— Джош?! — воззрившись на него, изумился Томас.
Сир Тиррел еле заметно качнул головой.
— Его светлость Эдмунд Беркли. Делай то, что должен.
Томас приблизился к Джошу и неловко опустился на одно колено, так же, как его отец, протянув вперёд свой меч.
— Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Томас Одли, сын Тиррела Одли, рыцаря, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служит отец мой, сир Тиррел, и как служили мои предки твоим предкам.
— Я принимаю твою службу, мастер Томас.
Взяв меч и засовывая его в ножны, Томас неуверенно посмотрел сначала на отца, потом на своего нового сеньора.
— Сир… Отец… О боги мои, Джош, я так рад, что это оказался ты!
— Томас… — сквозь зубы гневно процедил начальник стражи.
Джош поднял вверх руку.
— Не стоит, сир Тиррел. Я тоже очень рад, Том. У меня, оказывается, больше друзей, чем я думал.
С широкой улыбкой на лице Томас поклонился.
— Сын мой, — рыцарь, удовлетворённо кивнув, повернулся к Джошу, — с вашего позволения, милорд. Иди вниз и готовься. Ты знаешь, что делать.
— Сир. — Томас слегка поклонился. — Отец.
И выбежал из комнаты, на ходу удивлённо покачивая головой.
Спустя полчаса Тиррел тяжело поднялся с кресла и принялся мерить шагами свой кабинет.
— Я согласен с тобой… сир Эдмунд. Не со всем, что ты сказал, но со многим. Только одно: я не думаю, что жизни леди Алиеноры угрожает какая-то серьёзная опасность.
— Но…
— Выслушай меня. Граф Дрого далеко не всегда может держать себя в руках, но то, что он сделал, он сделал явно без ведома своего отца. Рич Беркли очень жёсткий и беспринципный политик, но он никогда не пойдёт на преступление, если не будет уверен в том, что это принесёт ему какую-либо выгоду. Смерть Алиеноры не в его интересах. Сир Рутвен мёртв… к сожалению, это факт. На днях из Лонхенбурга прилетел ещё один голубь с письмом от Бедвиса — это наш доверенный человек. Его обвинили в заговоре против короля и приговорили к смерти судом эорлинов, хотя эорлинов-то в столице на тот момент было всего три-четыре человека. И Рич на том суде не присутствовал, и я очень сомневаюсь, что он хотел смерти своего брата.
— Но я так понимаю, это именно он рассказал королю о мнимом заговоре?
— Может быть, и он. Даже, скорее всего, он. Но… это сложно объяснить, милорд. Я постараюсь, хотя то, что я сейчас скажу, это всего лишь домыслы. Мои и сира Равена.
Тиррел вздохнул, собираясь с мыслями.
— Я начну с другого конца. Я думаю, что Рич нашел Алиеноре жениха.
— Себя?! — брови Джоша потрясённо взметнулись вверх.
— Нет. Он же женат, хотя супругу его уже давно никто не видел. Говорят, он держит её взаперти. Но даже если бы он и был свободен, брак с твоей сестрой лично ему ничего не даст. У него же уже есть старший наследник — Дрого, которому и достанутся и титулы, и земли.
— Дрого?!
— Да. Рич таким образом убьёт сразу двух зайцев: во-первых, он объединит в своих руках все владения семьи Беркли. Ты знаешь, что у тебя есть ещё один дядя?
— Да. — Джош кивнул. — Камбер, герцог Беркли.
— Именно. Но он полностью и неизлечимо сумасшедший, детей у него нет, и он может умереть в любой момент. А если нет, то ему помогут. Таким образом, герцог Камбер умирает, а сира Рутвена требуется просто устранить. Не обязательно доводя дело до казни — его вполне могли просто лишить титулов и владений, отправив в тюрьму навечно. Закон это допускает. Так что его смерть — это дело рук самого Роберта Даннидира, а еще вероятнее — его отца, герцога Оуэна Эмли. Этот прокажённый старик всем заправляет в Лонхенбурге. Говорят, он сидит в своём замке безвылазно, никого не видит и никого не принимает, но я этому не верю. Иначе каким бы манером он оказался в столице за неделю до коронации?
Тиррел выглянул за дверь и, крикнув кому-то принести кувшин вина и пару бокалов, вернулся за стол.
— Так что Ричу вовсе не требовалось добиваться смерти твоего отца. Его казнь, я бы даже сказал, твоему дядюшке только повредила: теперь всё королевство знает, что этот хромой не только наушничал королю, но и отправил своего родного брата на эшафот. Его ближайшие родичи — и Олан Хантли, и граф Гленгорм теперь ему руки не подадут. За других не скажу.
В дверь постучали. Взяв из рук солдата кувшин и бокалы, Тиррел неторопливо разлил вино и, сделав изрядный глоток, продолжил.
— И, наконец, второе. Главное. О твоем существовании не знают. Рич Беркли по-прежнему ищет пропавшего сына графа Хартворда, но, судя по всему, он и сам уже не верит в то, что ты смог выжить, иначе бы не затеял всю эту историю. Он думает, что леди Алиенора — единственная наследница графства Хартворд. И более того… — Тиррел подался через стол и понизил голос. — Она старшая в порядке наследования престола королевства Корнваллис. Не считая тебя, понятно.
Джош с оторопью посмотрел на своего собеседника.
— Как же так? А Роберт III?
— В этом и суть. Многие убеждены, что у семейства Беркли права на корону возникли раньше, а Роберт — просто узурпатор, пешка в руках своего папаши. Женив своего сына Дрого на твоей сестре, граф Клеймор получает право начать борьбу за трон. А если у них родится сын… — Тиррел вздохнул и закончил: — Так что для Рича Беркли жизнь леди Алиеноры — это главный козырь, самая большая ценность. Без неё он умрёт просто графом в своём мелком графстве.
— Но Дрого…
— Дрого — дурак. И он либо не понимает сути происходящего, либо его отец не посчитал нужным его просветить. А вернее — и то, и другое. Наверняка сир Рич даже не рассказал ему о своих планах относительно Алиеноры. Насколько я знаю графа Клеймора, этот человек привык всё решать сам и своими мыслями и планами ни с кем не делится. Если бы Дрого знал имя своей невесты, даже его куцых мозгов вполне хватило бы на то, чтобы понять, что с леди Алиенорой нельзя так обращаться.
Джош упрямо положил руки на стол.
— Я не отдам её Ричу. Ни Ричу, ни Дрого. Вы бы видели её, когда мы вынесли её из подземелья…
Тиррел кивнул.
— Понимаю. Может быть, ты и прав. Хотя на моей памяти девушек отдавали замуж за куда худших женихов. А Дрого — он знатен и богат, королевских кровей, хотя и по младшей линии… Нет, нет, — Тиррел поднял руку, заметив, что Джош открыл рот, готовясь ему гневно возразить, — это ваше решение, милорд. В любом случае, с появлением Эдмунда Беркли Рич теряет права опекунства. Только вы имеете право распоряжаться рукой вашей сестры. И именно поэтому вы представляете для его планов смертельную опасность. И что ещё хуже — пока мы ничего не можем ему противопоставить.
— Можем, и противопоставим. Мы уже вырвали из его рук Алиенору. И я намерен вывезти её из Хартворда.
— Куда?
— Пока не решил. Быть может, к герцогу Ллевеллину? Этот-то совет мне и нужен.
— Это ваше решение, милорд? Увезти её?
— Да. И я не хочу это обсуждать.
Тиррел Одли задумчиво пожевал усы.
— Хорошо. Возможно, и к Ллевеллину, хотя это довольно далеко. Я должен подумать, куда лучше и как. Но, в любом случае, сейчас вы должны перевезти её подальше от замковых стен, а лучше всего, сюда. Здесь я могу беспрепятственно вывести вас из города. И это надо будет сделать сегодня, поскольку завтра уже возвращается граф Клеймор. А когда он вернётся и узнает о пропаже Алиеноры, — рыцарь покачал головой, — боюсь, ни одна мышь из Хартворда не выскочит.
Джош поднялся из-за стола. Тиррел встал вслед за ним.
— Сир Эдмунд… Береги себя, мой мальчик. Теперь ты не просто Джош из кухни, теперь у тебя есть семья… и подданные, — и, помолчав мгновение, вздохнул, — а также враги. Слишком могущественные для одного человека.
— Да, сир. Спасибо. — Джош крепко пожал протянутую руку и, задумавшись на секунду, озорно улыбнулся. — Раз, два… целых восемь подданных. Но это значительно больше, чем три дня назад.
Тиррел Одли хмыкнул.
— Пожалуй. У меня их меньше. Удачи, и я жду от вас известий. Поторопитесь, милорд — солнце уже заходит.
Джош кивнул и вышел за дверь.
Алиенора шмыгнула носом. Полулёжа на подушках, она отламывала крошечные кусочки от свежей булки и отправляла их в рот. На её щеках ещё виднелись почти высохшие бороздки слёз. Бланка, сидя на кровати напротив неё, потрясённо смотрела на свою подругу.
— О боги… Как же это может быть?! Дрого… — Она вскочила на ноги и, подхватив юбки, принялась мерить шагами комнату. — Да как же такое может быть?! Он же твой кузен! Он же… он же… какой мерзавец… Гадёныш…
— Бланка, Бланка, тише…
— Да как тише?! — Ещё больше разъярившись, чуть ли не крикнула она. — Какой урод… Надо рассказать обо всём Эдмунду! Он убьёт его. Мы убьём его, мы его четвертуем, отрежем ему его поганый…
— Бланка, успокойся, прошу тебя. Не надо…
— Что не надо?!
— Не надо никому ничего говорить. Я ведь совсем не знаю Эдмунда… Да и вообще не представляю, как об этом можно рассказать какому-нибудь мужчине.
— И не говори, я сама скажу.
— Бланка, я запрещаю тебе. Прошу. Это моя тайна, это же позор…
— О чём ты говоришь, Леа?! Что за чушь, какой позор?! Да если кто узнает, что этот гад сделал со своей двоюродной сестрой, дочерью графа Хартворда, да ему ни один рыцарь, да что там, ни один порядочный человек руки не подаст…
— Успокойся, Бланка. Сядь. — Алиенора легко похлопала ладонью по перине рядом с собой. Её подруга, гневно ворча, плюхнулась на кровать. — А ты подумала, что будет со мной, если об этом узнают все? Я не хочу этого.
— Не все, а только Эдмунд…
— Не надо. Лучше расскажи мне о нём.
Буря, бушевавшая внутри Бланки, неожиданно стихла. Вздохнув, девушка ненадолго замолчала.
— Он… он похож на твоего отца. У него такие же, как у тебя, изумрудные глаза. Он умный. И он… красивый. И волосы, как у тебя. Правда, сейчас они тёмные, но вообще-то они русые… и… и… вот.
Её голос беспомощно затих. Алиенора с изумлением глянула на свою подругу.