Я не шелохнулся, продолжая смотреть ей прямо в глаза. Она выдержала взгляд, даже не моргнув.
— Коронация необходима, — продолжила Ольга, делая паузу, будто давая мне время осознать «величие момента». — Народ жаждет увидеть законного императора.
— Но по закону, — капитан гвардии кашлянул, перебивая, — без регента нельзя… Вы несовершеннолетний, ваше высочество.
Ордена на груди седого князя звякнули, когда тот шагнул вперед:
— Регент будет управлять империей, пока вам не исполнится двадцать. Это традиция, освященная…
— Знаю-знаю, господа… — я перебил его, нарочито медленно поднимаясь с кровати. Ноги по-прежнему подрагивали, но я уперся пятками в пол, будто врастая в мрамор. — Традиция и закон — это оплот нашей империи! Но мне не интересно управление государственными делами. Я хочу лишь почтить память погибших… — тут я по-театральному пустил скупую слезу. — И заняться тем, что мне нравится: пить, веселиться и просто наслаждаться жизнью, пока другие решают сложные задачи. И больше никаких демонов и сражений! Вы ведь сможете это устроить?
Комната замерла. Ольга расплылась в искренней улыбке. Наверняка, она была счастлива такому повороту событий. Ведь я идеально подходил на роль куклы на престоле.
Худой князь в черном камзоле впервые заговорил, и его голос заскрипел, как ржавые петли:
— Это очень мудро с вашей стороны, государь. Ваш отец всегда доверял своим советникам. Уверен, от этого выиграют все сословия и, прежде всего, страна! Но демонический прорыв уничтожил треть столицы. Народ в панике.
— И что вы от меня хотите? — наигранно возмутился я. — Чтобы я их утешил⁈ Я, между прочим, тоже пострадал! И мне сейчас не до народа! Хочу красного вина и девку в постель, а не вот это вот всё…
«Отлично играешь! — засмеялся Николай. — Ну, прямо вылитый я!»
Ольга внезапно улыбнулась. Это не было теплой улыбкой — скорее оскалом хищника, примеривающегося к горлу жертвы.
— Вернемся к вопросу о регентстве, Николай, — она произнесла мое имя с нарочитой нежностью, словно мы были старыми друзьями. — Надеюсь вы не против…утвердить подходящую кандидатуру сейчас. — Она сделала паузу, проводя пальцем по рубину на брошке. Камень вспыхнул алым, и на секунду мне показалось, что змеи на ее платье шевельнулись. — Кто-то срочно должен взять эту ношу. Ради стабильности.
— Кто-то? — я склонил голову, притворно задумавшись. — Например… вы?
Она не моргнула:
— Разумеется, я готова. Всё ради империи.
Капитан гвардии напрягся, его рука невольно потянулась к эфесу меча. Седой князь заерзал, а худой в черном камзоле замер, словно тень.
«Она даже не скрывает, — прошипел Николай. — Меньшиковы, наверняка, уже купили половину двора. Если она станет регентом, тебя „устранят“ через месяц. Скажи „нет“!»
«Не устранят! — мысленно возразил я призраку. — Всё идет по плану. Им гораздо выгоднее меня приручить, чем убивать. Скоро ты все поймешь.»
В воздухе повисла напряженная тишина. Даже дух Николая притих, будто затаил дыхание. Я окинул взглядом их всех: капитан сжимал рукоять меча до побеления костяшек, седой князь нервно теребил бороду, худой стоял неподвижно, словно чучело. И Ольга… Ольга смотрела на меня так, будто уже приобрела ценную игрушку в свою коллекцию.
— Хм… — я сделал шаг к женщине, заставляя ее слегка отклониться назад. — Я наслышан о ваших талантах. Вы сильный и волевой человек. Я принимаю вашу кандидатуру на роль регента. Только не давайте меня в обиду!
Ее веки дрогнули. Всего на долю секунды, но я уловил это.
— Почту за честь, ваше высочество! Вы сможете делать все, что захотите! Вина и девок будет много! С вашей головы и волос не упадет, пока я буду следить за троном. — вполне искренне и ласково ответила княгиня. — Завтра мы подготовим все необходимые документы и проведем прощальную церемонию с вашими близкими.
— Договорились. — наконец сказал я. — А теперь можете оставить меня одного? Я еще слишком слаб и хочу вдоволь погоревать о погибших.
Князья и Ольга слегка поклонились. Капитан гвардии резко кивнул:
— Как прикажете, ваше высочество.
Они повернулись к выходу, но Меньшикова задержалась. Ее пальцы сжали складки платья, и серебряные змеи на миг «ожили», сверкнув ядовито-зеленым.
— Верьте мне, Николай, — сказала она, и в ее голосе впервые прозвучала сталь. — Ведь цари не вечны, если у них нет достойной опоры.
Она ушла, оставив за собой шлейф жасмина и угрозы. Дверь захлопнулась, но ее последний взгляд, брошенный через плечо, еще долго висел перед моим внутренним взором.
«Ты слышал? — Николай заговорил, его голос дрожал от ярости. — Она угрожает тебе в твоих же покоях!»
— Угрозы? — я рассмеялся, глядя на дверь, где еще минуту назад стояла княгиня. — Я слышал мурлыканье кошки. Но если она захочет стать тигром… — Я щелкнул пальцами, и в моей руке вспыхнуло маленькое солнце. — Я напомню ей, кто здесь настоящий хищник.
«И кто же ты такой, черт возьми⁈ — воскликнул Николай. — Обычный огненный пульсар в твоих руках — это нечто! Уровень мастера, не иначе!»
Вот только это элементарное заклинание съело практически весь мой резерв. Я словно стал губкой, которую насухо выжали. Переход из астрала в мир живых практически сожрал все мои силы. А это значило, что придется заново развивать источник. Радовало только одно: все мои знания и навыки остались при мне. И с этим можно было работать!
— Кто я такой? — я подошел к зеркалу, в котором отражался юноша с бледным лицом, холодными янтарными глазами и рыжими волосами. — Я сокрушал империи, приручал джиннов и был воплощением божественной мудрости. Я тот, кто стал персонификацией доблести и солнечного гнева. Я убивал демонических богов, пока люди только-только пытались разглядеть истинный свет веры. Мои заслуги признала сама Вселенная и отправила в ваш мир, чтобы я мог и дальше бороться с темной энтропией — мерзким порождением человеческих пороков, что питает силы скверны. Не могу сказать, что мне это нравится, но ничего не поделаешь. Это моя работа. Да и со Вселенной особо не поспоришь. А что до силы… То она не в магии. Она — здесь. — Я ткнул пальцем в висок, а затем в грудь, где под кожей билось сердце, уже познавшее вкус тысячи побед. — Тебе несказанно повезло, что именно я угодил в твое тело. И повезло вашей империи! Ибо в скором времени я стану тем, кто будет управлять ею. Имя мое — Соломон Мудрый. Я — справедливость и любимец бога. И когда местные дворянчики покажут свои когти… я вырву их с корнем.
За окном завыл гудок дирижабля, словно вторя моим словам. Этот мир ждал. А я… я еще даже не приступил к работе.
Глава 3
«Войны зависят от славы, и часто ложь, которой поверили, становится истиной.»
Александр Македонский
Дверь отворилась с тихим скрипом, и в покои вкатилась тележка, лязгнув медными колесиками о порог. Слуги щеголяли в алых ливреях. На спине каждого пестрел герб Соболевых — двуглавый золотой орел, сидящий на плече медведя. Они молча расставили на столе блюда, избегая моего взгляда. Запахи ударили в ноздри, смешавшись в густой коктейль: дымчатый аромат жареного фазана, сладковатая кислинка вишневого соуса, острый дух перца и… что-то еще. Что-то пикантное, рыбное…
— Ваше высочество… — заикаясь, произнес лакей с красным лицом и пышными усами. Его длинным носом можно было пронзать врагов, а здоровенное пенсне лишь подчеркивало яркий блеск в голубых глазах. — По приказу регентского совета… вам подано лучшее из кладовых.
Он поклонился так низко, что я увидел залысину на его макушке. Она блестела от пота. Слуги выскользнули, как тени, оставив меня наедине с пиром.
Фазан, покрытый румяной корочкой, лежал на серебряном блюде, обложенный ягодами, которые лопались под тяжестью собственного сока. Блины, тонкие как крылья стрекозы, золотились под слоем черной икры, отливающей синевой. В хрустальном кубке плескалось вино — густое, как кровь, с дымным послевкусием выдержанного в подвалах столетия.
«Император не облизывается, — зашипел Николай, словно я уже начал есть. — Ты уничтожаешь мою репутацию!»
— Репутацию? — я оторвал от фазана ногу, и хруст кости на моих зубах прозвучал громко, как выстрел. Мясо разошлось под пальцами, соус брызнул на скатерть, оставляя кроваво-красные пятна. — Так никто же не смотрит! К тому же, что естественно, то не безобразно.
Я впился зубами в мясо, смакуя каждый кусочек. Горячий сок облепил губы и пальцы, застыв пленкой жира. Голод, клокотавший в животе с момента пробуждения, требовал топлива. Каждый кусок, каждая ложка икры возвращали силы, затягивая невидимые трещины в изможденном теле.
«Ты… ты вульгарен! — Николай бушевал. — Соболевы не едят, как голодные псы! Мы…»
— Вы умерли, — перебил я, закидывая в рот блины с икрой. Соленый, маслянистый взрыв на языке заставил меня прищуриться от удовольствия. — А я жив. И буду есть так, как хочу.
Вино со льдом обожгло горло, оставив послевкусие дубовых бочек и чего-то горького… Ядовитого? Нет. Это была магия. Но слабая, почти неуловимая. Взгляд упал на кубок. На дне, под слоем вина, мерцала руна — крошечная, как царапина.
«Осторожно! — Николай вдруг стих, его голос стал резким. — Меньшиковы подсылали отравителей ко многим своим врагам. Они…»
— Знаю, — мысленно огрызнулся я, поднеся кубок к губам снова. — Но я не враг им. Всего лишь полезный инструмент. Если хотели убить, то давно бы это сделали. Я бы просто не проснулся, уж поверь.
Я осушил кубок до дна, чувствуя, как руна на его стенке вспыхивает и гаснет.
Что-то тонизирующее? Нет.
Шпионские чары. Кто-то хотел таким образом оставить жучок и подслушать мои мысли. Что ж, с покойным принцем это сработало бы. Но не со мной.
— Рассказывай, — стерев руну энергетическим жгутом, бросил я и облизнул пальцы. Икра оставила на коже липкий блеск. — Где я?
«Российская империя, — ответил Николай, неохотно. — Великая держава, что составляет шестую часть Земли. Индустриализация в самом разгаре. Поезда, дирижабли, заводы… и порох с магией. Всё это в одном флаконе. Ты в теле наследника престола, который чудом выжил. Династия Соболевых, к коей я принадлежу, правит этой страной уже семь столетий. А ты наглый узурпатор».