Героические, преданные Родине советские люди, но в большинстве своем неискушенные конспираторы, подпольщики нередко терпели поражение в смертельном состязании с опытным, мощным аппаратом гестапо и полиции; выданные провокаторами и предателями, они погибали, как мученики, под пытками, бестрепетно шли на казнь, ничем не запятнав своей совести.
К сожалению, история нашего антифашистского подполья в годы Великой Отечественной войны в большей своей части еще остается нераскрытой, неисследованной, неизвестной народу.
Ядром и костяком этой широкой подпольной сети были, как известно, коммунисты и комсомольцы. Как правило, такое ядро формировалось заранее партийными организациями в областях, городах, районах еще до прихода оккупантов. Но часто случалось, что по неопытности организаторов, по непредвиденным обстоятельствам или из-за прямого предательства эта первичная сеть подполья оказывалась разгаданной врагом, нарушенной и парализованной. И тогда обязательно находились другие ответственные или рядовые коммунисты и комсомольцы или беспартийные люди, которые создавали новую сеть антифашистских организаций, восстанавливали боевое партийное подполье, поднимали народ на тайную борьбу.
Брестская партийная организация не могла заблаговременно подготовить свое коммунистическое подполье. Враг не дал ей времени для этого – первый удар войны застал коммунистов Бреста врасплох. Уже через несколько часов Брест оказался во власти гитлеровцев, а несколько дней спустя вся область была занята оккупантами.
Тысячи людей с партийным или комсомольским билетом остались на этой оккупированной территории. Они не получили заданий, не получили никаких партийных или комсомольских поручений от своих первичных организаций, а свой билет с приходом немцев большинство из них постаралось надежно спрятать. Но ведь настоящие коммунисты и комсомольцы носят билет не только в кармане.
Сердце подсказывало человеку линию поведения в новых, непривычных и тяжких условиях. Он не мог оставаться в стороне от борьбы, которую вели его народ, его партия, его государство.
Он должен был стать участником этой борьбы, занять свое место в строю. Применяясь к трудной, полной опасностей обстановке, человек начинал искать единомышленников и вместе с ними действовать, сначала робко, словно ощупью, потом все более уверенно и смело.
Одни или вместе со своими семьями, но по большей части без мужей, ушедших на восток с войсками, остались в Бресте женщины-коммунистки, служащие обкома или горкома партии, жены ответственных работников, – Роза Радкевич, Татьяна Смирнова, Зинаида Южная, Анна Бабушкина, Александра Хромова, жены наших командиров и политработников – Попова, Матвеева, Пименова. Общее несчастье, одна участь притесняемых, преследуемых «восточников» объединили, сдружили их, заставили помогать друг другу.
Вскоре в городе появились изголодавшиеся, раздетые, потерявшие все имущество женщины, вышедшие из Брестской крепости со своими детьми. Надо было помочь им устроиться куда-то на жительство, не дать умереть с голоду. Потом стало известно, что в Южном военном городке голодают тысячи пленных бойцов и командиров, и женщины отрывали у себя и у своих детей последнее, собирали пакетики продуктов и носили туда, в лагерь, незаметно передавая за проволоку.
Мало-помалу они начинали привыкать ко всем трудностям своего существования, которое как бы постепенно входило в колею, хотя это была тяжкая колея постылой, подневольной и нищей жизни в оккупации. И тогда эти женщины-коммунистки, собираясь вместе, стали думать о том, что они должны делать, как бороться с врагом.
Гитлеровцы кричали о своих победах, сулили скорый захват Москвы, писали, что советская столица горит и рушится под немецкими бомбами, а разгром Красной армии – дело самого близкого будущего. Было невыразимо страшно слушать все это и не знать, где правда и где ложь. И хотя оккупанты строго-настрого запретили слушать радио, тем не менее женщины, идя на риск, раздобыли себе приемник и, установив его на квартире, где жили Роза Радкевич и Анна Бабушкина, принимали ежедневно сводки Советского информбюро. Под секретом они сообщали новости с Родины другим женщинам, и известия, передаваемые от одного к другому, вскоре распространялись по всему городу. Но коммунистки понимали, что этого слишком мало, и все чаще задумывались о необходимости планомерной и широкой подпольной работы. Они даже как-то послали Радкевич и Хромову в Минск, надеясь найти там кого-нибудь из партийного подполья и получить указания. Но те вернулись ни с чем – никаких нитей, ведущих к подпольному центру, обнаружить им не удалось.
И вдруг уже в конце лета одна из женщин принесла Радкевич и Смирновой листовку, вывешенную на улице. Она была написана от руки и призывала народ к сопротивлению оккупантам. Значит, в городе действовала какая-то подпольная группа. Надо было найти этих людей, установить с ними связь и включиться в их работу.
С большим трудом через целую цепочку знакомых им коммунистов женщины наконец нашли тех, кого искали. Это была подпольная группа железнодорожников брестского узла, которую возглавлял бывший секретарь узлового парткома Петр Жуликов. Но и железнодорожники делали только первые шаги в подпольной борьбе. Теперь женщины объединились с ними. Коммунисты собрались на заседание и выбрали подпольный обком партии во главе с Жуликовым и горком, секретарем которого стала Роза Радкевич.
Впрочем, обком вскоре прекратил свою деятельность, а Жуликов стал руководить горкомом – на первых порах в условиях оккупации поддерживать связь с районами оказалось практически невозможно. Удалось лишь связаться с первой возникшей в брестских лесах партизанской группой, с одним из ее организаторов, председателем Старосельского сельсовета Михаилом Чернаком. Зинаида Южная, посланная на связь с партизанами, договорилась с ними о взаимодействии, о снабжении их оружием и медикаментами.
Горком постепенно расширял рамки своей работы. Были созданы первичные партийные организации, вскоре объединившие уже больше ста коммунистов. Теперь в нескольких местах принимали по радио сводки Совинформбюро, размножали их и распространяли в городе. Через своих людей, работавших в магистрате, удавалось доставать немецкие бланки для паспортов, всевозможные справки, образцы печатей магистрата и гебитскомиссара. Этими документами снабжали пленных, бежавших из лагерей, партизанских связных. Шел сбор боеприпасов, и патроны, гранаты, оружие, добытые на немецких складах, переправляли старосельским партизанам, а потом и в другие появившиеся по соседству отряды. Подпольный горком партии и горком комсомола, созданный вслед за ним, вели работу среди молодежи, агитируя за уход в партизаны, срывая отправку людей на работы в Германию.
Узнав по радио о создании в Москве Антифашистского комитета, подпольщики организовали в Бресте такой же комитет. Он объединил работу многих антифашистских групп – пятерок, которые вели агитацию в народе, занимались сбором средств и облигаций в фонд обороны. Комитет этот возглавила Зинаида Южная, и он проникал даже в огражденное колючей проволокой еврейское гетто, где группой руководил Григорий Меерович, и распространял свое влияние на польское население Бреста, с которым поддерживал связь подпольщик Дзеховский.
Однако не дремало и брестское гестапо. Не обладая опытом конспирации, подпольщики порой допускали досадные промахи, доверяясь ненадежным людям, и это иногда приводило к тяжелым последствиям или даже к непоправимым несчастьям.
В 1942 году была арестована Роза Радкевич. Ее выдал на допросе захваченный полицией военнопленный, которого она после его побега из лагеря снабдила поддельным паспортом. Но в то время у нее были документы на имя Милькиманович, а предатель назвал ее настоящую фамилию. Это спасло подпольщицу: полиция сочла арест ошибкой и выпустила Радкевич из тюрьмы.
Позже был арестован вместе со своей семьей Петр Жуликов. Собрав деньги, подпольщики дали взятку полицейским чинам, и секретаря подпольного горкома освободили. Но Жуликов уже тяжело болел, и обязанности секретаря с этих пор возложили на Татьяну Смирнову. В 1943 году последовал новый арест, и Петр Жуликов с несколькими товарищами был замучен в тюрьме.
Выданная предательницей, погибла смелая девушка, фармацевт городской аптеки Галя Аржанова. С помощью Гали в партизанские отряды были переправлены многочисленные партии медикаментов на десятки тысяч рублей. Схваченная гестаповцами, она стойко вынесла 26 допросов, сопровождавшихся пытками, и, не сказав ни слова палачам, была повешена во дворе брестской тюрьмы.
Но несмотря на эти провалы, на все опасности, подстерегавшие их на каждом шагу, подпольщики продолжали борьбу. Мало того, они привлекали к этой работе своих близких, даже детей. Восьмилетняя Зоя, дочь Татьяны Смирновой, служила связной между подпольщицами, относила партизанским разведчикам добытые для них сведения. Другая девочка, дочь подпольщицы Зажарской, Лера, доставляла в город взрывчатку, присланную партизанами для диверсий. Эти дети росли и мужали в атмосфере опасностей и борьбы и сызмальства учились быть конспираторами и обманывать врага.
С лета 1942 года начала действовать в Бресте и его окрестностях другая подпольная организация, быстро расширявшая свои ряды и развернувшая большую работу. К сожалению, в течение многих послевоенных лет это подполье несправедливо оставалось непризнанным и неизвестным народу. Лишь в 1964 году стараниями работника Центрального комитета КП Белоруссии, в прошлом партизана Г. И. Казарцева, все несправедливости были устранены. И то, что мы знаем сейчас об этой организации, неопровержимо говорит о ней как о главном и самом активном антифашистском подполье города Бреста.
Его создателем и руководителем был местный житель Александр Иванович Боровский, молодой коммунист и военный разведчик Красной армии. Он ушел из Бреста вместе с группой других коммунистов утром 22 июня 1941 года. Потом он вступил в армию и осенью того же года попал в окружение в районе Киева.