Рыжий чесал языком всю дорогу без остановки. И для себя прояснил массу нового. Оказывается, Ориноко судоходна вниз по течению только до следующего притока, дальше начинается цепь порогов и небольших водопадов. Так что маломерки вроде «П_отогона» кружат по окрестным речкам, а на Амазонке заложили верфи под перспективный речной флот.
Едущий в кузове грузовика кирпич из Солнечного это так — баловство для состоятельных частников. На Промку пашет кирпичный завод в Демидовске, суть та–же оборудование под навесом и кирпичные обвалованные грунтом печи. Однако в виду дефицита цемента, кирпич на строительство цехов завод выдает с некоторым запасом.
А заводов заложили со всей пролетарской ненавистью первых пятилеток.
Как стройка началась, в город хлынули потоки военных и специалистов. Причем вояк берут тертых, а спецов со стажем.
Официальная версия — договорились с Орденом за нефть и металл (не исключаю, что метал в том числе имеет характерный желтый цвет, но это так, мои домыслы).
Задав наводящие вопросы, еще больше укрепляюсь во мнении, что в Демидовск силовики попадают в основном по армейской линии, а в Москву по линии МВД–ФСК (предшественник ФСБ).
Всем процессом рулит гражданин Демидов или Демид, о котором много говорят, но которого мало кто видел, потому как человек он значимый, и охраняют его соответствующим образом. И вообще, Демид крайне похож на собирательный образ. Так что пока лично я не увижу его своими глазами, буду считать Демида «залегендированным» персонажем.
В целом водила разбирался в промышленности не очень, и особых технических нюансов поведать не мог. Постоянно сбиваясь на разговор про баб.
Сексуальные подвиги рыжего мне без интереса, но и в них есть заставляющая задуматься информация. Для тех, кто умеет анализировать, а не только крутить баранку под изрядно зажеванную кассету Михаила Круга.
Как уже не раз говорилось, в этом Мире сложился перекос в половом вопросе, причем перекос значительный. Бабы существа не то чтобы умные, но где им живется сытнее, лучше и безопаснее понимают быстро. Понятно, что Демидовск именно то место, где лучше, сытнее и уж точно безопаснее.
Через это демографическая ситуация на территориях Русской Армии стремится к привычной, по–старому Миру. А по окрестным анклавам ровно наоборот, половой дисбаланс усугубляется еще сильнее. Что вряд ли добавляет «соседям» оптимизма, да и гуманизма, что уж там. Когда мужик «озабочен», гуманизм это вообще не про него.
— Просыпайся, тебе куда в городе? — растолкал меня водитель. — Мастак ты дрыхнуть.
Тебе бы с мое веслом помахать, а перед этим прогуляться на экскурсию в горы.
— У меня семья должна была приехать, — ответил я, протирая глаза.
— Давно?
— Дней пять назад.
— Понятно.
Что именно понял Рыжий, я уточнять не стал. Благо он уверенно свернул с большака, ведя машину к какой–то конкретной цели.
Ух……е, темнеет уже. Я так хотел посмотреть на Димидовск, что сперва задремал, а потом отключился полноценным сном. Жаль коротким.
На что похож вечерний Демидовск?
На стройку.
Огромную стройку: пыльную, грязную, мельтешащую усталыми людьми, ревущую моторами, сверкающую электросваркой, с кучей хаотично сваленных стройматериалов и оборудования. Причем пока почти все работы ведутся на стадии котлованов или фундаментов. По дороге попалось пара небольших цехов, архитектурно схожих с подобными постройками начала ХХ века. И еще пяток зданий разной степени готовности, но уже зданий, а не чего–то непонятного на уровне земли или еще ниже.
— Тут что делают? — спросил я, указав на один из построенных цехов.
— Проволоку катают. А из неё делают сетку, скобы, гвозди. У купцов очередь на гвозди на год вперед расписана.
— Купцов?
— Ну да, торговые люди. Как их еще назвать? Купец он и есть купец.
— Торгашом назови.
— Не, не скажи. Торгаш — купил–подал–наварил. А купец, Нам товар привез, у нас на продукцию поменял, что наменял к себе или еще куда продавать повез. А довезет или нет, тут по–разному может быть.
Не поспоришь, нравы здесь крутые.
И пожалуй парень прав (или кто там ему в голову эту мысль вложил), по местным понятым купец и торгаш значения хоть и близкие, но не синонимы.
Оставив по правую сторону неглубокий, но очень длинный котлован, машина зашелестела колесами по черной ленте свежего асфальта.
Асфальта.
Асфальта!
Да я тут асфальт видел только на Базе Ордена и паре улочек Порто–Франко.
А в Демидовске он просто положен, чтобы ездить.
— Богато живем, — усмехнулся Рыжий, разглядев мою реакцию. — Уже бы давно всю Промку заасфальтировали, но Орден весь битум выгребает подчистую.
— И зачем Ордену столько битума?
— Как зачем, дороги строит.
— «Ну да, строит. Вот только где? Лично я о таком даже не слышал. А оно есть», — подумалось мне, но свои мысли я привык держать при себе.
Но окончательно меня «добил» не асфальт, и даже не редкие дорожные знаки, а подвешенный над перекрёстком светофор, подмигивающий желтым светом.
— Первый в этом мире, — со смесью гордости, удовлетворения и причастности к чему–то по–настоящему великому, пояснил Рыжий.
Но я пропустил его реплику мимо ушей, пялясь на желтый зрачок светофора, отражающийся в мутном боковом зеркале машины, как Бандерлог на Каа.
Проскочив затихающую к ночи стройку, машина притормозила у забора с надписью «Карантин». Не глуша мотор, ибо в виду дефицита новых аккумуляторов заводится грузовик исключительно с кривого стартера, Рыжий высунулся в окно и поинтересовался у кого–то за забором.
— Геха, новенькие были на карантине?
— Были, но их в один день на поселение определили.
— А куда?
— А хрен его знает. Тебе кто конкретно нужен?
— Как твоя жена выглядит? — уже уточнил у меня Рыжий.
— Высокая, красивая, выглядит слегка по–восточному, при ней БТР и злющая овчарка.
Рыжий перечислил приметы.
— Была такая, фифа манерная, — не слишком тепло отозвался Геха. — Ее этот — длинный, бородатый, который стройкой командует, к себе забрал.
Узнаю Ким, это точно про нее.
А вот длинный, бородатый………. Не будем раньше времени думать о людях плохо и предвзято. Хотя грызет червячок ревности.
— Знаешь, куда ехать?
— Знаю, возил туда доски не так давно.
Двадцать минут спустя груженый кирпичом грузовик скрипнул тормозами на перекрестке возле небольшого — домов на двадцать поселка.
— Который дом его, наверняка не скажу, но где–то тут, это точно.
— Буду искать.
— Бывай тогда, и так я с тобой кругаля дал. А завтра, между прочим, выходной, намекнул Рыжий.
— Да не вопрос, — извлекаю из рюкзака и передаю рыжему литровую колбу первача и шмат одурявшее пахнувшего копчёного сала.
— Вот это подгон, — сглотнув слюну, оживился Рыжий.
— Да на здоровье.
Рыжий не ответил, натружено лязгнув рессорами, грузовик попылил в сторону города. Видимо я ему изрядно надоел, но просто высадить меня он не решался.
— Ну, блин!!! И как я про тебя забыл?
Из кузова грузовика выпорхнула крупная птица с ярким изумрудным оперением. Сделав круг над перекрестком, нахохлившийся Птиц спикировал на мое плечо.
— Тяжелый зараза, вроде ты в горах таким не был. И чего тебе на природах не сиделось? Оставался бы в посёлке у реки. И когда ты успел в кузов забиться?
На радостях от попутки в город, я напрочь забыл товарища по приключениям. Птица она конечно птица и есть, но все равно не хорошо. Не по–товарищески.
Настроенный на поскандалить, недовольный птиц имел схожую оценку моего поведения, всем видом демонстрируя, что после всего пережитого, мы с ним были, чуть ли не кровные братья. А стали кровными врагами.
— Каюсь.
Больно оттолкнувшись от плеча, обиженный на все прогрессивное человечество, птиц взмыл осматривать окрестности.
От большака до первых домов поселка пара минут хода.
Из–за пологих широких крыш, и обрамляющих дома террас, те кажутся излишне приземистыми. Основательные, из камня с кирпичным обрамлением углов и проемов. И домики попроще, без затей обшитые доской внахлест по деревянному каркасу.
Банальные полисаднички из жердей и столбиков густо перевиты лозой, создавая альпийский колорит и неплохо скрывая дворы от любопытных глаз за живой изгородью.
Земли не пожалели, на широкую дорогу, оконавленную по краям для отвода лишней влаги, и разнеся дома на полсотни метров друг от друга.
Всячески одобряю подобный тип застройки. Земли хватает и нечего друг другу в окна заглядывать.
Кстати об окнах. Точнее о столбах вдоль дороги. Столбы, стоят аки солдатики на плацу. А проводов нет.
Через прикрытые ставни окон пробивается какой–то особенно уютный свет керосиновых ламп. От домов тянет запахом еды (не скажу, что всегда приятным). Этот запах смешивается с запахом свежего дерева, рыхлой земли, извести и краски. Заметно, что человек пришел сюда совсем недавно и все еще продолжает активно обустраиваться на новом месте.
Вечерняя полумгла свернула работы, и основная масса жителей кучкуется на верандах, отдавая должное ужину и нехитрым развлечениям. Мне попались шахматы, нарды и группка пожилых людей, чинно раскладывающих в преферанс под светом весящей под потолком пузатой керосиновой лампы.
Что характерно — хоть народ и употребляет, однако тихо и весьма умеренно. Но это скорее от контингента, проживающего в посёлке. Со слов Рыжего, тут обитают инженерА, врАчи и прочие мелкие начальники.
Еще удивило — по укатанной щебенке не спеша идет человек в пропыленном рейдовом обвесе, с тяжелым рюкзаком и СВД за спиной (магазин я отомкнул и убрал в карман во избежание недоразумений). И никому до него нет дела.
А вдруг я враг? Непорядок. Товарищи, где ваша бдительность?
Мысли о врагах разом отошли на третий план — я пришел.
Рядом с домом стоит мой шушпанцер и МАЗ Степаныча.
Калитки или ворот в изгороди нет, вместо нее широкий проем — заходи кто хочешь………….. я и зашел.