— Глядите! — магистр резко повернул голову к шуму, доносящемуся из-за кустов: крики стражников, лязг оружия. Рыльский, мой верный пока что капитан гвардии, несся на помощь. — Нам нужно алиби, Ваше Величество. Позвольте использовать мои приготовления…
Мужчина щелкнул пальцами. Раздался тихий, сухой звук.
Из тени кустов мгновенно, как по волшебству, выскочили трое. Незнакомцы. Они были одеты в темные балахоны убийц. Все, вымазанные с ног до головы… красным. Кровь, понял я по запаху. Густой, липкий, отдающий железной стружкой, аромат. В лунном свете это выглядело особенно натурально. Лица незнакомцев скрывали маски. Грубые, деревянные, выкрашенные в белый цвет. Они могли быть кем угодно. Повстанцами. Бандитами. Наемниками дворян. Кому что ближе.
— За мной! — гаркнул один из них, нарочито грубым голосом, и все трое рванули прочь от нас, в глубь парка. Бежали они не как обычные люди — их ноги едва касались земли, каждый шаг покрывал невероятное расстояние. Магия ускорения. Холостые выстрелы из револьверов рявкнули в воздух. Бах! Бах! Это добавило хаоса.
Рыльский ворвался на площадку, белый как его парадный китель, с пистолетом наизготовку. За ним следовал десяток перепуганных гвардейцев.
— Государь! Ваше Величество! Что случилось⁈ Кто стреляет⁈
Пришло время надеть маску. Я тяжело вздохнул, и весь Соломон, воин, стратег, древний маг, схлопнулся глубоко внутрь. На поверхность всплыл Николай Соболев. Бледный, дрожащий, с огромными испуганными глазами, с кровью на щеке, с выбитым дыханием. Я схватился за руку Рыльского, как за спасательный канат.
— Лев Павлович! Ох, Господи! — запищал я. Мой голос вибрировал мелкой дрожью. — Напали! Неизвестные! Злодеи! Хотели убить! Если б не… не Юрий Викторович! — Я указал трясущейся рукой на Рябоволова, который стоял чуть поодаль… — Он спас меня! Рисковал жизнью! Такой герой! Такой верный слуга Империи! Надо… надо ему орден дать! Самый большой! И самый блестящий! Срочно!
Магистр слегка склонил голову, в его глазах мелькнула холодная усмешка. Но голос был нарочито почтительным:
— Я лишь исполнил свой долг, Ваше Величество. Эти подонки… — он кивнул в ту сторону, куда умчались его люди. — Видимо, воспользовались суматохой бала. Их поймают. Не сомневайтесь!
Рыльский окинул меня быстрым, оценивающим взглядом.
Бровь рассечена. Кровь запеклась. Скула опухла и багровела. Здоровенный синяк расцветал. На руке змеилась пара царапин от ледяных осколков. Лицо капитана исказилось смесью ужаса, вины и… подозрения? Он ведь знал, что я не тот. Но это? Нападение? Спасение Рябоволовым? Слишком удобно…
— Лекарей! — тем не менее рявкнул он гвардейцам. — Немедленно! Тех самых… из зала! Пусть осмотрят Государя и Юрия Викторовича!
Те самые. Значит, гинекологи. Ирония судьбы, не иначе… Минут через пять они примчались, запыхавшиеся, с теми же саквояжами. Их важные лица теперь выражали чистый, неподдельный ужас. Осматривать императора после покушения — это не то же самое, что проверять княжну на предмет девственности.
— Ваше Величество, дышите… нет, не так глубоко! Глубже! — бормотал один, прикладывая холодный металлический диск к моей груди.
— Рассечение поверхностное, — констатировал другой, ковыряясь у моей брови ваткой, смоченной чем-то жгучим. — Но отек на скуле значительный. Лед! Нужен лед!
— Руки, пожалуйста… Пальчики разожмите, Ваше Величество… Так, царапинки… Обработаем…
Я терпел, изображая слабого, страдающего Николку. А сам лихорадочно соображал.
Что теперь, Юрий Викторович? Выложишь карты на стол Меньшиковой? Или… или тебе интереснее наблюдать за мной? За этой игрой? Ты получил свою «диагностику». Что напишешь в отчете?
Рябоволов стоял чуть в стороне, позволяя одному из врачей прикладывать холодный компресс к слегка покрасневшему то ли от удара, то ли от усилия запястью. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, в ночь, но я чувствовал… Его внимание, как радар, сканировало меня. Он поймал мой взгляд.
— Ваше Величество. — его голос нарушил суету врачей. — К сожалению, я вынужден откланяться. Инцидент требует немедленного расследования. Эти… нападавшие… должны быть найдены. — Он сделал легкий, безупречный полупоклон. — Завтра утром я явлюсь к вам, дабы справиться о вашем здоровье и… обсудить меры безопасности. И, конечно же, орден, — добавил он с едва уловимым язвительным оттенком.
Хм… Значит, он голосовал за продолжение игры… Это радовало.
— О, да! Обязательно! — закивал я с энтузиазмом спасенного кролика. — Я буду ждать! Вы же мой спаситель! А я… я подумаю, какой орден вам больше подойдет! Самый блестящий!
Рябоволов кивнул, его губы чуть дрогнули.
Усмешка? Или гримаса? Он развернулся и растворился в тенях лабиринта так же бесшумно, как и появился. Паук вернулся в свою паутину. До следующей охоты…
Рыльский только открыл рот, чтобы что-то спросить, как пространство перед нами… взорвалось женским гневом.
— ЧТО⁈ КАК⁈ НИКОЛАЙ ЮРЬЕВИЧ!
Ольга Павловна Меньшикова ворвалась на площадку, как ураган в бриллиантах. Ее лицо, обычно холодное и властное, пылало яростью. Глаза метали молнии. Она окинула меня взглядом, в котором читалось: «Идиот! Неудачник! Испорченная вещица!».
— Что здесь произошло⁈ — ее голос резанул слух, как нож. — Кто посмел⁈ Рыльский! Отвечай!
Капитан вытянулся в струнку, щелкнул каблуками:
— Госпожа Регентша! На Его Величество в саду напали неизвестные злоумышленники! Но, слава Богу, рядом оказался глава Тайного Отдела Юрий Викторович! Он вступил в бой и обратил подонков в бегство! Его Величество слегка пострадал, но жизни ничего не угрожает! Охота за нападавшими уже ведется!
Меньшикова замерла. «Рябоволов? Спас?» — читалось в ее глазах. Это меняло картину, но не гасило ярости регентши. Она повернулась ко мне, и ее взгляд был ледяным шквалом.
— И почему, позвольте спросить, Ваше Императорское Величество, вы соизволили отправиться гулять по темному саду в ОДИНОЧКУ⁈ В такой-то вечер⁈ Когда ваша невеста, моя дочь, вынуждена развлекать высший свет, пока вы отсутствуете⁈ Вы хотели дать повод новым сплетням⁈ Или просто решили добавить напряжения в этот и без того насыщенный вечер⁈ — Каждое ее слово било хлестко.
Я прижал ко рту подсунутый гинекологом платок, изобразив испуг и раскаяние:
— Ольга Павловна… простите… я… я просто воздухом подышать хотел… Салют посмотреть… А тут… эти… злодеи… затащили меня в сад. — я даже всхлипнул для убедительности.
Меньшикова сжала губы так, что они превратились в бледную ниточку под носом. Она видела, что я лгу. Но публично рвать и метать не могла.
— Рыльский! — бросила она сквозь зубы. — Немедленно и… тихо проводите Его Величество во дворец! Найдите слуг! Пусть они приведут его в БОГОУГОДНЫЙ ВИД! Немедленно! Нельзя, чтобы Император появлялся на СВОЕМ помолвочном балу в таком… виде! — Она с отвращением махнула рукой в мою сторону, будто я был испачканным щенком. — А вы, капитан, — ее голос стал тише, но опаснее, — после бала обязательно зайдете ко мне. В кабинет. И УДВОЙТЕ охрану здесь и во дворце! СЕЙЧАС ЖЕ! Поняли⁈
— Так точно, госпожа Ольга Павловна! — Рыльский щелкнул каблуками снова. В этот раз — громче.
— Да-да, матушка! — поддакнул я, продолжая дрожать. — Удвоить! Чтобы больше никто не напал! Я буду хорошим! Обещаю!
Меньшикова бросила на меня последний убийственный взгляд, полный презрения и кипящего раздражения, развернулась и пошла прочь, резко стуча каблуками по дорожке. Я успел услышать, как она сквозь зубы, обращаясь к пустоте, шипела: «Сначала Верейские! Теперь это! Что будет дальше⁈ Камни посыплются с неба⁈»
Интересный вопрос, Ольга Павловна. Очень интересный.
Высоко над дворцовым парком, окрашивая небо в кроваво-багровые и ослепительно-золотые тона, взрывались фейерверки. Грохот салюта сотрясал воздух, заглушая восхищенные возгласы толпы. Алексей Владимирович Юсупов, Великий Князь Тавриды, стоял чуть в стороне от основного скопления гостей. Его смуглое, изборожденное морщинами лицо было обращено к небу, но взгляд карих глаз, лишенный тепла, не видел праздничные огни. Он был обращен глубоко внутрь.
Рядом, чуть позади, стояли его сыновья-близнецы. Андрей, темноволосый, с орлиным носом, вторил охам толпы при особо громких разрывах. Василий, со шрамом через бровь, лишь усмехался, его холодные голубые глаза оценивающе скользили по фигурам молодых фрейлин.
Дети… Мощные маги, жестокие охотники, но все еще дети, плененные блестками и юбками.
Алексей же видел другое. Перед глазами стоял багровый отсвет над Ялтинскими высотами. Он видел тлеющие кости демонов, груды трупов охотников — обыденные потери. Видел ценные образцы, доставленные сыновьями: склянки с конденсированной Скверной высшего порядка, фрагменты эктоплазмы, одно еще теплое, мерзко пульсирующее сердце Князя Бездны. Изысканный материал для финальных опытов! Для формулы, которая могла уничтожить Скверну раз и навсегда… Этот подвиг вознес бы его выше трона!
Но среди этого богатства появился еще один образец… неожиданный, упущенный. Неосязаемый. Но самый ценный. Соломон Козлов.
Мысли вернулись к рассказу сыновей. Медный охотник, срубивший трех высших демонов в одиночку. Дважды закрывший портал ранга «С». Его сила… солнечная, чистая, яростная. Его аура… древняя, чуждая. Волосы, вспыхивавшие рыжим. Глаза, горевшие янтарем. Как у Юрия Соболева в молодости. «Призрак Императора», — шептались охотники.
«Мой новый ключевой образец», — подумал Юсупов, и тонкие губы растянулись в безрадостной, кровожадной усмешке. Жажда обладания этой силой, этим феноменом, горела в нем ярче любого салюта. Но где он? Его люди прочесали весь Питер. И ничего не нашли. Соломон Козлов исчез, словно призрак. Шальная мысль уколола висок:
— А что если он остался в Крыму?
Думать об этом мужчине совсем не хотелось.
Значит, следовало создать условия. Правильные условия. Нужно было пригласить его сюда.
Мысль оформилась четко, как чертеж: еще один портал. Не в Крыму. А где-нибудь здесь, по близости. Под самым боком у столицы. Что-то крупное… Ранга «С», может, даже «D». Хаос. Паника. Призыв Ордена Охотников. И он точно появится. Такой охотник не усидит в норе. Он придет на зов битвы. На зов силы.