– Я не понимаю, что произошло с вами, милорд Экрог. Да, вы говорите все логично и разумно, однако вы совершенно не желаете слышать, что вам отвечают. Вы твердите одно и то же, и мне кажется, это несколько напоминает… болезненную одержимость.
– По-вашему, я душевнобольной?! Прекрасный вывод. Что ж, милорд Холдбист, проблемы с памятью вам поможет устранить пара-тройка дней в камере. Уверен, что вам, как правителю и лорду, понравится сие увлекательное приключение. Холод, сырость и крысы разнообразят ваш приевшийся досуг.
– Вы поплатитесь за это!
– Уведите его. И проследите, чтобы для лорда Холдбиста выделили самый интересный уголок.
Амадинллин
Пятнадцать тяжелых лет позади. Лет, что были трудны и опасны, наполнены разнообразными преградами, на преодоление которых, как часто казалось, не могло хватить сил человеку. Но каким-то образом они находились.
Эти годы стали настоящим испытанием, борьбой за власть и права, за жизнь и понимание, за свое место под солнцем. И хоть сейчас все было тихо, размеренно и спокойно, что-то постоянно толкало вперед и вынуждало рисковать собственной жизнью. Быть может, это привычка выживающего, быть может, это желание быть нужной, быть может, духи таким образом играли с ней или мстили за что-то, а может, Амадинллин просто не умела ничего другого.
Воительница без сожаления взялась за одежду одного из убитых, что лежал перед ней, и вытерла об нее нож. Врагов стало на одного меньше.
Почитатели Древневышсцев, как называли среди ее народа тех, кто твердил про Высших, создавших здесь все и наделивших все живое душой, стали настоящим кошмаром за последние сезоны. Их количество непостижимым образом возросло и продолжало расти с каждой сменой погоды. Вероятно, они прибывали на кораблях чужестранцев с Других земель. Почитатели распространяли свою веру, обращая в нее целые поселения и находя приспешников даже среди людей, которые были, по мнению Мэнди, разумными.
С их появлением начали пропадать люди – и не просто люди, а Говорящие-с-духами, редкие одаренные, что ценились каждым поселением. Те, которых народы охраняли как самое ценное сокровище. Те, без которых невозможно было бы защитить семьи от посягательств особо разъяренных и не имеющих никакого представления о человечности чужестранцев.
Кроме них, пропадали вожди и их дети, могучие герои и старушки-ведуньи.
Да, родные земли Амадинллин жестоки и опасны, они проверяют на прочность. Люди пропадали всегда, задолго до появления Жестоких людей с Других земель – так рассказывали Хранители памяти. Сильные воины или слабые, хорошие или плохие проводники, собиратели и охотники, дети и старики, мужчины и женщины – пропадали все. Кроме Говорящих-с-духами. Сами силы природы, духи лесов и полей, озер и рек, моря и земли, духи зверей, духи камней и цветов, духи птиц и рыб – все они помогали своим избранным и не позволили бы потеряться.
Поверить, что одного или двух Говорящих задрали дикие звери или убили новые захватчики, было возможно – поначалу во многих поселениях так и считали. Думали также, что духи обозлились на избранного и покинули его. Но сложно поверить, что таким образом пропало уже шесть, и это только из поселений, поддерживающих связь с Жестокими людьми и правителями дома из камней.
Пока Амадинллин вытирала и убирала оружие, недалеко началось копошение.
Молодой мужчина застонал – единственный, кто испугался, получив один удар копьем, и более не пытался вставать. Самый слабый оказался самым приспособленным к выживанию – к такому Мэнди не готовил никто. Это противоречило всей ее жизненной философии, нарушало все привычные устои и возмущало. Однако отрицать очевидное было глупо.
Вздохнув, женщина вернулась к раненому, достала веревки и начала его связывать.
– Я говорил, говорил, что Дикие земли не доведут ни до чего хорошего и мы пожалеем, что полезли сюда. Нам бы хватило того, что есть. – Многие с Других земель были до омерзения болтливы, когда боялись. Этот экземпляр и вовсе превышал все допустимые пределы. – Не надо! Не бей меня, прошу, я и без того истекаю кровью! – Слабый мужчина врал ей. Мэнди видела, что попала ему в ногу и с этой травмой он мог ходить. Он не умирал. – Ты… Это ты одна их всех? Как? Люди не должны быть такими и… Женщины не должны так поступать… Ты ведь женщина, верно? Или нет? О Первейшие, если все женщины здесь такие, как она, позволь мне умереть сейчас, пока еще свежи воспоминания о тех, кого я встречал. Не позвольте меня принести в жертву и живьем съесть!
Женщина презрительно скривила лицо.
В своем поселении она не считалась красавицей, однако никому не приходило в голову говорить ей что-то подобное в лицо. Да и слушать замечания от чужака воительница не желала.
Там, где она родилась, все знали, что у каждого своя роль, и Мэнди выпала доля бойца и защитника.
Говорящий-с-духами каждому помогал найти свой собственный путь, духи знали, что сказать блуждающим, и Амадинллин поведали ее предназначение.
В шесть лет рослой Мэнди, что пострадала от нападения черного острозуба, после чего потеряла привлекательность, свойственную маленьким пухлолицым детям, и ее матери сообщили, что девочке предначертано стать одной из лучших воителей их свободолюбивого народа – защищать и друзей, и тех, кого называют врагами, помочь им примириться, а после объединить и спасти еще очень многих. В то время Амадинллин не хотела брать в руки оружие – она, как и все ее подруги, веселилась, купалась, помогала старшим женщинам поселения и даже не думала, что шрамы на лице и теле останутся на всю жизнь.
Ей пророчили прекрасных друзей, наполненную приключениями жизнь, богатство, власть и славу. Кроме того, она должна была проложить новый путь для следующих поколений и совершить нечто важное. Взамен духи, не спрашивая, забрали у Мэнди возможность создания семьи – ей, еще той маленькой девочке, поведали, что ни один муж не проживет с ней и года, если таковой и вовсе найдется, а детей ждет еще более страшный исход.
– Отмеченная духами, – называл ее Говорящий-с-духами. – След на тебе, дитя, и будет памятью твоей.
Обучение началось, однако, когда все ее подруги уж понаходили себе спутников, а некоторые успели обзавестись и детьми, воительница решила отказаться от своего пути. Она ругалась с Говорящим, не желала слушать о предназначении и пропускала предостережения. Молодой охотник, что также не стал верить в злополучную судьбу, избранник Мэнди, возжелал жить с ней. Молодая пара через одну луну лишилась своего дома – их изба сгорела, а через две луны охотника ранили и чуть не затоптали рогатые.
Тогда Мэнди пришлось отказаться от своего решения. Мужчина не верил в совпадения, но воительнице духи объяснили, что к чему. Теперь даже вспоминать имя охотника у нее не было желания.
Свыкнуться с этой мыслью было сложно лишь первый десяток лет, пока Амадинллин не пояснили – на свете есть мужчины, желающие разделить с ней постель на одну или пару ночей, а после найти другую. Мэнди не печалило то, что у нее не будет семьи. В мире проживало много детей, чьи родители по своей прихоти или по воле духов оставили отпрысков.
И Амадинллин, что должна была стать защитницей своего народа, продолжила обучение. Она много путешествовала – сначала с матерью, сестрой и братьями, а после, когда почти всех их забрали к себе духи, в одиночестве. О великой судьбе знали во всех поселениях, и юной воительнице помогали. Ее приглашали в дом, кормили и лечили, ее обучали лучшие из лучших, а Говорящие учили разным премудростям и вещали об этом мире.
К шестнадцати годам Мэнди осталась без сопровождения. Тогда она впервые отправилась с проводниками и торговцами в поселение Красный рог, где познакомилась с Таллимией, дочерью вождя.
Таллимия придерживалась мнения, что чужаки не только опасны, но и любопытны. Той, что могла после занять место отца, хотелось наладить отношения с Жестокими людьми. Женщина видела в этих людях будущее для своего поселения и многих других, но Мэнди знала истинную причину – мужчина.
Один из Жестоких людей, тот, что был их предводителем и вождем в большом каменном доме и один смог сплотить и командовать сотнями, а может, и тысячами людей, приглянулся юной дочери вождя.
Тот человек с Других земель не был безупречным воином, но пойманный из древневышсцев и на десятую часть не походил на того вождя.
– Иди! – приказала женщина единственному выжившему.
– Ты говоришь на нашем языке?
– Да. Иди.
Воительнице пришлось поднять слабака и пнуть его, направляя.
– Ты понимаешь меня?
Амадинллин пнула пленника вновь, чтобы придать ускорение и объяснить, что глупцу не следует выводить ее из себя. Он не замолчал, но пошел. Хромая, отчего-то подвывая, пленник шел настолько медленно, что Мэнди подумывала, а не понести ли его.
Она была ростом с мужчину, коренастой, с темными, коротко остриженными волосами. Люди из Дэйбрейка говорили, что у нее совершенно не женская фигура. Амадинллин была согласна с ними, вместо комплиментов о своей внешности она получала другие похвалы – она сражалась не хуже мужчин в доспехах, имела познания в ядах и могла долго тащить на себе большой груз.
– Да, понимаю.
– Ты не разговорчива. Милая леди, – мужчина повернулся к ней и попытался выглядеть любезным, – отпустите меня! Все другие мертвы, а я не делал ничего дурного. Я оказался с ними совершенно случайно, я всего лишь путешественник и хотел посмотреть здешние края. Мой интерес был вызван исключительно желанием полюбоваться прекрасными видами, и я не хотел никому причинять вреда.
– Мне все равно. Это не мне решать.
– Может, тогда вы отпустите меня и я отправлюсь домой? Моя нога меня беспокоит, очень сложно идти, и я чувствую, что теряю силы… Я умру по дороге.
– Нет.
– Нет – не умру или нет – вы меня не отпустите?
– Нет.
– Вы хорошо научились понимать наш язык? Вы говорите одно и то же, и я не понимаю, способны ли вы понять меня. Я немного учил язык местных народов, и, может, тогда мы придем к взаимопониманию.