– То есть ты считаешь, что я буду теперь прикрывать твой зад, что бы ты ни натворил? Брату регента можно творить что угодно и ничего ему за это не будет? Ты уверен?
– Я не это имел в виду. Послушай, Клейс… – Райан облокотился о стол, и тот скрипнул под громоздкой тушей. Клейс в семье был самым низкорослым и щуплым, из-за чего вечно терпел насмешки старшего брата. – Я вовсе не собираюсь тобой прикрываться. Но Вихт отправился покорять Новые Земли, он обещал вернуться через полгода, но прислал письмо, что задерживается.
Регент знал лорда-правителя всю жизнь, они росли вместе. Хоть Райан и был старше на девять лет, и, когда Клейс только получил свой первый тренировочный меч, его брат уже бегал за девушками, но сейчас ситуация изменилась. Прожив последние восемь лет в замке, младший из рода научился думать и играть по правилам, что появились задолго до его рождения – интриги стали частью его жизни, просчёт каждого шага и рассмотрение всех возможных вариантов развития событий был естественным, как дыхание, а вера в худший из вариантов теперь являлась его увлечением.
Но Райан был из другого теста – добрый, верящий в то, что ему скажут, не способный смотреть дальше, чем на два-три шага. Его могли обмануть, даже если не приходилось врать, только недоговаривать. Старший из семейства был хорошим лордом и прекрасным семьянином, но не прожил бы в Санфелле и года.
– Он указал причину задержки?
– Да, его тётя леди Либби Вайткроу заболела, и он хотел помочь ей вылечиться, но…
– Но для тебя это была неуважительная причина? Лорд Вайткроу отправился в новые земли, узнал, что больна его тётя, и решил задержаться. Он, я полагаю, решил наладить быт и назначить тех, кто станет управлять замком и остаться там, пока всё не уляжется. Он отправил тебе письма с предупреждением о задержке, и ты решил, что это прекрасный повод сразу же выдать дочь за другого лорда? Чем тебя так привлёк север?
– Рогор Холдбист – наш хороший друг и союзник.
– Лорда Холдбиста, каким бы он ни был прекрасным союзником, отделяют от нас земли Редглассов, Бладсвордов, Глейгримов, Флеймов и Дримленсов. А Вайткроу граничат с нами! Если обиженный наследник решит начать войну, то пострадают и юг, и Королевские земли.
– Да не станет он воевать из-за потери невесты.
– В самом деле? Уж не ты ли рассказывал об их трепетных отношениях? Не ты ли хвалился, что твой будущий зять присылает своей невесте восхитительные подарки и не забывает радовать своим вниманием и дарами и будущих родственников-союзников? Не ты ли мне рассказывал о трогательной заботе Фейг, когда Вихт болеет или переживает гибель своих близких и друзей? Если их отношения и впрямь теплы, если более чем дружественные, то ты обрёк на страдания свою единственную дочь и на войну с соседями весь свой род. Одним глупым поступком.
– Ты отчитываешь меня, как мальчишку! – Райан Форест решил вместо защиты перейти в наступление. – Ты младше меня, ты не правишь Династией.
– Я управляю королевством, Райан. Да, ты лорд-правитель Династии Форест, а я – регент Его Величества. Если ты пожелаешь, то я могу говорить с тобой как регент. Будет ли вам так угодно, милорд Форест?
Райан насупился, раздул ноздри. Младший из лордов Династии ждал. Его брат скрестил на груди руки и покачал головой.
– Нет, Клейс.
– Мне неинтересно, почему ты испортил отношения с Вайткроу, какую цель ты преследовал и кто тебя надоумил. Сейчас мы должны решить, что делать с этим и как избежать войны. Если она начнётся ещё и между нашими Династиями, королевство погрузится в хаос.
Райан пригладил бороду.
Клейс и вовсе не помнил своего брата выбритым – когда правителю пошёл всего семнадцатый год, тот начал отращивать бороду и с тех пор никогда с ней не расставался. Поросшее тёмно-рыжими волосами лицо, длинные волосы такого же цвета и густые сросшиеся брови делали его похожим на лесное существо из сказок – зелёного стража.
Регенту в детстве рассказывали про стража – покрытое шерстью высоченное существо, что полностью состояло из камней, древесины и травы, которое спит, свернувшись в клубок и выставив на обозрение лишь свой каменный бок, поросший мхом, в каждом лесу и охраняет его. Когда люди слишком обижают природу, он восстаёт и хватает обидчиков, проглатывая их целиком, и когда они через день выходят из него, то становятся теми, кого обижали, – деревцем, цветами или оленями.
Этот зелёный страж умел говорить, но был бесхитростен, и его можно было обмануть. Если, конечно, успеть заинтересовать его до того, как окажешься внутри.
– Мне показалось, ты сказал «мы».
– Да. Мы. Потому что мы семья, Райан. Хоть ты и поступил как дурак, но ты мой брат, и я сделаю всё, чтобы помочь моей семье. Завтра ты отправишься домой, тебя сопроводит сотня Серых Братьев и четыре сотни воинов. Ты будешь сидеть в замке, не выпустишь никуда свою леди и скажешь остальной нашей семье сидеть в своих владениях. Ты прикажешь понемногу собирать войска, пусть они смещаются к границам, будут наготове, но ничего не делают. Если Вайткроу решит идти на нас войной – мы будем готовы.
– Клейс! – Райан снова предпринял попытку обнять регента, и в этот раз сбежать не удалось. – Брат мой, я не могу передать, как я благодарен тебе.
– Рано благодарить меня. Ты будешь отписываться мне о каждом шаге, Райан. О каждом! Если ты чихнешь, споткнёшься или решишь посетить уборную, если твои придворные сыграют в кости, если кто-то родится или умрёт, если кто-то заболеет или вылечится. Я должен знать абсолютно всё, ты понял?
– Это уж слишком, Клейс, я буду писать тебе каждый цикл, как у нас дела.
– Нет, каждый день. Если придётся – будешь писать дважды, трижды или десяток раз в день. Я буду контролировать всё.
– Не понимаю, чем тебе это поможет.
– Кроме того, ты напишешь извинения лорду Вайткроу и будешь молить его о прощении.
– Молить? Мальчишку? Ты за кого принимаешь меня, брат?
– Да, ты сделаешь это. И будешь писать ему каждые два дня, если он не ответит и не скажет, что ты прощён. Чтобы тебе было легче, я составил первые несколько писем. – Регент взял со стола пергамент, который теперь, в отличие от листов из напластанного тростника, использовали лишь в исключительных случаях, подчёркивая важность документа или послания. Почерк регента не узнают, так как писец помогал ему в составлении писем. – Тебе осталось лишь поставить свою подпись и запечатать их.
– Может, мне ещё подарки ему отправить?
– Разумеется, отправить! Я подумаю, что ещё можно сделать. Вы с твоей леди-женой ждёте пополнения?
– Да. – Лорд Форест даже сквозь негодование засветился от радости и гордости.
– Если у вас родится девочка, я от твоего имени сам предложу Вайткроу заключить союз с его будущими детьми, когда они появятся, и Форестами.
– Но я не обговорил это с Кейдс.
– У тебя ещё будет время сообщить ей эту прекрасную новость. Отправляйся отдыхать, Райан. Вечером мы встретимся за ужином в семейном кругу, моя леди-жена Гилар с удовольствием послушает про новые виды зверей, что вы разводите, уникальные породы собак и прекрасных коней. Она очень любит верховую езду и собак, правда, отдаёт предпочтение привычным женским породам.
Спустя два дня лорд Райан отправился обратно, унося с собой целый ряд распоряжений Клейса, подарки для Вихта Вайткроу, которые должен был вручить от своего имени и имени Его Величества, а также с наброском слов извинений, которые брату регента требовалось выучить, а после пересказать мальчишке-южанину с как можно более искренним видом.
Но на этом неприятности Клейса не завершились.
Его прекрасная любовница Меона, которой он уделял совсем немного времени – хоть и куда больше, чем своей супруге, – сообщила ему, что вновь ждёт ребёнка. Всего полгода назад она уже родила регенту бастардов – двух мальчиков. Оба оказались здоровыми и крепкими, но из-за уже начавшихся конфликтов родов, а также войн, что ещё могли начаться, в преддверии ещё более ужасных и разрушительных бунтов, лорд Форест совершенно не обрадовался своим сыновьям – они могли стать очередным рычагом давления на него, а через него и на Его Величество.
Вторая беременность любовницы скорее огорчила Клейса, он предложил сходить к лекарям, чтобы избавиться от ребёнка, но Меона, как глупая девка, лишь разрыдалась, упала ему в ноги и принялась умолять оставить плод их любви. Клейс дал ей слово, что обдумает ещё раз.
Его супруга Гилар, как ему казалось, давно подозревала, что у её мужа кто-то есть, но годы замужества научили её не лезть в дела королевства и не мучить регента приступами ревности. Она и сама никогда не была лишена внимания, один из её стражников проводил с ней особо много времени.
Однажды лорд Форест сделал на этот счёт замечание, и его леди призналась в обоюдной симпатии. Клейс видел, насколько Гилар боится и как она начала умолять пощадить её возлюбленного, но регент не испытывал ни капли ревности. Тогда они заключили устный договор – как и положено, в высшем обществе они играют прекрасную пару, выполняют все положенные ритуалы супругов, сидят рядом на застольях и вместе отправляются на званые ужины или пиры, когда Клейса не отвлекают его дела. Когда же они в своих покоях и скрыты от посторонних глаз, они могут жить своей собственной жизнью.
После некоторых раздумий Клейс рассказал своей супруге о двух полугодовалых бастардах и том, кто должен был родиться. В ответ леди Форест назвала его дураком, добавив, что он мог бы рассказать ей обо всём и раньше.
Гилар поступила как понимающая сестра – со временем регент и впрямь стал воспринимать её так и избавился от неприязни – она предложила выдать будущего бастарда за их общего сына, чтобы Клейс имел законного наследника; заодно леди отчитала мужа за то, что тот не рассказал о любовнице и её положении раньше, чтобы леди Форест имела возможность помочь и в предыдущий раз. Сейчас же шанс был упущен, ведь её часто видели, и все её наряды свидетельствовали об отсутствии беременности.