— Энджи? — Кэссиди вновь похолодела от Ужаса. Она не помнила, как добралась до дома. Она доверилась лошади, и та сама прискакала к конюшне… Она даже не помнила, как слезла с Реммингтона.— О, Боже, не допусти…
— Машина Энджи была припаркована всего за два квартала от мельницы,— сообщила Дена с отчаянием в голосе.
— Нет! — Кэссиди потрясла головой, стараясь прогнать ужасное видение, отрицая очевидное.— Это не Энджи! Нет! — Ее трясло, зубы стучали, страх мертвой хваткой сжал ее сердце. Если повторять это снова и снова, если убедить себя, что Энджи жива, тогда, возможно, она освободится от этого кошмара и…
— Надеюсь, ты права. — Дена дрожащими пальцами пригладила ее мокрые волосы. — Твой отец, он сейчас в полиции, а… Деррик…— Голос матери срывался, она часто моргала, чтобы сдержать слезы. Краска текла по ее лицу, оставляя черные полосы на щеках.
Кэссиди вспомнила лицо брата, искаженное злобой, горевшие ненавистью глаза и смертельное оружие в его руках. Он жаждал крови.
— Я не могу…— голос почти отказал Кэссиди. — Я не верю в это! Деррик и Энджи. Они вернутся домой. Они должны вернуться!..— И Бриг, мысленно добавила она. Он должен остаться в живых. Они все должны остаться в живых. — Они живы, они вернутся, мама!
Дена застонала, словно от боли.
— О, как бы мне хотелось этого, Кэссиди.
— С ними ничего… ничего не случилось! — Кэссиди почти кричала, отказываясь поверить в тот ужас, который видела собственными глазами.
Но ее преследовали слова Брига. Он искал сегодня вечером Энджи и договорился встретиться с ней после этого проклятого пикника у судьи Колдуэлла.
— Я молюсь, чтобы с ними ничего не случилось.— Дена всхлипнула, самообладание окончательно покинуло ее.— Я благодарю Господа, что ты жива. Я сейчас приготовлю чай, кофе или какао. А может быть, ты просто ляжешь? Я посижу с тобой. О Господи, где же Рекс? Его нет больше часа, не может быть, чтобы в полиции его держали так долго.— Она снова заплакала, бормоча что-то о своей вине.— Мне нужна сигарета. Где моя сумочка?
В этот момент свет ворвался в окно, и Кэссиди увидела автомобили. Их было три, они подъезжали к дому один за другим и напоминали похоронную процессию. Собственно, так оно и было. У Кэссиди запершило в горле, словно дым пожара все еще душил ее. Она зашлась в кашле. Первой подъехала полицейская машина, за ней — «линкольн» Рекса Бьюкенена и «мерседес» судьи Колдуэлла.
Превозмогая животный страх и спазмы в желудке, Кэссиди открыла дверь и на онемевших ногах вышла на парадное крыльцо. Дена подошла сзади и схватила ее за руку.
— Господи, не допусти! — шептала она.
Кэссиди в ужасе смотрела, как ее отец с трудом вылез с заднего сиденья своего автомобиля. Лицо у него было пепельное, седые волосы намокли от дождя, широкие плечи ссутулились, выдавая невыносимую боль, которую он нес в своем сердце.
Дена издала слабый протяжный вопль.
Желчь подкатила к горлу Кэссиди, и она почти не почувствовала, как мать изо всех сил сжала ее ушибленное запястье.
Вместе с Судьей и шерифом Доддсом, которые поддерживали его с двух сторон, Рекс медленно прошел в холл. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, машина Деррика зашуршала на подъездной дорожке и с визгом затормозила. Деррик выпрыгнул из-за руля. С раздувающимися от ярости ноздрями, с мокрыми от дождя волосами, он вбежал в дом.
— Я сверну шею этому ублюдку! — В руках он все еще сжимал ружье, рубашка на нем была разорвана, руки черны от сажи, глаза прищурены от ненависти. — Клянусь, что убью этого гада!..
— Что?..— дрожащим голосом спросила Дена у мужа.— Не Энджи?..
Веки Рекса сомкнулись, он пошатнулся, и Кэссиди подумала, что отец теряет сознание.
— Нет, папа, этого не может быть! — крикнула она, не желая слышать, не желая верить смертному приговору в глазах отца, не имея сил принять то, что она сама видела.— Нет!
— Иди наверх, Кэссиди,— безжизненным голосом произнес отец.
— Но Энджи?..
Слезы полились из глаз отца.
— Она теперь со своей матерью… Деррик издал страшный вопль. Грянул выстрел, с потолка посыпалась штукатурка.
— Брось, сынок,— стал уговаривать его Судья и протянул руку к ружью.
— Оставьте меня в покое!
— Деррик,— строго сказал отец,— отдай ружье!
— Черта с два! Она мертва, отец, мертва, ее убил этот ублюдок Маккензи!
— Не надо, сынок! Делай, что говорит отец,— настойчиво убеждал его Судья.
Деррик бросил на ковер ружье, упал на колени и отчаянно зарыдал.
Кэссиди не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова.
Дена обняла мужа, притянула к себе, словно боялась, что он может исчезнуть.
— Ничего,— шептала она, сама не понимая, что несет.— Все уладится, Рекс, мы справимся с этим…
Рекс Бьюкенен пошатнулся, и Дена поддержала его. Шериф, крупный мужчина с рыжими волосами и носом, похожим на луковицу, молча стоял у входной двери, сохраняя на лице суровое выражение.
— Неужели вы не могли прийти позже? — с укоризной спросил Судья шерифа, когда все уселись в кабинете.
— Извините, но дело не терпит отлагательства.
— Вот-вот должен подъехать доктор Уильямс и сделать Рексу успокоительный укол…
— И все же давайте займемся этим прямо сейчас. Послушайте, Судья, я знаю о ваших дружеских отношениях с Бьюкененом, но у меня работа. Погибло двое людей, впрочем, можно сказать… трое, включая ребенка!
— Ребенка? — Дена вздернула голову.
— Все правильно, миссис Бьюкенен. У нас лишь предварительные данные медэкспертизы, но похоже, ваша падчерица была беременна.
— Нет!..— Рекс рухнул в свое любимое кресло и закрыл лицо руками.— Энджи,— шептал он снова и снова,— Энджи, Энджи, дитя мое!
Кэссиди прислонилась к дверному косяку. Ноги не держали ее, и ей хотелось кричать при мысли о том, что Энджи мертва и никогда больше не будет ни смеяться, ни кокетничать, ни делать замечания Кэссиди по поводу ее дурного вкуса в одежде, ни просить заплести косичку… Слезы беззвучно катились по лицу Кэссиди. Энджи была беременна, не удивительно, что она в последнее время выглядела такой подавленной. Не было необходимости говорить о том, кто отец ребенка. Несомненно, Бриг, и именно он должен был быть тем мужчиной, который оказался с нею на мельнице во время пожара.
Нет! Крик чуть не сорвался с уст Кэссиди.
— Мы не можем сказать с уверенностью, что за мужчина оказался с нею, хотя есть пара кандидатур. Нигде нет Бобби Алонсо и Джеда Бейкера, впрочем, как и Брига Маккензи.
Сердце Кэссиди неистово подскочило.
— Маккензи? — повторила Дена.
— Да, его мотоцикл был припаркован поблизости от машины мисс Бьюкенен.
— Нет! — закричала Кэссиди, и взоры всех собравшихся обратились к ней.
— Почему нет? — спросил шериф.
— Потому что… потому что он был здесь и не успел бы так быстро доехать до мельницы, и…
— Какого дьявола он здесь забыл?— заорал Деррик, подскочив к Кэссиди.— Отвечай!
— Он… он искал Энджи…
— Этот вонючий кобель!
— Прекратите!— приказал шериф.— Так, по-вашему, у него не хватило бы времени добраться до мельницы?
— Думаю, что нет,— сказала Кэссиди, едва дыша, из последних сил надеясь, что она права, что он не погиб, что он и Энджи не попали в это адское пекло.
— Дерьмо! Куча вонючего, омерзительного дерьма! — опять крикнул Деррик, проходя к бару и вытирая глаза тыльной стороной ладони. Сажа и копоть покрывали его с головы до ног.— Как я хотел убить его!..
— Деррик! — Резкий голос Рекса привлек внимание всех. — Прекрати нести всякую чушь!
— Возможно, он уже мертв,— сказал Доддс.— Его мать бродит на пепелище, поет, плачет и несет всякую околесицу, объясняя всем подряд, что видела этот пожар в каком-то видении. Вы ведь знаете, у нее не все в порядке с головой. Но сейчас ее отвели в клинику и дали успокоительное. Ее второй сын, Чейз, сейчас с нею. Алонсо и Бейкеры сходят с ума от волнения.
Деррик громко выругался.
— Послушайте, вы, тупой чурбан! Неужели вы не понимаете! Он убил ее! Он должен был это сделать. Я видел Джеда, он жаждал его крови. Маккензи избил его до бесчувствия бейсбольной битой. Если он ускользнет от вас, я сам, собственными руками…
— Сын Санни не обидел бы Энджи.— Голос Рекса был слабым, ему не хватало убедительности.
— Он не ускользнет от нас, — сдержанно произнес шериф. Слова Деррика отнюдь не порадовали его.— Я уже отправил машину к дому Маккензи и расставил посты на всех дорогах, которые ведут из города.
— Значит, вы все же подозреваете его? Еще бы!
— Я пока не знаю, что подумать, только и всего. Пока все не выяснится, каждый на подозрении. Даже вы.— Сузив глаза, Доддс посмотрел на Деррика.
— Отлично! Правда в любом случае выйдет наружу, и, когда это случится, я надеюсь, этого подонка подвесят за яйца!..
Дена поморщилась от грубой ругани.
Кэссиди тоже была уже не в силах находиться здесь. Она потихоньку выскользнула из кабинета Рекса, где до нее, казалось, никому не было дела, и вышла из дома с заднего крыльца. Дойдя до нижней ступеньки, она, уже не в силах сдерживаться, согнулась пополам, и ее вырвало. Боль пульсировала в висках, сознание отказывалось принимать происходящее.
Она вытерла ладонью рот и побежала к конюшне, где всегда находила убежище. Она сядет на Реммингтона и будет скакать, скакать по полям до тех пор, пока боль в ее сердце не иссякнет!
Внутри конюшни она споткнулась. Слезы затуманивали глаза, ноги отказывались слушаться. Рука у нее снова начала ныть, но ей было все равно — душевная боль терзала ее гораздо сильнее.
— Кэссиди?..
— Бриг?— Видимо, ей померещился его голос, сотворенный ее не принимающим правды подсознанием. Неужели она сходит с ума? Бриг?..
— Ш-ш. Я здесь.— Неожиданно он оказался рядом с нею и притянул к себе сильными руками. Его лицо, пахнущее гарью и дымом, прижалось к ее щеке.
— Ты жив,— прошептала она еле слышно.
У нее хлынули слезы. Он был цел и невредим. Цел! Остальное уже не имело значения. Она прижималась к нему, ощупывала его, словно не веря, что он здесь, с ней, и покрывала поцелуями его мокрое от дождя лицо.