летелись осколки. Женщина охнула, хватаясь за плечо и оседая на мостовую, но ее голос утонул в грохоте взрыва. У воды заголосили люди, кто-то плакал, кто-то звал врача. Бомбист уже ничего не видел и не слышал, в его распахнутых мертвых глазах отражалось небо: осколок камня ударил на редкость метко – в висок…
А «хорьг» проплыл дальше невредимый, и его пассажир-фаталист отрицательно покачал головой в ответ на предложение градоправителя, сидящего на первом диване, вызвать охрану и переждать опасное время, отменив поездку…
– Меня не запугать, – слышали те, кто стоял вдоль стен домов.
Карл Льюис добрался до главного городского собора. Но, словно попав под влияние предрешенности этого дня, повторно отказался прервать дальнейшую поездку после столь явного покушения. Он даже не переменил маршрут, «хорьг» снова покатился по городу, двигаясь все теми же наново оштукатуренными улицами… Следующая тройка бойцов запасной группы располагалась на разных путях проезда, эти люди с револьверами и ружьями исключали всякую удачу и пользу от смены маршрута. Организатор покушения старался не оставить ни единой лазейки для случая, грозящего сорвать дело. Но рядом с вооруженным и сосредоточенным патриотом независимой Мадейры все же имелась чужая для него удача совершенно противоположного знака – неприметный человек с сосредоточенным прищуром. Он заметил все важное и успел толкнуть под локоть, а затем и согнуть патриота вниз, выламывая руку и изымая оружие. Толпа взревела возмущенным зверем, затаптывая злодея и мешая полиции взять его живым и вменяемым. А «хорьг» уже миновал опасное место, снова невредимый и опять не сменив маршрута. Будто бы его водитель ослеп, а пассажир и вовсе стал куклой, не способной принимать решения.
Самый последний смертник из набранных и подготовленных человеком с тростью был худ и чахоточно бледен. Он грезил идеей своей славы, пусть отрицательной, но долгой… Он не глядел по сторонам, и остановить его оказалось некому. Юноша, коренной мадейрец, дрожащими от предвкушения руками достал пистолет, прицелился и выпустил четыре пули в упор. Кто знает, почему сперва он решил убить жену Норбурга? Может, мстил за свою неустроенность и никчемность… А может, просто желал сполна насладиться отчаянием бессильного хоть что-то изменить Карла Льюиса, наследника великой власти, вопрос о жизни и смерти которого довелось решать безвестному еще минуту назад ничтожеству. Невзрачному, кривоплечему больному человечку с пистолетом в руках и бредовой идеей в пустой голове.
Остаток обоймы злодей выпустил в самого наследника власти Ганзы, и никто ему не помешал. Странное оцепенение от невозможности и чудовищности происходящего сковало людей без всякого вмешательства магии!
Выстрелы отгремели, несколько мгновений было очень тихо. Жена Карла Льюиса лежала лицом вниз на полу «хорьга». Она скорчилась и уже не дышала, смерть забрала ее сразу. Сам наследник власти жил еще какое-то время. Ослабевший от отчаяния и ужаса градоправитель Шартра успел поймать обмякшее тело, попытался зажать раны на груди, пачкая руки в теплой крови и безмолвно наблюдая, как толпа охнула, качнулась вперед и всей массой смяла редкую цепочку полиции. Она вцепилась множеством протянутых жадных рук в еще живое тело убийцы, подмяла его, затоптала сотнями ног, прокляла слитным и страшным голосом…
Градоправитель очнулся и приказал ехать в резиденцию Карла Льюиса.
Упорядоченность сказала свое слово. Если маршрут задан, случайности учтены и нужная сумма вложена в дело, трупы врагов просто неизбежно появятся.
Толпа все бушевала, полиция запоздало стягивала силы, «хорьг» снова зарычал мотором и пополз прочь все быстрее, увозя тела. Он скрылся за оградой резиденции Норбургов, докатил до круга перед парадным и замер. Шумящая за воротами толпа отсюда казалась далекой и неопасной. Шофер уткнулся в руль и сидел молча, приходя в себя. Оглядел окна, прощупал весь парк и шестым, и седьмым чувствами.
– Мсье, все благополучно, – негромко сообщил он и обернулся всем корпусом к градоправителю. Тот, все еще не в состоянии говорить, с ужасом взирал на свои окровавленные руки. – Спите…
Мадейрец откинулся на диван и прикрыл веки, так и не успев додумать до конца мысль, уже начертившую на лбу складку недоумения: кого шофер именует этим франконским «мсье»?
Труп жены Карла Льюиса сообщение принял, зашевелился и… сел. Принялся раздраженно изучать изодранное пулями, заляпанное кровью платье.
– Ненавижу орден, ненавижу пребывать под маской старухи, трижды ненавижу политику! – прошипел труп, и черты лица потекли, теряя сходство с оригиналом.
Несколько минут спустя с подножки «хорьга» спрыгнула совсем юная девушка с синеватыми волосами, сердито встряхнула шаль, роняя на камни все четыре пули, сплющенные и больше не опасные.
– А если бы это были заряды «антимаг»? Ужасно…
– А если бы я был Карлом Льюисом и не владел ни одной стихией? – раздумчиво предположил труп наследника власти, приоткрывая веки. – Мсье Бризов, будь другом, не томи: Геро и мсье Карл живы? Я все пропустил… Я хоть и джинн, но весьма молодой и неопытный, полная иллюзия поглотила все мои силы. Вживаться в чужой слепок личности надо долго, а времени нам не дали.
– Время – это то, чего у нас сегодня нет, и никакая магия тут не поможет, – поморщился Бризов. – Поль, готовь самолет. Геро дала знак: джиннов она не ощутила, на зов никто не откликнулся. Я не лучший поисковик, но и не бездарь, и я придерживаюсь того же мнения. Впрочем, город под завязку забит агентами трех тайных полиций. Поздновато понаехали, теперь готовы искать если не виновных, то хоть крайних…
Поль снял испорченный костюм, бросил на сиденье «хорьга» тяжелую бронежилетку – опытный образец, доставленный с заводов Соболева несколько дней назад. Вытер руки, морщась от запаха и вида крови, вполне настоящей, добытой утром на ближайшей бойне.
– Мне потребуются двадцать минут и помощь Элли, чтобы обновить маскировку и проверить машину.
– Иди, я пока доложу господину Карлу Льюису, что мы натворили без его ведома и о чем еще просим… Не представляю, как он примет произошедшее. Усыплять и воровать наследников мне еще не доводилось.
Бризов побрел к парадному особняка, толкнул дверь и шагнул в холл. Разобрал шум в зале справа, шепнул формулу опознания и недоуменно потер ладонью лоб. До крайности утомительно быть одновременно шофером и производить непрерывный магический поиск. Вполне понятно, почему теперь, завершив главное дело, он утратил на некоторое время остроту и яркость дара. Этот особняк охраняют, к тому же кто станет покушаться на покойного?
Наследник власти Ганзы, генерал, прагматик, склонный к категоричности, крайне жесткий, даже упрямый, полулежал на широком диване с закрытыми глазами. В магический сон его погрузили еще в поезде, с трудом убедив немногочисленную охрану сознательно содействовать. То есть выйти из вагона вместе с Полем и Элли, которые были одеты в костюмы наследника и его жены и создали полную иллюзию внешности по слепкам личностей. Затем остаться на вокзале и, исполняя указание подменного «наследника», без спешки и с осторожностью перевезти в резиденцию багаж и спящего Карла Льюиса с женой. А теперь ждать худшего, то есть пробуждения генерала и, кто знает – разжалования, награждения, казни?
Бризов тяжело вздохнул и приступил к процедуре пробуждения. Наследник уже почти осмысленно смотрел на склонившегося над ним Алексея, когда в зал вошел барон фон Гесс.
– У Геро небольшая царапина на плече, все обошлось, – сказал он. – Но падать в толпе не следует, это прямо чудо, что не затоптали насмерть…
– Что здесь происходит? – вполне предсказуемо рявкнул Карл Льюис, придя в себя и обнаружив полное отсутствие ожидаемого – утра, вагона и шума движения поезда.
Зато имелись в наличии незваные гости, все как один неганзейцы, ведущие себя по-хозяйски.
– Барон Карл Альберт фон Гесс, – по-военному щелкнул каблуками декан высшего колледжа Ликры и коротко поклонился. – Прошу принять документы тайной полиции Ликры по ситуации в Шартре. От имени господина Корша приношу извинения, князь Волевский свое получит дома, уверяю вас. Увы, у нас нет времени объяснить все подробнее.
Барон говорил, вплетая в голос убедительность и блокируя любое эмоциональное отрицание сказанного. Он использовал свои возможности мага-пси на чужой территории, у него не было предварительного согласования и допуска в отношении сознания наследника власти, а это категорически запрещено целым рядом международных соглашений. Именно потому, что дает слишком хороший результат. Карл Льюис слушал молча, не перебивал и не возмущался. Принял бумаги, пообещал «не оживать» еще целые сутки, допустил своей властью на территорию резиденции семь магов из Ликры, поисковиков и боевых стихийщиков…
– Насколько глубоко вы влезли в мою голову? – мрачно уточнил наследник.
– Всего лишь блокирую гнев, оправданный и неоправданный. И отсекаю категоричность оценок.
– Это ваш господин Пеньков страдает категоричностью, – усмехнулся Карл Льюис.
– Уверяю вас, не страдает, ему как раз нравится собственное поведение. Перед зданием стоит автомобиль, можете сами убедиться: вас убили менее часа назад. Госпожа Элеонор ле Берье, отразившая четыре пули, предназначенные вашей жене, останется в резиденции и все подробно пояснит. Надеюсь, ей вы поверите.
– Ле Берье? Франконка?
– В данный момент Элли имеет документы и все права жительницы Ликры, прошу это учесть. Вот дополнительные бумаги: из них следует, что основным исполнителем акции является организация «Черный коготь».
– Знаю таких, – насторожился наследник. – Но мне докладывали о полном прекращении их деятельности. Барон, при столь серьезных обстоятельствах я настаиваю на полном и немедленном объяснении. Вы обязаны остаться и…
– Нет полного объяснения. Мы не понимаем, сколько разных сил задействовано, мы не представляем себе, кто взялся координировать их и снабжать сведениями. Мы лишь знаем, что для удачи сторонников сохранения мира этот день весьма темный. К вечеру он может и вовсе почернеть. Мы пытаемся противодействовать по мере сил. И теперь нам надо попасть в Арью. Я не останусь, примите мои извинения. Но если вас интересует «Черный коготь»… Я знаю очень мало. Происходившее здесь, в Шартре, в последние недели вам сможет описать куда точнее человек, благодаря которому выжили все те, кто вместо вас ехал в «хорьге» по городу.