Рирз слышал вдохновляющие крики одного из местных – рослого, с голым торсом, разрисованного разноцветными красками, с длинными косами, украшенными, как у барышни. Бастард достаточно выучил язык, чтобы понять – этот мужчина убеждает не сдаваться и защищать своих детей. Сообразительности тому, кто страстно желал стать лордом, хватало, чтобы узнать в этом человеке вожака. Если обезглавить дикарей, их пыл, вероятно, поубавится.
Незаконнорождённый сын Рогора Холдбиста крикнул своим солдатам, чтоб были рядом с ним, и бросился к вожаку. Он никогда не славился бесстрашием, не был удивительно-талантливым бойцом и не считал, что главарь должен подавать пример, что опасен для жизни, но увлёкся битвой.
Он не обращал внимания на то, где он, на то, сколько здесь людей и идут ли за ним, он, пожалуй, чрезмерно хотел добиться новой поставленной цели – желание убить вражеского командующего захватило его целиком.
Может, люди не послушали его, может, не успели за ним, но за поселением, где бастард догнал свою цель, он оказался в меньшинстве. Вожак и ещё четверо недругов окружали его.
О, такого исхода он не ожидал и совершенно не желал. Большая часть чужаков жива, ведь их скорее усыпляли, чем убивали, но не рассказывать же это разгневанным мужам. Неужели его глупые люди не могли меньше радоваться женщинам-дикаркам и больше следовать за своим лордом? Неужто он сам не мог подумать заранее? Умереть так глупо, не вернуться из первого похода, который обещал успех?
Рирз ненавидел в тот момент себя, ненавидел отца и мать, что возжелала лечь к лорду в постель. Он ненавидел весь мир и испытывал страх.
Вожак дикарей закричал ему что-то про возмездие, и мир погрузился во мрак…
Бастард почувствовал боль в ноге – сильную, ноющую, словно она была всё время, но он лишь теперь смог её осознать. Он потянулся вниз, к источнику боли, и обнаружил, что в его ногу воткнут нож из кости какого-то зверька. Рирз не помнил, как получил эту рану, и охнул. Осознание, что он всё ещё на ногах, не сразу пришло к нему; он осмотрелся, подхватил с земли чьё-то копьё и приготовился сражаться.
Но враги вокруг будущего лорда закончились, хотя битва ещё шла там, с той стороны поселения. Да и, скорее, не битва, судя по одиночным крикам женщин и радостному гоготанию мужчин из его лагеря.
В нескольких шагах от Рирза лежал один из дикарей с воткнутым в него мечом, который вошёл настолько глубоко, что даже часть рукояти погрузилась в тело. Какой же силой нужно обладать, чтобы так проткнуть человека? Чуть дальше лежали тела, вернее то, что ещё осталось от трёх людей – их будто разорвали пополам, оторвали конечности и побили о землю с силой, недоступной любому из людей. Вожак дикарей был мёртв, он выглядел ничем не лучше распотрошённых товарищей, в его руке осталось копьё, перепачканное кровью.
Тело бастарда болело, его завтрак рвался наружу, перед глазами картинка лишь со временем стала приобретать чёткость. Его разум был затуманен, память отказывалась выдавать то, что произошло здесь, одного взгляда на руки хватило, чтобы понять, что они все в крови, подсыхающей и стягивающей кожу.
За своей спиной Рирз услышал шорох. Враг.
Но источником звука оказался совсем не дикарь. На трёх нижних ветках висел связанный юноша, стройный, с приятным привлекательным лицом, его испачканные и потные волосы, вероятно, когда-то были светлыми, а потрёпанные и порванные одежды казались добротными и дорогими. И, на удивление, он залепетал на родном языке Рирза.
– О Боги, молю вас… только не смотри на меня. Не надо. Не смотри. Не иди сюда, о нет, пожалуйста, не трогай…
– Что ты лепечешь? Ты знаешь мой язык? Кто ты такой?
Юноша вздрогнул и уставился на Рирза с нескрываемым удивлением, бастард даже думал, что тот заплачет от счастья или от горя.
– Ты понимаешь меня! Какое счастье, Боги услышали меня! Я… Я лорд Вихт Вайткроу. О, как же я счастлив, что встретил человека из Ферстленда!
Вихт
Замок Дэйбрейк Династии Вайткроу в Новых Землях не отличался изысканными украшениями, но впечатлял своими размерами, тремя внешними и тремя внутренними стенами. Массивное строение окружали несколько садиков, посреди одного из них раскинулось озеро.
Венс рассказал Вихту, что оно было здесь, когда строительство начиналось. Это дало возможность надёжно укрепиться и не терять людей в попытках найти воду. Венс не участвовал в строительстве, тройняшки родились, когда стены замка и его основная часть стояли, он слышал о возведении и проблемах во время него от матери.
Меж стен крепости располагалось множество домов, целый город, и места ещё хватало, чтобы разрастаться. Даже часть домов воинов и рыцарей строилась из камней, так как этого ресурса здесь было в достатке. Несколько грубых деревянных и каменных статуй украшали замок и город вокруг него, парочка стояла и посреди садика, а на берегу озера возвели помост для проведения праздников и выступлений, для лордов и его семейства соорудили скамьи с крышей над ними и небольшими столиками. На клумбах росло лишь несколько видов цветов – Вихт узнал, что остальные никак не желали приживаться.
Вокруг замка уже успели освоить часть территории – луга и поля, небольшой лесок, речка и тройка озёр. Это не шло в сравнение с землями Вайткроу в Ферстленде, однако являлось немалым достижением.
Возможно, их с Фейг дети, или скорее внуки, смогут построить здесь собственные замки, и их люди заселят новые города.
Мысли о невесте и о её смытом за борт портрете не давали ему покоя. Лорд Вайткроу беспокоился – он считал это недобрым знаком, и, сколь бы усердно кузина ни переубеждала его, легче ничуть не становилось.
В честь прибытия Вихта решено было устроить праздник. Несколько менестрелей соизволили приплыть в Дэйбрейк ещё во время последних этапов строительства, ещё четверо – пару лет назад, ведь здесь, где конкуренции не было вовсе, их талант оплачивался весьма щедро.
Вихта поразило то, что люди с его земель, их дети и внуки уживались бок о бок с потомками местных дикарей и вовсе не выглядели необразованными и странными. Да, их культура была другой, у них были другие обычаи, другие песни, другие наряды и другие танцы. Но стоило наследнику Династии побывать на празднестве, увидеть мир и равенство двух совершенно разных народов, как все сомнения отступили.
Лорд успел научиться нескольким танцам местных, понемногу запоминал их слова. Он побывал в книгохранилище – большая часть книг там была создана Гроссмейстерами, лекарями, писарями, рыцарями и командующими уже здесь, на месте, и потому видение Новых Земель являлось более полным и подробным. Среди книг оказалась и одна, особо интересная, – тройняшки с гордостью демонстрировали её, ведь она писалась под диктовку их погибшей матери.
Книга содержала описания магии Говорящих-с-духами, трёх странных народцев, отличных от человека, и легенды, которые ей удалось узнать за свою жизнь. По словам лорда Тхага Вайткроу, Таллимия, мать тройняшек, одной из первой пошла на контакт с захватчиками и убедила своих людей быть благосклонными и доброжелательными.
– Наша мать до свадьбы была дочерью вождя! – с гордостью заявила Вилла.
– И она обладала даром – она владела магией. Она говорила с природой и умела варить отвары, – похвастался Велес.
– Мне очень жаль, что я не имел чести познакомиться с вашей матерью, – вежливо ответил Вихт. – Ваша мать была знахаркой?
– Нет-нет, она умела создавать совсем другие отвары. Магические! Чтобы выпившие светились, словно проглотили кусочек солнца. Или для отпугивания зверей. А когда её клан обменивался с водозёмами, она делала отвар, чтобы дышать под водой! – подал голос Венс.
– Я ни в коем случае не хочу обидеть вас и тем более я не желаю оскорбить своим недоверием память о вашей матушке, но люди не способны творить подобное. Дышать под водой или светиться? Ваши сказки ещё увлекательнее, чем в Ферстленде.
– Эй, ты нам что, не веришь? – Вилла уперла руки в бока. – Братья, он нам не верит! Венс, покажи мамину книгу!
– Я уже видел. Я прошу у вас прощения, если причинил вам боль своими словами. Я обещаю, что обязательно прочитаю каждую страницу и узнаю побольше о вашем мире, но пока мне очень сложно многое осознать. – Вихт не посмел высказывать дальше своё отношение к подобным заявлениям. В конце концов, каждый может верить в то, во что желает.
Необходимо было перевести тему.
– Во время плаванья вы рассказывали, что, когда лорд Тхаг Вайткроу желал мирно договориться, не весь народ принял его одинаково хорошо.
– Да, кланы разделились. Было очень мало тех, кто пожелал присоединиться, и наша мать посвятила себя примирению с оставшимися. – Венс выглядел грустным, как и его сестра с братом. Они переживали из-за потери родителей, и Вихт попробовал приободрить их.
– Уверен, у дочери вождя всё получалось отлично!
– Почти все кланы осудили её и заклеймили изменницей.
– Это нашу-то мать! Она была самой доброй и заботливой!
– И тем не менее, – продолжил Венс, – её возненавидели. Чуть больше года назад она захотела отправиться на прогулку до Лунного озера, чтобы встретиться с двумя племенами своего народа и убедить их жить в мире, её схватили и казнили. Никто не знает, те ли это были племена, что явились на переговоры, или другие, но её тело, с несколькими копьями, выловили из реки, когда отправились на поиски. С тех пор реку стали называть Кровавой.
– Мы всё время приносим её духу дары.
Вилла насупилась, закрыла книгу, любовно провела пальцами по её корешку и аккуратно поставила на место.
– Простите! Я вовсе не желал бередить ваши раны…
– Ты тут при чём? – девушка и в хорошем расположении духа была грубоватой, а уж теперь и подавно. – Мы уже здоровые, как кони, а защитить её не смогли. Это наша вина.
Вихт чувствовал себя виноватым. Он продолжил разговор и нелестно отозвался о погибшей леди Вайткроу. Вероятно, пребывание среди диковатых земель не шло на пользу его чувству такта.