Стоило мне об этом подумать, как девушка лишь сильнее вогнала шпоры в бока коня. Но я был ближе, сильнее, отчаяннее. Мой гнедой догнал ее вороного на узкой тропе.
— Аннушка! Ради Бога! — я попытался перехватить поводья ее коня, изображая панику. — Это же верная смерть! Вернись! Там лагерь! Там безопасно! Подумай о матери!
В этот миг из чащи, с треском ломая кусты, вынеслась третья лошадь. На ней восседала Орловская. В своем алом платье, с развевающимися золотистыми прядями, выбившимися из-под шляпки, она выглядела нелепо и смертельно опасно одновременно. Лицо ее было бледно, но решительно.
— Ваше Величество! Анна Александровна! — ее голос, привыкший командовать в бою, резанул воздух, заглушая лесной гул. — Немедленно возвращайтесь в лагерь! Там впереди верная гибель!
Анна, казалось, не слышала. Ее глаза сузились, губы шевельнулись в беззвучном заклинании. Из ее протянутой руки вырвался сгусток инея, шипящий и острый как бритва, — прямо в меня! А второй метнулся в сторону Орловской!
Ну что ж… Я едва заметным движением руки, спрятанным за гривой коня, погасил ледяной сгусток перед собой. Он рассыпался безвредным снежком. Орловская же, среагировав молниеносно, швырнула перед собой ледяной щит-веер. Осколки инея звякнули о лед и упали на землю.
Ярость вспыхнула в глазах Валерии ярче ее платья.
— ДЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА! — заревела она, уже не сдерживаясь. — У МЕНЯ ПРИКАЗ! СПАСТИ ИМПЕРАТОРА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ! А БЕЗ ТЕБЯ ОН СО МНОЙ НЕ ПОЙДЕТ!
И прежде чем я успел что-то крикнуть или Анна — ответить, Валерия выхватила из складок платья маленький, но смертоносный револьвер. Она нажала на курок. Грянул короткий, но звонкий выстрел. Пуля со свистом прошила шею вороного коня Анны.
Животное взвыло от боли, его ноги подломились, и оно мордой рухнуло вниз, сбивая себя седока. Анна с криком полетела вперед, неудачно выставив руку. Хруст кости прозвучал громче, чем рев монстра вдали. Она упала на мягкий мох, но тут же вскрикнула от острой боли, схватившись за неестественно вывернутую правую руку.
Я был в шоке. Решимость Орловской переходила все границы. И… черт возьми, вызывала у меня дикое уважение. Хваленный выбор меньшего зла в действии! Жестко. Эффективно. И без сантиментов.
Я спрыгнул с коня и подбежал к Анне, продолжая корчить испуганную рожицу Николая:
— Аннушка! Родная! Боже мой, ты не ушиблась? Что на тебя нашло⁈ — Я протянул ей руку. — Давай скорее! Садись ко мне! Надо убираться отсюда!
Анна отшатнулась от меня, как от гадюки. Слезы боли и ярости катились по ее грязным щекам.
— Не тро-о-огай меня, идиот! — выкрикнула она, срываясь на визг. — Эта… ЭТА СУКА! — она ткнула здоровой рукой в Орловскую, — … сломала мне руку! Убила коня! Оставьте меня все! Дайте мне спокойно умереть! Дайте мне хоть что-то самой определить в своей жизни! Мне уже плевать на всё! ИДИТЕ К ЧЕРТУ!
Орловская к этому моменту уже спешилась. Она подошла к рыдающей Анне, ее лицо было каменным. Я видел, как в ее глазах боролись долг, раздражение и что-то еще… Но долг победил.
— Извините, Ваше будущее Высочество, — холодно произнесла Валерия. — Но у меня приказ. Спасти Императора любой ценой. А без вас он и шагу не ступит…
И с этими словами охотница нанесла Анне короткий, точный удар кулаком в висок. Будущая императрица обмякла и затихла.
Я уставился на Орловскую ошарашенными глазами императора-дурачка. Боже, я конечно знал, что у нее крутой нрав… Но настолько⁈ Врезать будущей царице…
Валерия поймала мой взгляд. Ее щеки мгновенно вспыхнули ярким румянцем. Она отвела глаза, забормотала, запинаясь:
— П-приказ… Ваше Величество… Приказ есть приказ… Я…
— Молодец, я тебя не виню! У тебя не было выбора. Я никому не скажу об этом. — перебил я ее, стараясь звучать как можно глупее, но властно указывая на ее коня. — Теперь возьми Анну и скачите обратно в лагерь. Я последую за вами.
Орловская мгновенно пришла в себя, ее лицо снова стало профессионально-холодным.
— Нет, Ваше Величество! Вы поскачите впереди! Ваша жизнь ценнее! А я прикрою…
Я посмотрел на нее уже не как дурак, а как Император. Взгляд был ледяным, властным, не терпящим никаких возражений. Я повторил ее же слова, чуть растягивая слоги:
— При-ка-з… есть приказ, охотница. Берешь Анну. Садишься. И скачешь во весь опор! Я — за вами.
Блондинка стиснула челюсти, но кивнула. Быстро, почти бережно, взвалила безвольное тело Анны поперек седла своего коня, ловко вскочила сзади, придерживая девушку. Ее конь фыркнул под двойной тяжестью.
— Трогай! — скомандовал я.
Орловская пришпорила коня. Мы рванули обратно по тропе, по которой только что пронеслись. Я скакал рядом. Скорость была не та, что прежде, но мы двигались. Лес вокруг стонал. Земля дрожала все сильнее.
И в этот миг… произошел взрыв самого звука!
Энергетическая волна ударила в спину. Воздух сгустился, стал тягучим и горячим. Запахло серой и опаленной древесиной. Я обернулся.
Вот же…
Чудовище, ломая вековые сосны, как спички, выбежало из чащи. Это была Химера. Монстр размером с трехэтажный дом! Это существо имело мощное тело обожженного огнем быка. Оно было сплошь покрыто чешуйчатой бронёй. Львиная голова с пылающей гривой имела гигантскую зубастую пасть, из которой валил дым. Хвост скорпиона, увенчанный огромным ядовитым жалом, хлестал по стволам. А над спиной зверя топорщились кожистые крылья летучей мыши. Они пока лишь слегка подрагивали.
Но аура… Аура этого создания была чудовищной. Давление чистого, древнего звериного гнева выбивало из легких воздух. Деревья вокруг него чернели и трескались, стволы гнулись под невидимым напором. Трава под его копытами вспыхивала синим пламенем.
— БЕГОМ! — заорал я Орловской, сильнее пришпоривая своего коня (хотя куда уж сильнее). — НА ВСЕХ ПАРАХ! МЧИМ В ЛАГЕРЬ! БЕЗ ОГЛЯДКИ!
Мы понеслись, как одержимые. Лес вокруг превратился в темный калейдоскоп. Спустя какое-то время мы наткнулись на передовой отряд. Послышались крики, выстрелы, взрывы магии. Через несколько минут бешеной скачки мы выскочили прямо навстречу толпе.
Это были те, кто решился нас искать или просто боялся остаться один: ошалелая знать в пестрых шелках, перепуганные гвардейцы, Рыльский с револьвером в одной руке и мечом — в другой… А также Ольга Павловна, ее лицо было белым как мел, но она держалась прямо, сжимая в руке маленький элегантный магический скипетр.
— НАЗАД! — заорал я во всю мощь легких, размахивая руками. — ВСЕМ НАЗАД! К ДИРИЖАБЛЯМ! БЕГОООМ!
Но паника — плохой советчик. Они замерли, увидев нас, увидев безжизненную Анну на коне у Орловской… А потом увидели ТО, что вышло из леса за нами.
Химера вынырнула на тропу со стремительностью броска кобры. Ее львиная пасть распахнулась. В горле чудовища заплясал сгусток ослепительно-белого пламени.
Мы не жалели лошадей и смогли проскочить мимо обреченной толпы, никого не задев. Через долгие томительные секунды мы вырвались из тени леса, и нас встретила золотая рожь полей. Но расслабляться не стоило.
— ЩИТ! — крикнула Орловская, одним движением сбрасывая Анну с коня и вскидывая руки.
Я успел спрыгнуть со своего коня к девушке, накрывая ее своим телом. Валерия повесила на нас обоих мерцающий ледяной купол как раз в тот миг, когда чудовище выплюнуло огненный шар. Он был размером с полноценный дом.
Шар пронесся над нашими головами с воем реактивного снаряда. Химера не целилась в нас или в тех, кто был у нее на пути. Она целилась в символы императорской власти и в наш единственный шанс на спасение.
В дирижабли.
«Петр Великий» и «Екатерина Вторая» вспыхнули, как гигантские факелы из папье-маше и водорода. Огненный гриб рванул в небо. Ударная волна, раскаленная и сокрушительная, накрыла поляну.
Щит Орловской треснул, как стекло, но выдержал основной удар. Нас отшвырнуло назад, к самой кромке леса, как щепки. Я приземлился на спину, оглушенный, но быстро вскочил на ноги, отряхиваясь. Орловская рядом уже поднималась, отплевываясь кровью и землей. Анна лежала рядом, без сознания, но живая. Ее сломанная рука выглядела ужасно.
Я огляделся. Картина, открывшаяся моим глазам, была апокалиптической. Ад на земле. Воочию!
Поляна пылала. Шатер, столы, машины — все было объято пламенем или превращено в груду исковерканного металла и тлеющих обломков. Воздух звенел от криков умирающих, рева раненых лошадей и шипящих разрядов магии. Гвардейцы пытались отстреливаться, но их пули и слабые заклятья были как комариные укусы для брони Химеры. Она плевалась огненными шарами, вырывала с корнями огромные сосны и швыряла их в толпу, как копья, превращая людей в кровавое месиво. Ее скорпионий хвост пронзал броню, а копыта разбивали в лепешку тех, кто осмеливался подойти слишком близко. Кровь лилась рекой, смешиваясь с грязью и пеплом.
Казалось, никто больше не сможет выжить в этом кошмаре… Но тут я увидел их.
Рыльский. Он шатался, едва держась на ногах. Половина его мундира и лица были обуглены, страшный ожог пылал на щеке. Но он нес на своих могучих плечах Ольгу Павловну. Ее роскошное платье было опалено и порвано, знаменитые темные волосы с проседью… их почти не осталось, лишь обгоревшие, дымящиеся остатки. Она была без сознания, ее лицо было покрыто сажей и свежей кровью.
Орловская встала рядом со мной, вытирая кровь с губ. Ее красное платье превратилось в лохмотья, но взгляд горел стальной решимостью.
— Ваше Величество… — ее голос захлебывался хрипом, но был твердым. Она вскинула руки, и на меня опустился самый мощный, искрящийся ледяной щит, какой она только могла создать. Он дрожал под ударами жара и ударных волн, но держался. — Бегите! Бегите с Анной! Пока я держу щит! Я задержу тварь! Прикрою ваш отход! Это приказ Рябоволова! Спасти Императора любой ценой!
Она развернулась к чудовищу, в ее глазах ясно читалась готовность к смерти. В ее руках уже сгущался мороз, охотница намеревалась дать последний бой в своей жизни…
Я посмотрел на нее. На ее спину, готовую принять удар ради «дурака-императора». На щит, который она на меня повесила. И медленно покачал головой.