— Ой! — смутилась Кати. — Леш, прости, пожалуйста…
— Хоть прикорнула, — улыбнулся я. — Пойдем.
Когда мы вышли из машины, нас уже ждал на крыльце невысокий, но крепкий мужчина за пятьдесят. Его лицо, обрамлённое аккуратной светлой бородой, казалось усталым, но сохраняло достоинство. Одет он был в тёплое пальто с меховой отделкой, несмотря на довольно тёплое для осени утро.
— Добро пожаловать, господа! — приветливо произнёс он, шагнув нам навстречу. — Иван Иванович Берг, бургомистр Сердоболя. Рад вас видеть на нашей скромной земле. Прошу, проходите и располагайтесь.
Я ответил кивком и лёгким поклоном, как полагалось в таких случаях — сейчас за нас говорил глава группы, так что пусть Кропоткин сам и отдувается. Катерина тоже сделала короткий реверанс, хотя в её движении чувствовалась некоторая усталость после долгой дороги.
— Благодарим за гостеприимство, Иван Иванович, — отозвался Кропоткин. — Остальные еще спят?
— Не имею понятия, ваше благородие. — Бургомистр немного нервно рассмеялся, жестом приглашая нас внутрь. — Но лучше и вам сначала отдохнуть с дороги. Все необходимые приготовления сделаны…
То, что нас разместили в доме бургомистра, уже говорило о многом. Значит, Берг был очень заинтересован в расследовании происходящего. И явно хотел быть первым, кто узнает все детали.
— Прошу, ваше благородие, господа, располагайтесь… — по-отечески заботливо бургомистр суетился вокруг нас.
Мы вошли в дом, и нас сразу встретил запах древесной смолы и свежего хлеба. Внутри всё выглядело так же уютно, как и снаружи: стены из деревянных брусьев, обитые тёмным деревом, низкие потолки, массивная деревянная мебель с вырезанными узорами. Простота и функциональность сочетались здесь с северной эстетикой.
Узорчатая вышивка на занавесках и скатертях — Кати сразу же ее оценила и даже подошла посмотреть.
Наши петербургские аристократы только бы фыркнули, не найдя привычного мрамора и позолоты. Но здесь люди знали, что самое ценное в доме — тепло. И держит его дерево.
— Мы здесь по приглашению бургомистра, — пояснил майор Кропоткин, который вёл нас. — Он разместил всю нашу группу в своём доме. Иван Иванович был очень настойчив в своём предложении.
Иван Иванович кивнул, его взгляд на мгновение стал серьёзнее.
— Ситуация действительно требует оперативного вмешательства, — тихо сказал он. — В Рускеале, как вам, наверное, уже сообщили, начались странные события, и мы не могли больше медлить.
Я обменялся взглядами с Катериной, прежде чем вновь сосредоточил внимание на Берге. Он и правда заметно нервничал и суетился в нетерпении. Впрочем, времени на расспросы пока не было — нас привели в большую гостиную, где за деревянным столом уже сидели несколько человек.
— Позвольте представить вам остальных членов группы, — сказал Кропоткин, указывая на людей за столом. — Это капитан медицинской службы Анна Петровна Яковлева, магический лекарь, и лейтенант Дмитрий Борисович Урусов, — он кивнул в сторону молодого человека с проницательными глазами и коротко стриженными волосами.
Яковлева, женщина средних лет с круглым лицом и ясными голубыми глазами, приветливо кивнула. Урусов поднялся нам навстречу и коротко поприветствовал командира.
— Катерина Дмитриевна будет жить с Анной Петровной, — продолжил Кропоткин, указывая на комнату в дальнем конце коридора. — Алексей Иоаннович, вы разделите комнату вместе с лейтенантами Урусовым и Ногтевым.
— С удовольствием примем вас в свою компанию, Алексей Николаевич, — улыбнулся Урусов, и его голос оказался чуть выше, чем я ожидал. — Мы наслышаны о вас. Черный Алмаз в Сердоболе — не шутка.
Я сдержанно улыбнулся.
— Надеюсь, поместимся. Благодарю за теплый прием.
— Прикажу сделать вам чаю, — сказал Берг. — Еще успеете несколько часов отдохнуть с дороги.
— Благодарю, — хором отозвались мы с Кропоткиным и разместились за большим деревянным столом.
За крепким сладким чаем новые коллеги продолжили рассказывать мне о Сердоболе, пока Берг вышел на крыльцо вместе с Кропоткиным. Я слушал, поглядывая через окно на сонную улицу города. Сердоболь казался тихим и забытым всеми местом. Так оно, собственно, и было.
Почти.
— Это глухая провинция даже по меркам нашей губернии, — сказал Урусов, оперевшись на локоть. — Здесь обычно ничего не происходит. Если бы не аномалии, думаю, никто и не обратил бы на это место внимание.
— Я в курсе, — отозвался я. — Моя семья до недавнего времени жила в Выборге.
— А, точно… Прошу прощения.
— Но Берг сам пригласил нас, — шепотом добавил Ногтев. — И, как вы заметили, он нервничает. Возможно, есть что-то, о чём он не говорит, но время покажет.
Мы с Катериной переглянулись. Бургомистр действительно выглядел взволнованным, но явно обрадовался, когда мы прибыли. Может быть, ситуация была гораздо хуже, чем ее изначально описали, а сейчас он был попросту в отчаянии.
— А пока лучше всего вам будет немного поспать, — посоветовал Урусов, заметив, что я выгляжу усталым. — На одиннадцать назначена встреча в ратуше.
— Здесь и правда даже дышится иначе, — сказала Катерина, и из ее рта вырвалось облачко пара. — Вроде не настолько уж мы и далеко, но тут холоднее, чем в Петербурге.
— Молодец, что захватила пальто, — отозвался я.
Улицы городка были пусты — лишь изредка кто-то из горожан спешил по своим делам, завернувшись в тёплый плащ или платок. Мы с Катериной и новыми коллегами шли по главной улице, которая вела к ратуше. Вдоль дороги сбивались в кучку маленькие домики. Стены, выкрашенные в разные пастельные оттенки — от небесно-голубого до тёплого жёлтого, и острые крыши. Всё в этом месте казалось каким-то нереальным, словно созданным для иллюстрации в старой книге.
— Очень тихо, — пробормотала Катерина, оглядываясь по сторонам.
Мы подошли к ратуше — яркому жёлтому двухэтажному зданию. Оно выглядело внушительно на фоне остальных построек. Я отметил мастерство резьбы по дереву, украшавшее окна и дверные наличники. Детали были проработаны с таким вниманием, что напоминали ювелирную работу. Не дом, а пряник!
Урусов, один из членов группы Кропоткина, вернулся откуда-то с широкой улыбкой на лице и с небольшой картонной коробкой в руках. В его глазах светилась такая гордость, словно он раскрыл громкое дело, не меньше. Но, как оказалось, он был больше заинтересован в реакции моей спутницы.
— Катерина Дмитриевна, — Урусов обратился к ней, улыбаясь, как мальчишка, — попробуйте, они только что из печи. Настоящие карельские калитки, таких вы нигде больше не найдёте.
Катерина, вежливо улыбнувшись, взяла пирожок.
— Благодарю, — сказала она. — Слышала, они очень вкусные.
— А то! Как попробуете, навсегда влюбитесь.
Катерина кивнула и спрятала пирожок в сумку. Она всегда держалась уважительно с теми, с кем работала, но все же сохраняла дистанцию и лишних эмоций не демонстрировала.
Урусов же, несмотря на её сдержанность, был доволен тем, что она оценила жест. Лейтенант поспешил вернуться к остальным, явно наслаждаясь тем, что хотя бы на мгновение привлёк внимание Катерины. Я не мог не заметить это, и едва сдержал усмешку.
— Вижу, старается, — сказал я, когда Урусов отошёл на безопасное расстояние. — Кажется, ты ему приглянулась.
Она на мгновение посмотрела на меня, затем на лейтенанта.
— Пусть старается, — сухо отозвалась она. — Не до этого сейчас, Леш. Меня не покидает ощущение, что это задание — не просто способ нас спрятать. Думаю, это ещё и проверка. Возможно, они хотят понять, на что мы действительно способны. Шереметевой нужны результаты эксперимента. Живые результаты, а не записи в толстых книгах…
— Согласен. Нужно показать, что можем. Но ты, Катерина, на рожон не лезь. Ты еще не восстановилась после кризиса.
Катерина лишь кивнула, не сводя глаз с дороги, по которой мы шли.
— Не буду. Но если что случится, в стороне не останусь.
Мы вышли на небольшую площадь перед ратушей, и я невольно залюбовался пейзажем. Карельская природа вокруг Сердоболя была удивительно красива. Высокие сосны, тянувшиеся вдоль горизонта по всему берегу озера. Серебряная гладь вод Ладоги и серые каменные острова. Листья берёз на аллеях уже давно пожелтели, и лёгкий ветерок раскачивал ветви, роняя одинокие жёлтые листики на мостовую.
Катерина тоже остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться пейзажем. В её взгляде появилось нечто странное — смесь лёгкой тоски и восхищения.
— Боже, как все это красиво…
Я уловил эту нотку в её голосе и улыбнулся.
— Если тебе нравятся такие пейзажи, то у меня под Выборгом есть поместье. Там почти так же мило, как и здесь.
Катерина повернула голову и с удивлением на меня посмотрела.
— Это официальное приглашение? — спросила она с прищуром, явно дразня меня.
— Почему нет?
Но наша короткая передышка быстро закончилась. Кропоткин быстро поговорил с кем-то по телефону и обернулся к нам.
— Господа. Нас ждут. Прошу за мной.
Мы вместе с остальными членами группы поднялись по каменным ступеням к входу в здание. Нас встретил помощник бургомистра — высокий, худощавый мужчина с нервными движениями. Его костюм выглядел чуть потрёпанным, а взгляд блуждал по лицам присутствующих.
Он провёл нас через узкий коридор, стены которого были украшены чёрно-белыми фотографиями старого Сердоболя, в кабинет, где уже ожидали несколько человек. Стол в центре комнаты был накрыт тёмной скатертью, на которой стоял массивный старинный самовар. Из его носика тонкой струйкой поднимался пар, заполняя комнату лёгким ароматом свежезаваренного чая.
За столом сидели двое мужчин — они были похожи друг на друга, словно отец и сын. Оба были одеты в дорогие костюмы, но без излишней роскоши, свойственной столичным купцам.
Бургомистр, поднявшись, поприветствовал нас.
— Ваше благородие, позвольте представить вам и вашим коллегам купцов Сийтоненов. Отец — Симо Деккиевич, и его сын — Микко Симович. Это самый старый купеческий род в нашем уезде. Они занимаются добычей мрамора в Рускеале.