У них даже дети пьют свежую змеиную кровь.
Мешают с водкой, и пьют, ага.
Как говорят в официальной прессе — может приключиться неприемлемый уровень потерь. Очень, очень неприемлемый.
Выживатели как–то быстро рассосались по своим машинам. Через матюгальник объявили:
— Конвой идет дальше!!! Кто хочет, едет с нами! Кто не хочет, тому бог судья!
Испытывать судьбу желающих не нашлось.
Кроме Нас конечно.
Перевернувшуюся машину ирландца зацепили лебёдкой моего шушапанцера и поставили на колеса. И без того мятая кабина от лежания на боку ДАФа помялась еще сильнее, лобовое стекло треснуло, но устояло. Боковое высыпалось.
Но, все это не критично. И через десять минут, ставший на полсотни экю беднее, ирландец уже догонял конвой.
От предложения (не бесплатного) взять сломанную машину на буксир пострадавшие отказались.
Пришлось ограничиться показом моей карты. В полусотне километров впереди находилась заправка, и где наверняка можно починиться. Или как минимум не торчать посреди дикой инопланетной саванны без всякого прикрытия.
Ближе к полудню дорога вынырнула из–под плотной пелены дождевых облаков. Громадная, как обрыв гигантского–сюрреалистичного плато, стена свинцовых облаков медленно исчезает в треснувшем зеркале заднего вида.
По сторонам тянется ожившая после сезона дождей саванна.
Сюда нежданный дождь не дошел. Грязь и лужи сменились облаками пыли — за машинами потянулся пылевой шлейф. Расстояния между машинами заметно увеличились, однако и скорость растянувшейся на пару километров колонны заметно возросла.
В полдень догоняем конвой, вставший на укатанной площадке возле закрытого наглухо форта–заправки. До следующего сухого сезона люди отсюда ушли. Законсервировали углубленные в землю емкости под ГСМ, демонтировали раздаточные колонки и генератор, собрали вещи и уехали пережидать мокрый сезон в Порто–Франко.
Из доступных благ цивилизации за стальными воротами форта–заправки остались:
— длинный навес со столом;
— винтажного вида водозаборная колонка с до блеска отполированной тысячами рук двухметровой ручкой;
— грубо сваренная из пары автомобильных рам погрузочная эстакада.
Эстакада не на шутку возбудила заскучавшую выживальщицкую команду. Скатив по эстакаде с таким трудом погруженные на грузовики квадры, усиленная одним Хамви мотокавалерия бодро покатила развлекаться в головной дозор.
Чем бы выживальщик не тешился, лишь бы под ногами не путался и с разными глупостями не лез.
Северный маршрут 200 миль к востоку от Порто–Франко.34 число 02 месяц 17 год.
Снова унылый пейзаж саванны, монотонное покачивание на ухабах, и растущее напряжение неминуемой развязки.
Бух!
В голове колонны пальнули из чего–то очень серьезного.
А очень серьезный там только один ствол — крупнокалиберная снайперка выживальщиков.
Бух!
Та–та–та–та.
Жалко тявкает что–то автоматическое.
Бух!
И следом, длиннющая на расплав ствола очередь и пулемета.
Бух!
В голове колонны начинают истерично садить из всех стволов, эфир взрывается непереводимой игрой слов.
Мысли лихорадочно скачут с одного на другое.
Засада?
Место уж больно подходящее.
Дорога петляет по широченной и неглубокой, но длинной на несколько километров впадине, с крайне неприятным рельефом. Заросшей высокой, почти в рост человека, травой и зонтичными кустарниками.
Если в засаде не сидят дураки, хвост колонны должен срубаться наравне с головой. И по нам должны палить со всех сторон. А вокруг все тихо.
Встречный бой с кем–то мне невидимым?
Хм, странно, стрельба закончилась.
«Наши» победили?
Кого, интересно?
Пострелушки–то бодрые были, на штуку экю по самому скромному минимуму.
— Русский, ты меня слышишь? — рация верещит голосом одного из сюрвайверов.
— Слышу. Что там у вас? Третья мировая?
— Большие гиены напали, на квадры охранения. Есть жертвы, — голос срывается.
— От меня–то, что нужно? Я в патологоанатомы и могилокапатели не нанимался.
Шутка понимания не находит.
Гиена — хоть она и царь местных зверей, но подобно всем хищникам, зверь осторожный. Раненая антилопа или кабан могут забиться в заросли, отсидеться и восстановиться на подножном корму, трава и корешки они не бегают.
Для хищника серьезная рана, делающая его не способным к охоте — это приговор. От того и не выживают в хищниках неосторожные. Нечего большой гиене делить с воняющими железом и топливом грузовиками. У вас свои дела, у нас свои, разойдемся краями — закон джунглей.
Закон джунглей исправно работает до тех пор, пока в джунглях не появляются прямоходящие приматы вида хомо сапиенс. Хотя, про сапиенс, это я, пожалуй, погорячился.
Если этому хомо еще дать стреляющую палку, у него напрочь сносит крышу, и самомнение зашкаливает за стратосферу. Как же, у меня есть большое ружжо, ща, как пальну.
Прямоходящий примат со снайперской винтовкой не придумал ничего лучше, как красиво — по–киношному встать рядом с квадром. И парой выстрелов согнать с дороги гиен, увлеченно выясняющих право на самку.
В другое время гиены может и ушли бы. Они вообще в стаи не собираются, предпочитая охотиться поодиночке или малыми группами — самка, плюс прошлогоднее потомство. И где–то вокруг самки с потомством бродит вечно недовольный самец. Достаточно далеко, чтобы не нервировать самку, но в тоже время достаточно близко, чтобы быстро прийти на помощь в случае неприятностей, появления другого самца, или удачной охоты на слишком крупного рогача.
Но, сейчас время гона, у фауны вместо мозгов сплошные гормоны и не слишком большой мозг занят одной единственной, но кристально ясной мыслью — как бы половчее заделать потомство.
Потому, вместо того чтобы пугаться выстрела, все участники брачных танцев и ритуальных ухаживаний рванули на стрелка.
И добежали. Добежав, громадные хищники перекусили стрелка на две не очень ровных половины.
Винтовка не пострадала, а вот оптический прицел гиены расколотили.
Обидно.
Водителя этого квадра подстрелил в спину пулеметчик с Хаммера.
По всему мужик оказался излишне впечатлительным и сильно двинулся рассудком, высадил пулеметную ленту, толком ни в кого кроме своего же коллеги не попав.
Есть у меня подозрение, что горе–пулеметчик вообще толком не видел цели и садил во все, что движется.
Глядя на валяющуюся около Хамви тушу убитой гиены, не сложно представить, что испытываешь, когда ЭТО галопом несется на тебя.
Гиены и до него добрались бы, не вдерни его в салон водитель Хамви.
Сейчас, связанный пулеметчик сидит в изрядно помятом гиенами Хамви, мычит и пускает слюни — не боец на ближайшее время.
Да и не был он никогда бойцом.
Второй квадр перевернулся, при попытке развернуться и удрать под прикрытие конвоя. Придавленного квадром наездника разорённые гиены рвали на куски. Там пожалуй и хоронить–то нечего. Тело возле забрызганного кровью перевёрнутого колесами к верху квадрацикла отсутствует.
Зато на земле и траве остался четкий, кровавый след и следы волочения.
Точнее следов два.
Похоже, этого бедолагу тоже рвали на части. И растащили останки в разные стороны.
Неизвестно чем бы все кончилось для экипажа головного Хаммера, не подоспей второй Хаммер и головные грузовики колонны. Совместными усилиями они смогли добить двух гиен и разогнать остальных.
Вот и учите арифметику господа.
На две гиены, три труппа, плюс один умалишенный.
И никакой романтики.
Впрочем, один труп, или что там от него осталось, сюрвайверам еще предстояло найти.
— Вы должны нам помочь! Я требую!… — безапелляционно потребовала некрасивая сюрвайверша с пришитым к камуфляжу бейджиком «Sandra» и еще какими–то буквами и цифрами.
После выбытия четырех человек у выживателей наметился серьезный дефицит кадров. Они все еще могут комплектовать машины водителем и стрелком, плюс на все машины один человек резерва. Но ни о какой смене вахт речь уже не идет.
Как по мне у них остался только один стоящий боец — пожилой, абсолютно лысый дядька с мясистым лицом и сержантскими повадками.
Сейчас он занят наведением порядка, точнее, приведением коллег во вменяемое состояние. И я думаю, это у него получится.
Минут через тридцать.
— Дядя Саша, ты на ее сиськи пялишься? Или пытаешься надпись прочитать?
— Надпись, — пожилой бабник ткнул пальцем в пришитый на правой груди бейджик. — Са–н–др–ра. Сандра.
— Мэм, а какого собственно ваши проблемы должны становится нашими? Это же вы подписывались оберегать конвой. А мы так — в качестве бесплатного бонуса, плетемся у вас на хвосте.
Американка поморщилась от моего косноязычия. — Вы должны нам помочь.
Интересно она другие слова знает?
— То есть будем договариваться?
— Что?
— Обсудим цену.
— ……………?
— Наших услуг. Онли бизнес, и ничего личного.
— Вы должны….
— Стоп, — прерываю Сандру на полуслове, — я это уже слышал. Трижды. Все — мы поехали дальше. А вам удачи, и да поможет вам бог.
— Чего это кобыла хочет, — поинтересовался стоящий за моей спиной Олег.
Действительно есть в ней что–то лошадиное.
— Кобылка хочет овса и в стойло. А пахать не хочет. Категорически. Хочет вместо себя впрячь глюпых русских.
В ответ Олег завернул такую фразу, которую никак нельзя печать в приличных книгах. Да и в неприличных тоже.
Больше скажу, даже хулиганы на заборах такое писать постеснялись бы.
Судя по цвету лица Сандра отлично поняла, как глубоко ее послали.
— Ускакала кобылка, — почесывая мощную, обильно заросшую грудь, разочаровано констатировал Дядя Саша, пялясь на ягодицы быстро идущий в сторону своих сюрвайверши.
И тут я понял, что в ней самое лошадиное, это ж… (ну вы поняли).
— Ваши предложения? — с места в карьер начала слегка подзапыхавшаяся от бега взад назад сюрвайверша.