Лилор, несмотря на свой юный возраст, оказалась куда более опасной противницей. Подобные враги могли испортить все её планы и лишить всего, к чему Эрин отчаянно прокладывала себе путь. Избавляться от жены Брейва следует незамедлительно.
Эрин улыбнулась и отодвинула от себя старые пергаменты. Сейчас все мысли её далеки от лекарства, и уж тем более она совсем не могла сосредоточиться на изучении.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, миледи.
– Вы неумело скрываете свои настоящие мысли, леди Бладсворд. Я вижу, как вы злитесь, вижу, как вы думаете, как бы избавиться от меня. У вас есть сын, верно? Я так понимаю, вы желаете, чтобы наследовал земли именно он, а не наш с лордом Брейвом законный ребёнок. Но у вас не получится испортить мне жизнь. Пусть поначалу я и считала, что я не нравлюсь вам лишь потому, что вы мечтали о более достойной жене для брата, теперь я понимаю, что, какую бы жену ни предложили моему мужу, кто бы ни занял моё место, вы не смирились бы с наследником, да и с любым другим ребёнком.
– Вы обвиняете меня в чём-то, леди Бладсворд? Если у вас есть доказательства, вам следует обратиться с этим к моему брату, и пусть он рассудит нас. Иначе я могу обвинить вас в клевете!
– Я знаю, что вы посещали кухню в тот вечер, когда я лишилась сына. Я уверена – вы подмешали мне ваши мерзкие травы или что-то подобное, чтобы наш с лордом ребёнок родился раньше срока и мёртвым. Торжество на вашем лице, когда лекари не смогли спасти его, – а я не знаю, на вашей они стороне или нет, – главное доказательство вашей вины.
У Лилор нет доказательств. Совершенно никаких, а значит, она не сможет навредить. Эрин почувствовала, как рука, сжимавшая её горло, ослабла, сердце перестало стучать как сумасшедшее, и наконец она смогла дышать полной грудью.
– Это лишь жалкая попытка оклеветать меня. Я не знаю, почему я не нравлюсь вам, миледи, но настоятельно советую вам прекратить искать причины выставить меня в чёрном свете. Или я могу ответить вам тем же.
– Думаете, вы способны справиться со мной? Я законная жена лорда Брейва Бладсворда, мать его будущих детей, а вы всего лишь его сестра-беглянка.
– Вам не стоит забывать, милая леди Лилор, что вы уже вторая супруга моего брата. И ему никто не помешает жениться и в третий раз, а вот найти себе новую сестру он не сможет. Как вы думаете, кому он поверит, если вы решите начать войну, – своей сестре, которая поспешила к нему, только прознав про болезнь, или жене, которую он знает первые полгода?
– Очень сложный выбор, не спорю. Я уверена, что если отправиться в Цитадель и расспросить о вашем прошлом, то там найдётся куда больше интересного, чем вы всем поведали.
– Теперь вы ещё и во лжи меня обвиняете? Леди Бладсворд, я не потерплю к себе такого отношения!
Эрин ударила руками по столу и встала. Она начала собирать свои бумаги.
– Если вы сделаете ещё хоть что-то, чтобы навредить мне или моим детям, я не буду молча терпеть. Я сделаю всё, чтобы вы поплатились, – Лилор тоже поднялась на ноги, присела в поклоне, – миледи, – и покинула помещение, а после и Башню.
Леди Бладсворд приходила убедиться в том, что именно Эрин причастна к смерти ребёнка. И заодно заявить, что всё знает и готова к войне. Что ж, прискорбно, что брату досталась слишком умная и целеустремлённая жена, будь она скромной и мягкой, то прожила бы куда дольше.
Лилор самонадеянная – Эрин была уверена, леди не рассказала о своих догадках никому. Это только на руку. Если избавиться от врага, пока не появилось слишком много тех, кто подозревает сестру Брейва, то тот не сможет стать помехой.
Зря она не нашла способа избавиться от Лилор сразу, пока та была слаба и лекари боролись за её жизнь. Эрин не собиралась совершать подобную ошибку ещё раз, однако теперь требуется найти другой способ – хитрая девка из Лавстормов не позволит врагу прикасаться к её еде и напиткам, скорее всего, личные повара, служанки и стражники не подпустят сестру лорда-правителя к Лилор ближе, чем на три шага.
Кайрус
Напряжение чувствовалось в доме палача настолько, что дети боялись лишний раз шалить, чтобы и без того встревоженные и обозлённые родители не наказали их сверх меры. Кайрус всегда возвращался домой с удовольствием, да, он любил и уважал свою работу, он готовился к ней с детства, но дома его ждала любящая семья, которая всегда оставалась для палача опорой и светом. Но не теперь.
Старший сын винил себя и боялся выходить из дома один, жена сердилась и требовала от Кайруса идти к королю и просить отправить стражу на поиски, дочери пугались любого шороха. Сам палач продолжал своё дело, выполнял приказы и старался не думать о Риссе – он знал, что люди короля сейчас ищут мальчика. Его Высочество регент не бросался пустыми обещаниями, и лучшее, что Кайрус мог сделать, – это не мешать.
Через пятнадцать дней, которые тянулись вечность, Рисса нашли.
Изуродованное тело мальчика со следами пыток ночью оставили на помосте для казней. Палач не раз сам оставлял на телах своих жертв похожие отметины и мог представить, что делали с его сыном. Босоногий, в одних лишь грязных штанах, со спутанными волосами и застывшим на лице испугом, он выглядел моложе своих лет. Палач, как ни старался, не смог сдержать слёз. Ларса, помогающего отцу, одному из стражников пришлось держать, чтобы тот не увидел, что сделали с его братом.
Радовало одно – стража смогла проследить за теми, кто оставил Рисса, и отловить и их, и других, подозреваемых в причастности к похищению и в помощи Культу Первых.
Клейс явился к Кайрусу сам, не став вызывать убитого горем отца, и, более того, освободил его и Ларса от работы. Регент редко приходил к простолюдинам лично, даже если у тех случалось горе, и видеть его на площади было делом непривычным. Особенно у помоста.
– Кайрус.
Регент остановил стражу и поднялся к палачу.
Тот не выпускал из рук тело сына и не двигался с места. Ларса увели к семье, теперь стражники могли стоять у их дома, не опасаясь, что это навредит.
– Кайрус, мне очень жаль.
– Ваше Высочество, – отец погибшего отошёл от своих правил. Второй раз за годы службы он не поклонился регенту. В первый раз его лишила сил болезнь, он тогда и стоял с трудом.
– Я не могу найти слов, чтобы выразить, насколько мне жаль, что мы не смогли спасти Рисса…
– Благодарю за сочувствие, Ваше Высочество. – Кайрус продолжал обнимать сына. Он надеялся, что в нём пробудится ненависть или, быть может, жажда мести. Да, это плохое утешение, но желание найти похитителей и мучителей и мстить им поможет на время забыть о боли.
А после, когда палач осознает, что пытки не принесли удовольствия и ежедневное созерцание тел недругов не вернёт Рисса, душевные раны уже подживут и потеря перестанет быть столь яркой. Поэтому он разглядывал нанесённые увечья, прокручивал в голове то, что делали с сыном, но не чувствовал ничего, кроме обречённости.
Кайрус знал, что произойдёт. Он более чем осознано сделал свой выбор и отказался от надежды вернуть мальчика хотя бы живым, не то что невредимым в тот день, когда пошёл к регенту.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя? Для твоей семьи? Я отправил людей охранять твой дом, они будут сопровождать тебя, твою жену и детей, пока все виновные не будут пойманы.
– Выше Высочество, вы не обязаны этого делать.
– Рисс погиб из-за меня. Ты верно служил мне, и он поплатился за это.
– Рисс погиб потому, что был моим сыном. Он оказался в неподходящее время и в неподходящем месте. Он погиб, потому что родился именно в тот день, в моём доме, в моей семье. – Кайрус аккуратно положил тело мальчика на доски и попытался встать. Ноги затекли, он чуть приподнялся, качнулся и вынужден был вновь сесть. Клейс Форест протянул ему руку.
– Твои суждения мне понятны. Однако я не смог бы быть столь же благоразумным.
– Наверное, поэтому ваш отец учил вас быть лордом, а меня – работать розгами и топором?
Мрачная и напряжённая атмосфера, царящая на площади, чуть разрядилась лёгкой улыбкой Клейса.
– Я бы не справился с твоей работой.
– Как и я с вашей. Каждый должен быть на своём месте, иначе мир погрузится в хаос.
Теперь он вновь слышал и видел мир вокруг. На площади уже собирались люди – они отправлялись заниматься привычными делами, и остановила их вовсе не смерть Рисса, почти все привыкли к тому, что дети умирают. Они не потратили бы на Кайруса времени больше, чем требовал бы сочувствующий взгляд, или плевок в его сторону, или совсем не случайно брошенные слова, что Боги покарали палача за его деяния.
Людей привлёк Клейс Форест – в самый обычный день, не на праздник, не во время важной церемонии, суда или свадьбы уважаемых людей города регент посреди площади – это диковинка.
Уже приличная толпа не подходила близко: быть может, они имели чувство такта, но, скорее всего, их пугало оружие в руках у стражи, зато их перешептывания, больше похожие на выкрики, становились всё более и более громкими и частыми.
– Я могу попросить вас о помощи, Ваше Высочество?
– Разумеется, Кайрус!
– Я отлучён от Храмов, но мой сын не причинил никому вреда. Если бы в Храме за него помолились бы…
– Я всё устрою. – Палач видел, что регенту эта просьба была важнее, чем ему самому. – Рисса будут помнить, Кайрус, эта жертва не станет напрасной.
– Я счастлив служить Его Величеству Аурону Старскаю и такому человеку, как вы.
И регент выполнил своё обещание.
Для Рисса провели достойное погребение, теперь он лежал за городом вместе с другими палачами – их хоронили за стеной, ведь в городе, в окрестностях Храма, имели право лежать лишь достойные этого люди. Жрецы, вопреки своим убеждениям и правилам, явились к могиле Рисса и провели все обряды, как полагалось. Они не разговаривали с семьёй палача, но этого и не требовалось. Выяснять, что сделал или пообещал регент, у жрецов Кайрус не стал.
После погребения Ларс успокоился и теперь не только вновь общался с отцом, но и вернулся к своей работе.