Уилли мычал, но ничего не говорил. Пот струйками стекал по его лицу. Ему стало жарко, как на том пожаре…
Этот полицейский не верит ему! Неужели он снова посадит его в тюрьму? Сердце Уилли билось так сильно, что он мог делать лишь короткие вдохи.
— Он задыхается,— предостерег Гонсалес Уилсона.
— Успокойся, Уилли.— Уилсон подвинул к себе папку и раскрыл ее.
Не сознавая почему, Уилли ощущал всепоглощающий страх, такой же, какой возникал у него всегда, когда он оставался наедине с Дерриком. Он нервно потер руку, которую много лет тому назад Деррик прижег сигаретой.
Ну вот, Уилли, здесь досье на тебя,— с язвительной улыбкой сказал Уилсон.— Замечаешь, какое оно пухлое. В нем отмечено, что ты совершил несколько судебно наказуемых проступков, дружок. Хорошо, что Рекс Бьюкенен и его юристы всегда находили способ вызволить тебя. Давай посмотрим, что здесь такое. Так. бесчинствовал в пьяном состоянии. Водил машину без прав. А вот это мне уже совсем не нравится — какая-то маленькая девочка пожаловалась, что ты преследовал ее и заглядывал в ее окошко. Обвинения были замяты. Ты помнишь, Уилли? Ее звали Тэмми Николе. Помнишь ты ее?— Опять улыбка. — Что ты делал, Уилли? Пытался задрать ей юбочку?
— Н-нет.— Уилли отчаянно затряс головой.
— Ты любишь смотреть на голых девочек? Мрачный шум наполнил его голову. Спазм свел горло, кадык нервно подергивался. Это было неприятно. Не лги. Не лги.
— Ну, черт возьми, Уилли, мы все тебя любим и желаем добра. Это не преступление. Если только ты не заглядываешь туда, куда не положено.— Т. Джон небрежно покачивался на стуле, гоняя во рту свою резинку. — Я знаю, тебе нравится подсматривать за голыми девочками. Я не виню тебя за это, но…— Он перевернул страницу, и Уилли сжался от страха. — А вот взгляни сюда. Мэри Бет Спирс. Девушка призналась, что ты заглядывал в ее окно, когда она была лишь в лифчике и панталонах. — Он прищелкнул языком.— Это, видишь ли, обеспокоило ее, поскольку она была дочкой священника и все такое.— Уилсон поднял брови. — Ты смотрел на ее сиськи, Уилли?
В глазах у Уилли потемнело, и ему пришлось опереться о стол, чтобы не рухнуть со стула на пол.
— Нехорошо, дружок! Священник, ручаюсь, хотел спустить с тебя шкуру…
Комната пошла кругом.
— Впрочем, все эти обвинения, так или иначе замятые, теперь уже ничего не значат…— Помощник шерифа закрыл папку и отложил ее в сторону. — Но если возникнет новое обвинение, скажем, нечто более серьезное, например, сокрытие улик или введение в заблуждение правосудия, или даже участие в самом преступлении, никакие деньги Рекса Бьюкенена тебя не спасут. Вся его команда юристов не сможет избавить тебя от тюрьмы…
Капли пота струились по лицу Уилли. Он был так напуган, что не мог шевельнуть ни ногой ни рукой, просто прилип к стулу, чтобы не упасть. Похоже, он мог намочить штаны.
— Но, с другой стороны, если ты поможешь нам и расскажешь, что тебе известно, шансы на твое освобождение сильно возрастут. Правда, Гонсалес?
— Еще как возрастут,— кивнул темноволосый.
— Теперь ты меня понимаешь?— Уилсон в упор смотрел на бедного, перепуганного насмерть Уилли. — О'кей, давай заключим сделку.— Передние ножки его стула ударились об пол, и он склонился на локтях над столом.— Ты расскажешь нам правду и можешь убираться отсюда. Если же ты будешь молоть чепуху или держать рот на замке, нам придется вернуть тебя обратно в камеру, к Бену. Ненавижу я чепуху. А ты тоже ненавидишь чепуху, Гонсалес?
— Ненавижу.
— Поэтому она нам не нужна. Тебе следует быть честным с нами, Уилли. Дьявольски честным, и тогда тебе, возможно, удастся выбраться из этой беды.
Уилли с трудом сглотнул накопившуюся во рту слюну. Где же Рекс? Почему он позволяет этим людям задавать ему эти гадкие вопросы?
Детектив схватил бумажник и помахал им под носом Уилли.
— Давай же, дружок! Все будет в порядке. Тебе только нужно рассказать мне, как эта штуковина оказалась у тебя.
— Кэссиди Бьюкенен пришла повидать вас.
Помощник шерифа Т. Джон Уилсон прислушивался, как эти слова разносились по его маленькому кабинету, смакуя каждое из них. Он знал, что она вернется; по существу, он ждал ее прихода уже несколько часов назад. Слух о том, что личность пострадавшего практически установлена, уже распространился по городу. Уилсону хотелось бы знать, как эти проклятые репортеры все узнавали еще до него самого, но пока ему так и не удавалось обнаружить утечку информации в его управлении.
Кэссиди внутренне собралась со времени своего последнего разговора с Уилсоном и теперь, с каштановыми волосами, окружавшими ее зардевшееся от волнения лицо, золотисто-карими глазами, она была просто великолепна. Когда-то давным-давно все в городе считали ее лишь бледной тенью сводной сестры, девчонкой, которая и в подметки не годилась роскошной Энджи Бьюкенен. Т. Джон не мог себе и представить такого. Он поднялся на ноги— вежливый обычай, который он узнал от своей выросшей в штате Вирждиния матери.
— Так вы знаете, кто тот человек в больнице? — холодно спросила она.
Указав ей на стул с противоположной стороны стола, Т. Джон снова занял свое место.
— Еще нет, но скоро узнаем.
— И вы ничего не сообщите мне?
— А зачем?
— Потому что я… Потому что один из пострадавших, Чейз Маккензи, мой муж!
— Но вы не родственница Джона Доу. Вы даже не опознали его.
— Лесопилка моего отца сгорела дотла! В любом случае я заинтересованное лицо.
—- Ну и что из этого следует? — Т. Джон откинулся на спинку стула.— Послушайте, миссис Маккензи! Я уже вызывал вас для снятия показаний. Поехал с вами в больницу. Я надеялся, что вы поможете следствию… А вы ждете информации от меня. Кроме того, вы репортер. Я каждый день делаю заявления для прессы…
— Меня не интересуют пресс-релизы, мистер Уилсон. Речь не идет о статье. Я просто хочу выяснить, кто поджег лесопилку моего отца и чуть не убил моего мужа.
— Именно это мы и пытаемся установить.
— И какие у вас предположения?
— Мы еще ничего не знаем. Успокойтесь, посидите вон на том стуле, я принесу вам чашку кофе.
— Не утруждайте себя, просто расскажите мне что знаете. —- На лице ее было написано неподдельное отчаяние.
— Как я уже сказал, мы пока ничего не знаем, но у нас появилась… некоторая зацепка.— Т.Джон улыбнулся, довольный собой. Дело шло лучше, чем он ожидал. Теперь у него в руках был бумажник, а это уже кое-что! Так что если ему удастся раскрыть дело о поджоге, Флойду Доддсу несдобровать. Т. Джон может победить его на следующих выборах и стать новым шерифом.
— Почему бы вам не поделиться со мной своими соображениями,— сказала Кэссиди, немного успокоившись.— Не как с репортером, а как с частным лицом? — Она закинула ногу на ногу, и Т. Джон с трудом отвел глаза от ее точеного колена, облаченного в тонкий искрящийся капрон.
— Как только мы установим личность этого парня и свяжемся с его родственниками, я смогу официально назвать его имя. До этого он просто Джон Доу.
Взгляд Кэссиди пристально впился в лицо Т. Джона.
— А вы еще не говорили с моим мужем?
— Насколько я знаю, он пока не может говорить.
— Но он же разговаривал со мной. Мышцы на шее Т. Джона напряглись.
— Когда?
— Вчера.
Глаза его сузились.
— Что же он смог вам сказать?
— Не много, только то, что он хочет побыстрее выбраться из больницы.
— При его-то состоянии? — Т. Джон едва не рассмеялся. У Чейза Маккензи была репутация упрямого человека.— А вы не спросили его о личности того парня?
— Он отрицает, что знал его.
— И вы думаете, что он говорит правду?
— Не знаю, но я верю Чейзу. После моего посещения он снова замолчал. Он не разговаривал ни с моими родителями, которые навещали его потом, ни с врачом, ни с медсестрами, которые ухаживают за ним. Я думаю, они не знают, что он может говорить.
— Стало быть, вы полагаете, что если мы предоставим вам какую-либо информацию и вы передадите ее ему, он, возможно, ответит вам? Думаете, с нами он не станет разговаривать?
— Думаю, что так.
Уилсон посмотрел на нее в упор.
— Тогда против него будет выдвинуто обвинение в препятствии расследованию.
— Вы считаете, что это его испугает? После всего того, что с ним случилось? При его состоянии? Я не думаю, что в данный момент его пугает тюрьма.
— Он, видимо, хитрее, чем вы думаете.
— Нет, он, возможно, хитрее, чем вы сами это думаете.— Кэссиди усмехнулась.— Если вы попытаетесь свалить на него поджог лесопилки, он наймет команду опытных адвокатов, которые, в свою очередь, подыщут медиков, готовых поклясться, что он не может говорить, что его голосовые связки травмированы. Затем они отметят, что он держался на болеутоляющих препаратах, что если он и говорил что-то, то находился не в совсем ясном сознании. Он разговаривал только со мной, а я могу и не ссылаться на это. Мне не придется даже давать показания, поскольку он является моим мужем…
Т. Джон заставил себя улыбнуться, хотя и не чувствовал к этому побуждений.
— Вы хотите сказать, что, если я пожелаю задать вопросы вашему мужу, мне придется это делать через вас?
— Я даже не знаю, станет ли он опять разговаривать со мной.
Т. Джон был озадачен. Конечно, он смог бы убедить Чейза Маккензи разговаривать с ним и без ее помощи, но, может быть, действительно стоит извлечь пользу из ее предложения и посмотреть, как эти двое поведут себя друг с другом. Он все еще не понимал их взаимоотношений, но что-то в них было не так.
— Я хочу, чтобы его мать навестила его сегодня после обеда, — произнесла Кэссиди довольно нервно.
— Вы не возражаете, если и я поеду с вами?
— Конечно, возражаю. Но позднее ваш приход был бы возможен…
— Знаете ли, миссис Маккензи, вне зависимости от того, что вы думаете, вы не проливаете свет на это расследование…