Ректор прошел в кабинет и начал по привычке брюзжать, натягивая ненавистную мантию, путающую ноги и делающую его похожим, как он утверждал, «не на уважаемого мага, а на старую деву». Точность позорного сравнения усиливали длинный парик и кокетливая плюшевая шапочка с кисточкой.
– Дьявольщина! – ужаснулся ректор, заметив выходящего из гардеробной помощника в скрипящей черной коже. – Ты во что вырядился? Ты что, намерен марш с факелами устроить на площади?
– Вам хотели подменить подвеску парадной цепи, – едва слышно сказал Гюнтер, добывая вещь из кармана. – Срок выдержки от контакта с полем мага и до срабатывания мне не удалось выявить.
– Полуторачасовка, – буркнул Иоганн, презрительно выпятив нижнюю губу и даже не глянув на предмет. – В футляр вон положи. Гюнтер, малыш, что ты затеял? Зачем подсунул мне эту работу по несистемному поиску? Я сгрыз все карандаши. Занятная. Странно, что прошла незамеченной.
– Чтобы вы нашли того, чье имя вам назвал вчерашний гость. Не сразу, только когда герр Кюне настроит новый вариант зова и получит ответ о наличии и числе джиннов на площади. Полагаю, он будет опознаваться именно как джинн, поскольку знаком с их техникой маскировки. Опять же – вокзал. Не знаю, он ли это был. Но если отбывал, как вы предположили, покушение на министра в Ликре выглядит несколько иначе, не находите?
– Уже думал над этим. Не стоит делать выводов при недостатке данных. Ты решил его выявить? – поразился ректор, и спрятанные в мешковатых складках глазки стали крупнее под удивленно поднявшимися бровями. – Но это же фактически невозможно.
– До сих пор нам для этого не хватало птицы. Разве не так?
– Не совсем так… Но в чем-то ты прав. Разве у нас есть выбор? Я кому-то нужен только мертвым. Так что я теряю? Надо думать, план есть. Уж что-что, а это добро в твоей голове не переводится.
Гюнтер подчеркнуто вежливо поклонился и покинул кабинет. Спустился к самому выходу и сел в кресло, пугая своим видом окружающих. Его плащ слишком явно и неприятно намекал на приход нового времени, отсчет которому положил выстрел в Шартре.
Профессура постепенно собиралась на площади, люди появлялись и вставали в соответствии с протоколом. Гюнтер молча рассматривал проходящих мимо. И запоминал мелочи. Он всегда запоминал и так к этому привык, что по-иному уже не мог. Видел, как одни мнутся и потеют, другие выглядят бледнее обычного, явно не спали ночь. Кое-кто оделся в темное и косится на кожаный плащ с долей зависти – успел ведь Голем и тут прежде всех…
– Фрау Анна, у меня к вам важнейшее дело, это невозможно отложить, оно касается Вилли, – строго сказал Гюнтер, заметив наконец-то нужное лицо.
– Но что я могу? – удивилась пожилая дама, сухо и без приязни кивнув. Так привычно и верно, что Гюнтер на миг усомнился: всё ли мальчишки надежно проверили?
– Надо составить справку по его родителям и дать рекомендацию, – пояснил Голем. – Вы не маг. Понимаете, для банка это может быть более удобно. Я желал бы сделать вас одной из попечительниц по расходу суммы на лечение. Наконец, вы женщина. В нашем университете не так много преподавателей-женщин, а ребенку требуется материнская забота. Вы ведь сами не раз говорили о вашем любимом короле древности, Георге-воине… о роли его матушки.
Фрау Анна знакомо поджала губы и провела пальцами по застежке блузки, уточняя положение пуговиц и словно их пересчитывая. Все было безупречно, вот только настоящая фрау Анна втайне не переносила Георга-воина на дух, а эта даже не морщилась. Она кивнула и пошла в соседний зал, куда пригласил ее Голем. «Глушитель» у порога и два дополнительных чуть поодаль он разложил правильным треугольником заранее. Вошел первым и шагнул в сторону, вежливо кланяясь и пропуская пожилую даму. Два заряда «антимаг» он всадил одновременно с двух рук: в бок фрау, по корпусу. Поймал за локоть сползающее вниз тело и убедился, что лицо уже начинает меняться. Третьим зарядом для верности Гюнтер снес джинну затылок. Протер платком магической чистки плащ и руки – от капель крови и запаха пороха. Не глядя более на убитого, Голем вышел в коридор, быстро и решительно закрыл зал на ключ. Сколько продержат «глушители» покой в помещении, скрывая от магов университета смерть? Час – это гарантия, времени должно хватить.
– Дежурный!
Пятикурсник вырос рядом, заранее приготовив на лице виноватое выражение. Голем, как известно, в самом идеальном порядке всегда найдет весомый изъян.
– Почему залы не закрыты на ключ?
– Я проверял!
– Теперь уже этот точно закрыт. Извольте заклинанием немедленно проверить весь первый этаж. Полагаю, вы и в журнал охраны не внесли запись о контроле? Отвратительно. Безответственно.
– Так все ведь в порядке… Я проверил. Я внесу, герр Брим. Я еще раз все проверил, нет никаких отклонений от протокола.
– Я сам внесу, с вас станется и задним числом сфабриковать запись. Отправляйтесь прочь отсюда. Лично проконтролируйте расстановку тарелок в банкетном зале.
– Но…
– Вы не Золушка, чтобы глупо глазеть на бал, пренебрегая прямыми обязанностями. Исполнять!
– Но здесь же должен…
– Здесь нахожусь я. Вам этого мало?
Возражений больше не последовало. Пятикурсник понуро удалился считать тарелки и страдать… Гюнтер прошел по коридору до самого конца, открыл зал, выходящий окнами во двор, прошел насквозь и распахнул окно. Две группы были на месте, как и положено. Молча вынесли тяжелое оборудование, поставили в коридоре. От главной лестницы уже шаркал герр Кюне.
– Окна зашторены, Гюнтер?
– Все. Я распорядился еще утром. Так красивее.
– Хорошо. В этот зал, мальчики, – указал герр Кюне на дверь помещения, выходящего на главную площадь. – Лучшее место с точки зрения акустики. Надеюсь, в наших действиях есть смысл, технология мне малопонятна.
– Технологии почти никакой, все дело в голосе, мы с Геро сделали толковую запись год назад, – улыбнулся Гюнтер. – Удачи вам, профессор. Больше у всех нас сегодня ничего нет… только она.
– И тебе уцелеть, мальчик, – растрогался старый архивариус. – Я пришлю Вальтера, как только буду знать результат.
– Пусть сообщит ректору.
Гюнтер закрыл окно, запер опустевший внешний зал, убедился в отсутствии следов в коридоре, замкнул внутренний зал, где Кюне уже расчехлял оборудование. Дверь важно запереть снаружи: всякая простейшая проверка дежурного мага установит, откуда именно закрыта дверь, это одна из основ первого уровня систем безопасности.
Идти по пустому коридору было очень странно: обычно в главном корпусе суета даже ночью. Университет без эха голосов, да еще днем – в этом есть нечто фальшивое, настораживающее… Голем миновал центральный холл и вышел на площадь. От верхней ступеньки парадной лестницы вся она была как на ладони. Солнце по-прежнему пряталось за тучами, и единственной помехой дождю были пять магов-стихийщиков. Они непрерывно воевали с погодой и, увы, невольно создавали дополнительные сложности для охраны птицы Береники, внося возмущения в картину, доступную шестому чувству. Одно радует: дождя нет, пока перевес сил на стороне науки, но осень – слишком опытный и коварный враг, это видно по бледности и утомленности магов.
Ветер рванул полы плаща и заскрипел черной кожей, словно щупая ее и проверяя качество. Гюнтер мельком глянул на башенные часы – без семи минут четыре. Уже слышен шум автомобилей вдали. Стрелка прыгнула на одно деление. Выше часового механизма, в знакомой комнате, как раз теперь некий незнакомый снайпер грел и тер пальцы, как не так давно – сам Гюнтер. А внизу, в основании под часовым механизмом, возился и ругался старый уборщик Петер, которого знает весь университет. Все точно и все по расписанию. Сейчас стрелка прыгнет еще раз, и уборщик уйдет… Ушел.
Еще одно деление – минута. Дальняя линия полиции уже расступилась, пропуская кортеж. Отсюда это не видно, но понятно по звуку моторов, ненадолго сбросивших обороты.
Без двух. Три мотоциклиста выехали на площадь и огляделись. Маги охраны из сопровождения птицы удачи. Два арьянца и тот, в плотной бурой куртке, – ликреец, совсем пацан. Из всех, кто ехал с птицей в поезде или спешил сюда, чтобы пополнить охрану, его одного не отлучили от дела. Еще два мотоцикла. Это полиция, от нее нет ни пользы, ни вреда.
В Арье принято гордиться точностью. Этот визит пока что проходит идеально. Длинный «хорьг» с двумя флажками на крыльях – Арьи и Ликры – вползает на площадь, встает боком и распахивает дверцу. Первый удар часов. Открылось окошко, и белые птицы поплыли над большими часами в своем заводном полете, отдавая предопределенности власть над случаем.
Из машины вышел господин Хромов, протянул руку. Береника фон Гесс спрыгнула с подножки и огляделась. Маленькая, тоненькая, совсем девочка. Даже больно глядеть – ну за что ей досталось это бремя? Тяжкий труд – пытаться с одной удачей разгрести то, что наворотили все прочие расчетом, жадностью и глупостью… Второй удар. Как же все тягуче и церемонно.
– Четыре, – едва слышно прошептал Вальтер за спиной.
И замер в дверях. Согласно уговору, он может пройти и сказать ректору важное только тогда, когда Гюнтер сделает намеченное.
Голем зашагал вниз по лестнице, точно зная: теперь он – самый невидимый невидимка. Все глядят на птицу. И слушают часы. Третий удар.
На последней ступени лестницы, за спинами преподавателей, Гюнтер оказался ниже наспех созданной трибуны. Спокойно достал оба револьвера, досчитал мгновения до четвертого удара и спустил оба курка, полностью полагаясь на точность списка, предоставленного группами. Он сам ночью объяснял, как проверять людей. Сам составил длинный перечень тех, кто будет рядом с ректором и кого могут подменить джиннами. Он полагал, что так удастся вывести из игры всех, кроме охотника. Двое уже падают назад, валятся мешками. Заряд «антимаг» в голову – это смерть без вариантов, независимо от силы дара, если пуля выпущена в затылок и если не успеть отклонить или уклониться… А назад убитые падают потому, что так пожелал святой Иоганн, иного объяснения нет и быть не может. Увы, даже ректор не скажет, как лишенному дара магии загонщику не ошибиться в дальнейшем.