-то другим из личного состава. Если что-то пойдёт не так, это будет моя ответственность.
Прежде чем кто-либо успел возразить, она достала из ящика стола небольшую коробку из ртутного сплава и откинула крышку. Я мгновенно почувствовал мощную волну остаточной энергии Искажений.
— Лариса Георгиевна, подождите… — начал было Сумароков и даже подался вперед, чтобы остановить ее, но…
Она мгновенно схватила артефакт голой рукой и со всей силы стиснула небольшой камень в пальцах. Остальные инстинктивно шарахнулись в сторону. Сумароков потянулся за висевшей на шее капсуле с ртутными каплями.
— Лариса Георгиевна, что вы наделали⁈
Глава 10
Шереметева стояла неподвижно, с лёгкой, уверенной улыбкой на лице, её пальцы, казалось, сливались с белесой поверхностью каменного артефакта.
— Ваше превосходительство! — воскликнул Андрей и шагнул было к ней, но я схватил его за локоть.
— Стой, — прошептал я. — Не вмешивайся.
— Но… Если она схватит слишком много…
Я как раз оценивал уровень излучения, что исходил от артефакта. Относительно свеженький, явно побывал в районе эпицентра. Но я бы не сказал, что этим количеством энергии можно убить человека.
А вот запустить процесс адаптации — в самый раз.
Ну Шереметева, ну дурная баба! Ей же под пятьдесят, в этом возрасте адаптация будет проходить с еще большими мучениями, чем испытал Андрей.
— Лариса, черт бы вас побрал! — наконец произнёс Фёдор Николаевич. — Вы понимаете, что наделали?
— Полностью, ваше высочество, — ответила она спокойно, не отпуская артефакта. — Это необходимо для полноты эксперимента. Я женщина, я старше, во мне мало романовской крови — мы получим важные данные. Но главное — никто из курсантов пока что не пострадает.
Шереметева подняла руку, держа артефакт на уровне груди. Её лицо оставалось спокойным, но вокруг неё начала сгущаться энергия Искажений. Я чувствовал, как эти нити проникают в её эфирное тело.
— Лариса Георгиевна, это опасно! — причитал Сумароков. — Артефакт может оказаться слишком сильным для одного человека! Вы достаточно его держали. Верните предмет в коробку!
Она спокойно на него взглянула и покачала головой.
— Сумароков, отставить. Вы помните, сколько я схватила на Петропавловке? И ничего, жива.
И тут я понял, что она хотела сделать. Ее замысел был не просто в том, чтобы потихоньку получить определенную дозу силы. Да, она уже понемногу получала и раньше, когда была в других местах концентрации силы. И, очевидно, она решила, что ее организм может справляться с небольшими дозировками, пусть и при помощи ртути. Сейчас она хотела проверить, сможет ли поглотить эту энергию.
— Ваше превосходительство, — я шагнул к ней. — Прошу вас, осторожнее. Я рядом и смогу помочь, но если вы действительно хотите совершить столь мощное поглощение, это может вывести вас из строя.