— Скажи мне «нет», Кэсс,— взмолился он, продолжая ласкать ее, вызывая все новые сладостные ощущения, разливавшиеся по ее телу.— Ради Бога…
Обхватив ее за спину, он приподнял Кэссиди и, касаясь кончиком языка ее сосков, заставил ее извиваться от наслаждения. Ее всю трясло, она стонала, чувствуя кожей его горячее дыхание. Она сама рванулась навстречу его жадному рту, и губы Брига впились в ее сосок, терзая и мучая его.
Ее пальцы с жадностью впились в густые пряди его волос. Из самой глубины поднялось и разрослось безумное томление, между ног стало влажно и горячо.
Мир поплыл у нее перед глазами, когда рука Брига приподняла ее за бедра. Прижатая к нему еще сильнее, девушка почувствовала горячую твердость внизу его живота. Мягкая, выношенная парусина его брюк не могла скрыть возбужденной плоти, которой он потер о старые джинсовые шорты Кэссиди.
И вот уже рука Брига скользнула под них, коснулась трусиков, и Кэссиди повернулась, чтобы его пальцам было удобнее проникнуть сквозь тонкую преграду.
Во рту сразу пересохло, и Кэссиди громко вскрикнула, когда мужские пальцы раздвинули ее нежную плоть. Она прижала голову Брига к своей груди; он легонько покусывал ее сосок, а рукой касался той части ее естества, о существовании которой она и не подозревала. Все завертелось перед глазами, когда Бриг начал осторожно двигать пальцем; Кэссиди забилась всем телом, быстро и тяжело дыша. Внутри росло неслыханное напряжение, и ей оставалось только одно — двигаться вместе с этой горячей волной. Казалось, сейчас грянет взрыв и разнесет ее на куски, а палец Брига все продолжал сладкую пытку и язык продолжал ласкать ее грудь.
— Ай да девочка,— прошептал он, не отрываясь от ее соска, когда Кэссиди начала судорожно втягивать воздух открытым ртом.— Ну, давай же…
— Бриг…
— Ну же, милая. Все хорошо. Я здесь.
Ее тело сотрясали конвульсии. Земля разверзлась, звезды столкнулись над головой, и девушке показалось, что она исчезла, расплавилась в жарком пламени…
— Боже мой,— прошептала она, почувствовав, что Бриг убрал руку оттуда, где только что бушевал пожар и где тотчас же стало пусто и холодно.— О Боже, Боже…
И все кончилось. Кэссиди прерывисто вздохнула, а он с тихим проклятием откатился от нее и оставил совершенно обессилевшей, покрытой капельками липкого пота.
— Бриг…— прошептала Кэссиди, когда биение ее сердца немного замедлилось. Чиркнула спичка, и пламя осветило его лицо.
— Ты девушка! — Он затянулся сигаретой, и ее кончик ярко заалел в темноте ночи.
— Почему это прозвучало как оскорбление? Мне же только шестнадцать.
— О, черт! — Он потер рукой лоб и выпустил изо рта струйку дыма.
— Ты знал, сколько мне лет.
Маккензи молча курил, и неожиданно она почувствовала себя неловко, словно в чем-то сильно провинилась.
— Прикройся, ладно?
Кэссиди посмотрела на свои груди, такие маленькие, с сосками больше обычного, и ей стало стыдно. Если сравнивать ее грудь с пышной грудью Энджи, то… Она сердито натянула рубашку.
— Чего ты от меня хочешь?
— Ничего.
— Ничего? После того, что произошло?
— А ничего и не произошло.
— Как ты можешь говорить такое, когда…— Голос ее сорвался.
— Подумаешь, кончила. Великое дело.
Кэссиди была потрясена. Так вот что произошло. Кончила — это значит достигла оргазма?
— Но ты… ты нет.— Она достаточно много насмотрелась на ранчо на быков и жеребцов, да и об отношениях мужчины и женщины имела представление, чтобы понимать, что он в чем-то отказал себе. Или это случилось потому, что он не захотел идти с ней до конца?
— Слушай, Кэсс, если уж тебе так невтерпеж, ты можешь и сама это сделать. Я тебе не нужен.
— Ты хочешь сказать…— Она с отвращением отпрянула.
— Самая обычная вещь.— Он поднялся и отряхнул джинсы.
— Я не хочу…
— Не хочешь — не надо. Это твое дело.— Бриг посмотрел на нее и брезгливо скривил губы.— Ты готова ехать?— спросил он и, бросив сигарету на камни, затоптал ее сапогом.— Может, попытаемся найти твоего Реммингтона?
— И вот так просто забудем о том, что мы почти…
Он нагнулся и рывком поставил ее на ноги.
— Я же сказал, ничего не произошло. Ерунда! Я немного увлекся и подумал, что ты должна наконец испытать, как это бывает, вот и все.
— Скотина! Ты тоже это чувствовал! — прошипела она, уязвленная в самое сердце.
— Я чувствую это со многими девушками…
— Я тебе не верю.
— Твоя сестра тоже из них,— сказал он, и Кэссиди показалось, что ее стегнули хлыстом по сердцу.
Она отпрянула.
— Ты не мог! — закричала она.— Не сейчас! Не сейчас, когда ты только что…
— Ты же видела нас у бассейна.
— Но…
— Ты слишком рано убежала. Надо было досидеть до конца представления.— Его губы сложились в горькую мучительную усмешку. — Может быть, это тебя чему-нибудь научило бы. Твоя сестра… Вот уж у кого действительно свербит в трусиках!
Задохнувшись от негодования, Кэссиди неожиданно для самой себя размахнулась и влепила ему такую звонкую пощечину, что в ближних холмах отозвалось эхом.
Маккензи схватил ее за руки и задрал их вверх.
— Не зли меня,— предупредил он; в темноте его лицо казалось свирепым.— И пусть эта ночь послужит тебе уроком. Не ложись в постель с первым встречным.
— И не собираюсь.
— Ты почти это сделала.
Подняв искаженное гневом лицо, она злобно и мстительно заявила:
— Ты же сам сказал, что ничего не произошло!
Он фыркнул.
— Только потому, что я такой чертовски благородный.
—Я люблю тебя!
Бриг застыл; тишина повисла над землей, погруженной в ночь.
Она взглянула ему прямо в глаза.
— Кэссиди…— Его голос смягчился.— Ты пытаешься оправдаться перед собой и смешиваешь влечение с любовью. Ты… тебе хотелось попробовать, посмотреть, как это бывает. Вполне нормально, и здесь нет ничего плохого, если только не зацикливаться на этом, как твоя сестра. Пойми, не стоит говорить парню, что ты любишь его, когда он всего лишь залезает к тебе в трусики.
— Я не позволила бы этому тому, кого не люблю.
— О, черт…
— Я люблю тебя, Бриг Маккензи, и ужасно жалею об этом.— Кэссиди вздернула подбородок, и Бригу оставалось только удрученно покачать головой. Его лицо смягчилось, но в глазах на мгновение мелькнула печаль.
— Ты не любишь меня, и я не люблю тебя. И мы никогда — слышишь, никогда больше не вернемся к сегодняшнему разговору. — Он медленно выпустил ее руки. — То, что произошло между нами несколько минут назад, больше не повторится. Я сделал ошибку. Думал, что оказываю тебе услугу…
— Черта с два, ты хотел меня!
— Только потому, что у всякого парня есть кое-что в штанах…
Она обвила руками его шею и поцеловала с новой страстью, рожденной отчаянием: он хотел порвать с ней прежде, чем между ними что-то началось.
— Я люблю тебя, Бриг,— повторила она. Маккензи напрягся, но не оттолкнул ее от себя и не оторвал губ от ее рта. Потом его руки крепко обхватили талию Кэссиди, и он прижал ее к себе — плоть к плоти, сердце к сердцу. Раздался мучительный стон, и она почувствовала, что Бриг снова клонит ее к земле, сгибает колени…
— Нет! — зарычал он и оттолкнул Кэссиди с такой силой, что она попятилась и чуть не упала. — Ты что, ничего не поняла? Этого не должно быть! Я не собираюсь сесть из-за тебя в тюрьму. Кроме того, я еще не прошел испытательный срок у твоего отца!
Он решительно направился к своей лошади, взялся за повод и через плечо посмотрел на девушку.
— Ты едешь?
Щеки ее горели, слезы подступали к глазам, но она собрала остатки гордости и кивнула.
— Хорошо.— Он сунул повод ей в руки.— Отправляйся домой и ложись спать. Я позабочусь о Реммингтоне.
— Нет, я подожду…
— Не глупи, Кэсс. Это единственное правильное решение.
Она взяла повод и, униженная до глубины души, стала забираться в седло. Прежде чем послать лошадь вперед, она свысока поглядела на Маккензи.
— Знаешь, Бриг, ты можешь думать и говорить что хочешь и не верить этому, если тебе так спокойнее, но я люблю тебя и, возможно, буду любить всегда…
В его глазах вспыхнул гнев, но он не тронулся с места.
Мерин заржал и пошел размашистой рысью, однако все же она успела добавить:
— И прошу на будущее: не оказывай мне больше никаких услуг.
Глава 6
Солнце еще не взошло, но первый багрянец зари поднимался над отдаленной фермой, и силуэты холмов на востоке начинали вырисовываться на фоне приближавшегося рассвета. Жеребец смертельно устал и стоял, опустив голову и устремив взгляд вперед, словно вглядываясь в какой-то уголок поля.
— Ты сукин сын, — пробормотал Бриг.— Обычно блестящая шкура Реммингтона была в пыли, глаза дико блестели. — Счастье твое, что у меня нет ружья, а то бы я тебя застрелил и продал на собачьи консервы.— Реммингтон коротко всхрапнул, словно бросая ему вызов.— Только ударься в бега! Клянусь — выслежу и убью.
Но лошадь была совершенно обессилена, и не составляло труда ухватиться за обвисшие поводья и забраться ей на спину.
— В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем убегать. От тебя меньше толку, чем неприятностей.
Щелкнув языком, Бриг ударил пятками в бока жеребца, неожиданно подумав, что между ними немало общего. Оба они были мятежниками, постоянно готовыми бросить вызов власть имущим. Он позволил лошади медленно брести через поля, но рассчитывал вернуться до того, как Мак и остальные работники появятся на своих местах.
Занимался рассвет, когда Бриг въехал во двор конюшни. В хозяйском доме уже зажглись первые огоньки. Без сомнения, поварихи и слуги сновали по дому, чтобы дать возможность его величеству Рексу Бьюкенену встретить день во всеоружии. Скоро во дворе появится Мак, и, хотя Бриг отработал целый день и был на ногах всю ночь, он должен был продержаться еще восемь или даже десять часов.
Но не это будет самым тяжелым. Подлинное испытание — встретиться лицом к лицу с Кэссиди. Он вел себя как дурак ночью, отпустил поводья и позволил себе этот всплеск. А ведь в его планы вовсе не входило ни целовать ее, ни прикасаться к ней, ни, Боже упаси, почти что лишать ее невинности — у него попросту отказали тормоза. Он почти овладел ее жадным телом и взял бы ее, несмотря на то, что ей всего шестнадцать и она не более чем избалованная дочка его богатого хозяина.