– С людьми так тоже нередко бывает.
Райан поднялся из-за стола и махнул рукой. Все, кроме одного, самого мелкого из псов, послушно сели, помахивая хвостами. После громогласного окрика «На пол!», криво расставив лапы, плюхнулся и он.
– И не давай им больше. – Лорд сел на место. – Не рассказывать Кейдс мне кажется неправильным. Ведь если она потом узнает, что я скрыл от неё всё, то наши отношения испортятся.
– Думаю, когда родится ваш сын, у Бладсвордов всё более или менее успокоится. Да и её здоровью ничто не будет больше угрожать. И тогда ты сможешь рассказать ей всё, что узнал от Ховвила.
Третий сын лорда Хайтхорса хорошо придумал. Все письма, так или иначе, проходят сначала через лорда Фореста и лишь затем отправляются к его жене и другим обитателям Гринтри.
– А это – решение.
– Она ведь не поймёт, когда именно ты получил письмо. И не узнает, если ты сам по глупости не расскажешь. Ты не проболтаешься, Райан?
– Конечно, нет!
– Так же, как в тот раз, когда ты пообещал не рассказывать Аалии, что я влюблён в неё, а на следующий день она заявила, что мне ничего не светит и она обещана королю?
– Я не был в этом виноват! Она сама узнала. Она пытала меня!
– Жестокие, верно, пытки были, раз она всё узнала. Райан, ты не умеешь врать и никогда не умел. Если Кейдс спросит, приходило ли письмо от Ховвила, скажи «нет», и всё. Не развивай тему дальше, или она раскусит тебя быстрее, чем Аалия.
– Почему быстрее?
– С годами ты стал врать ещё хуже. Видно, в юности тебе помогала фантазия, а теперь ты её полностью лишился.
– Иногда я не понимаю, как ты стал моим другом.
– Кажется, тебе было лет десять, когда над тобой смеялись, что ты не умеешь плавать. И ты, как и положено дураку, полез в речку, чтобы доказать непонятно что. Ты ведь и правда плавать не умел. И, пока остальные не знали, что делать, я спас тебя, а после научил плавать. С тех пор я вынужден присматривать за тобой, ведь иначе ты пропадёшь.
– Тебе было семь! И как ты не испугался?
– У нас дома реки, озёра и пруды на каждом шагу. Глупо не научиться плавать, когда столько возможностей. Это ты предпочитал заниматься разведением певчих птиц и сбегать в лес вместо учёбы.
Боуэн говорил правду – он спас Райана, хоть правитель Форестов и не любит вспоминать о своих ошибках. С тех пор минуло уже двадцать лет, целая жизнь.
Лорд Рорри, прознав про завязавшуюся дружбу третьего сына с лордом-наследником, с радостью отправил отпрыска учиться в Гринтри. Кроме двух старших братьев, у Боуэна имелись две сестры и младший брат, которых также надо было куда-то пристроить. Друг всё время шутил, что Райан помог избавиться лорду Хайтхорсу от лишнего рта и его голова стала меньше болеть.
Боуэн часто подшучивал над своей семьёй, но регулярно общался с уже замужними сёстрами, братьями, что давно завели семьи, ездил на все именины к племянникам и племянницам и страшно горевал, когда лорд Рорри умер.
Отец Боуэна женился дважды, в первый раз с детьми не получилось – жена умерла родами, ребёнка также спасти не удалось. Второй раз он нашёл себе достойную леди лишь к двадцати семи годам – у его сына Боуэна к этому возрасту уже было двое вполне взрослых детей, хоть он и не торопился жениться.
Рорри, наверное, понимая, что у него не так много времени, не мог остановиться с производством наследников, а после торопился помочь им обустроиться в жизни.
– И я тебе советую оставить Ховвила там. Мальчик только прибыл, ему хочется быть рыцарем, и даже если Брейв уехал, а Эрин изгнали, его обучат всем премудростям. Их рыцари не стали менее умелыми с отъездом лорда.
– Это не единственная причина оставить там Ховвила, верно?
– Сейчас там остался всем заправлять старый сир Мортон, насколько я понял.
– Он не рыцарь, Его Величество принимает в ряды рыцарей и лордов, но никогда не берёт с них обета, ведь случиться может что угодно, и даже если этот лорд пятый в очереди, после смерти четырёх его братьев, он сможет вернуться и править. Если же лорд начнёт приносить обеты, как бастард или простолюдин, а после король станет прощать им отступление от своих слов, то и другие станут вести себя как захотят, надеясь, если придётся, выпросить прощение.
– Да, я помню. А ещё я помню, что Мортон не понравился мне. Я слышал, что он зол на короля, а под старость стал ещё вреднее, чем в молодости. Пусть Ховвил поживёт в замке, нам не помешает знать, что происходит.
– Не уверен, что это здравая мысль…
– Мортон вредный, но не идиот. Он не станет убивать родственника регента без суда и разрешения, даже если Ховвил натворит дел. А за то, что он пишет письма своему лорду, где рассказывает о своих успехах и упоминает, что происходит вокруг, – кто ж его накажет? Он ещё совсем юн, а молодым прощается многое.
– Ховвил не станет шпионить.
– Никто про это и не говорил. Если Брейв вернётся, он об этом узнает. Если Эрин вернётся и её казнят, то он тоже узнает. Если Мортон уедет из замка, Ховвил тоже узнает. Мы ведь не собираемся вести с ними войну, нам нужно всего лишь знать, что рассказать Кейдс, когда придёт время.
– Ты прожил в столице всего два года, а порой мне кажется, что ты слишком долго общался с Редглассом.
– В Санфелле больше Редглассов и Холдбистов, чем тебе кажется. И больше, чем в их собственных владениях. Я сам вызвался провожать Аалию к королю и убедиться, что у неё всё хорошо. И твоя сестра смогла приспособиться и привыкнуть, а я – нет.
– И хорошо. Мне было скучно без тебя.
– А со мной настолько весело, что ты завёл себе медведицу.
Слуги открыли двери, и в обеденную залу медленно вошла Кейдс Форест.
Оба друга тут же бросились к ней, чтобы проводить до стола. Леди села, от всего сердца поблагодарила и мужа, и его советника и сразу же поинтересовалась новостями от Ховвила. Услышав, что письма нет, она оставила эту тему и приступила к трапезе.
Райан боялся, что его молчание выглядит подозрительно, и Боуэн спас ситуацию, начав рассказывать свою очередную историю о лошадях. Он часто ездил к отцу. Когда тому поплохело, лорд Хайтхорс на полгода оставил правителя и ухаживал за стариком, и потому рассказывать о семейном деле и ухищрениях лордов, желающих заполучить себе скакуна или кобылу для разведения, он мог часами.
Бладсворды и сами с удовольствием обращались по этому вопросу к Хайтхорсам, Кейдс любила верховую езду и охоту и с интересом слушала.
Через три цикла у Форестов родился чудесный здоровый сын, долгожданный наследник их рода, которого пара почти отчаялась обрести. Леди Кейдс Форест чувствовала себя куда лучше, чем ожидали лекари, и уже вскоре ей позволили покидать покои.
Райан, счастливый отец, никак не мог надолго оторваться от чада, сидел с ним, забывая об обязанностях правителя, пока Гроссмейстер и советники Тормер и Боуэн, чуть ли не силком утащили его от наследника.
И всё было хорошо, пока лорду Форесту не пришло известие о кончине Ротра Холдбиста. Мужа его дочери Фейг ограбили и убили неизвестные воры, их след пропал, лишь одного из них, помощника портного, удалось вычислить – он забрал себе сапоги лорда. Юноша заявлял, что нашёл их на улице, и даже после общения с палачом не выдал своих дружков. Фейг же пропала в тот же день, её тела не нашли, и никто не знал, где сейчас прячется леди, жива ли она.
Отца и правителя семейства словно ударили обухом по голове – Райан не находил себе места, скрывался от жены, боясь её расстраивать, писал гневные письма лорду Рогору Холдбисту, негодуя, что непонятно зачем его отпрыск потащил с собой жену на турнир, да ещё и поплёлся ночью гулять со своей леди.
Больше недели лорд-правитель страдал в одиночестве, не желая никому, кроме Боуэна, рассказывать о своём горе. Он написал Клейсу, требуя призвать к ответу Рогора и Лассу, надеясь, что тот сможет помочь. Когда гонец привёз послание от Вайткроу, разъярённый лорд, обозлённый на Вихта хотя бы за то, что тот отправился в Новые Земли и потерял свою невесту, а она досталась дураку Холдбисту, хотел порвать папирус, но Ласс, вновь бросивший свои дела и примчавшийся помогать брату вместе с Боуэном, что не отходил от друга ни на шаг, остановили его.
– Там может быть что-то важное, брат. Погоди, порвать ты всегда успеешь.
– Важное? Лордик или написал, что прощает меня, или будет расписывать, как дует губы и рыдает, что я выдал дочь за этого болвана Ротра! Мне всё равно, что там.
– Райан, лорд Вайткроу не виноват в пропаже Фейг. Я уверен, что она жива и отыщется. Успокойся, или нам снова придётся позвать лекарей.
Пока средний сын Мертора Фореста занимался сдерживанием здоровенного и волосатого братца, Боуэн сорвал печать, развернул письмо и быстро пробежался по строкам.
– Друг, можешь переставать орать и рвать волосы со всех возможных мест! Это письмо от Фейг.
– Боуэн, юмор сейчас неуместен. Погоди, что ты сказал?
– От Фейг? – удержать после этого Райана вполне могло стоить жизни, и Лассу пришлось сдаться. Правитель земель дёрнул лист столь резво, что в руках у лорда Хайтхорса остался приличный кусок.
– Она жива… – Двухметровый мужчина упал на колени, любовно обнимая послание, словно саму Фейг. – Она у Вайткроу.
– Интересный поворот. – брат правителя взял Райана под руку и попытался поднять. Когда присоединился Боуэн, у них всё же это получилось. – И как так вышло?
– Лорд Вихт прибыл на турнир, ему стало скучно сидеть дома. Когда на Ротра напали, люди Вихта увидели это и помогли Фейг сбежать. Моя дочь предпочла убежать из города, и Вайткроу покинул ради неё турнир. Теперь они на юге, она здорова, и Вихт присматривает за ней.
– Что-то мне подсказывает, что Ротр мог умереть совсем не из-за воришек. Ни один Вайткроу ни за что не станет махать мечом и копьём, кроме разве что во время Великого турнира в честь именин короля, – осторожно заметил Боуэн. Ласс, соглашаясь, кивнул.
– Пусть так. Раз Фейг и после такого решила сбежать со своим женихом, а он покинул свой дом ради шанса её похитить, я не стану им мешать. В конце концов, пусть этот дурак Вихт и сорвался накануне свадьбы в проклятые Новые Земли, ему хватило ума не тащить невесту с собой, и не только оставить в королевстве, но и отправить к семье, чтобы она не скучала.