[308] трубе второго этажа напротив штаба б–на 132–го. Вынули три кирпича, положили туда и опять заложили кирпичом. Прошу узнать, найдено знамя 132–го б–на Н.К.В.Д. нашими войсками или немцами. А может быть, и сейчас оно там. И мы бросились в пограничные ворота со своими боевыми товарищами 333–го полка вместе через плотину. Завязался бой. Я вскоре был контужен и не помню судьбу боя и своих боевых друзей. Когда вошел в память, немцы подбирают раненых, и меня повели к понтонным лодкам, обшарили, потыкали в зубы патроном от пистолета ТТ и переправили [через] русло Буга и тут оставили до утра. Утром с нас сняли сапоги и ремни. И еще двое суток ничего не давали из питания. Вели 40 километров от крепости, около гор. Бяла–Подляска [жили] на открытом поле (лагерь 307)… Источник: ОФ МК БКГ КП 4695 д.729.
№ 67. «Некоторые воспоминания о ходе обороны Брестской крепости» младшего политрука, заместителя по политчасти командира 3–й стрелковой роты 333–го стрелкового полка Каландадзе Александра Павловича
В октябре 1939 года я был призван в Советскую Армию, в декабре того же года меня зачислили в 333–й стрелковый полк, расположенной в Брестской крепости. Командиром полка до 1941 года был майор Уткмелидзе, а с 1941 года — полковник Матвеев. Я служил в третьей роте, командиром которой вначале был старший лейтенант Гелаш–вили, а затем — младший лейтенант Колесников. Наш полк входил в состав Краснознаменной 6–й дивизии (командир дивизии генерал–майор Золотухин, комиссар полковой комиссар Бутин, начальник политуправления — полковой комиссар Пименов).
В течение 1940 года я был рядовым бойцом. Весной 1941 года я прошел кратковременные курсы, после чего мне было присвоено звание сперва младшего сержанта, а затем — заместителя политрука.
В июне 1941 года меня назначили заместителем командира 3–й стрелк. роты по политчасти с присвоением звания младшего политрука.
Летом 1941 года все батальоны нашего полка находились на пограничной линии в Высоколитовском районе, где строили укрепления.
21 июня 1941 года политрук Паршин и я были вызваны в крепость к комиссару полка, в связи с утверждением меня в должности заместителя командира 3–й роты.
В ночь на 22 июни я находился в Брестской крепости. Мы спали на третьем[309] этаже казармы первого батальона вместе с воинами, оставшимися из разных подразделений. Ночью фашисты напали на крепость. Казарма вся была объята огнем, лестница[310] рушилась. Вся крепость находилась под ураганным огнем. Мы кое–как смогли по объятой огнем лестнице спуститься во двор, а потом в подвал 333–го полка, где находилась полковая школа (начальник школы капитан Джиджейшвили). Вместе с нами собрались спасшиеся командиры и солдаты как нашего полка, так и соседних частей (мотомехбатальо–на[311], конного эскадрона[312] и др.). Большинство, не успев даже проснуться, погибло в результате неожиданного нападения. Погибло оружие и боевая техника. Огонь усиливался. Собравшиеся в подвале стали срочно готовиться к обороне. Укрепили входы[313], а также окна подвала со стороны[314] военного костела (с этой стороны были расположены 84–й, 125–й и 44–й полки).
Враг с первых минут старался овладеть нашими подвалами и непрерывно атаковывал. Огнем пулеметов и автоматов, расположенных у входов[315], мы заставляли его отступать. В расположении мотобатальона[316] вражеские части с утра перешли через канал[317], устроив огневые точки[318] по эту сторону канала. Мы под огнем врага ползком шли к складу боеприпасов[319] и тащили боеприпасы и оставшееся оружие.
Нас было не более 200 человек. Большинство командиров жило в гор. Бресте, и они не смогли войти в крепость, обороной руководил пом. начальника штаба[320]. Здесь же находился начальник особого отдела старший лейтенант Горячий, секретарь комсомольского комитета зам. политрука Осадчий[321], работники штаба Стукаленко, Черный и др.
В нашем полку было много грузин (командиры: лейтенант Ана–ниашвили, Бокерия, ст. лейтенант Гелашвили, начальник полковой школы капитан Джиджейшвили и др.). Большинство из них 22 июня находилось на пограничной линии. В крепости вместе со мной были: старшина 45 мм батареи Абхазава (бывш.педагог Ланчхутской средней школы), политрук минроты Онисим Асатиани (бывш. педагог из Зестафонского района), С. Башалейшвили (бывш. педагог из Те–лавского района), сержант полковой школы Маглакелидзе, немец из Грузии музыкант Э. Дамм и другие. В подвалах 333–го укрывались также женщины и дети — члены семей командиров, живущих рядом с нашим полком.
Бои были жестокие, беспрерывные. Все воевали самозабвенно. Спереди мы все время отбрасывали перешедшего через канал[322] врага, защищали склад боеприпасов, а сзади обороняли учебную площадку[323], не подпускали врага к группе наших бойцов, укрепившейся в костеле, обстреливали штурмовые самолеты.
Днем 22 июня мы очистили здания штаба от фашистских разведчиков[324], взяли в плен двух эсэсовцев. На основании полученных сведений послали мы разведчиков в сторону моста по направлению госпиталя[325].
Насколько помню, 24—25 июня старшина Абхазава вместе с одним раненым пограничником откопали батальонный миномет[326], поставленный нами перед зданием штаба, откуда обстреливали врага в его лагере, расположенном по ту сторону Мухавца. Это было единственное орудие, находившееся в нашем распоряжении. Миномет несколько раз был поврежден, но мы чинили его. Наконец, он был разбит от прямого попадания. Абхазава был ранен, в результате чего он скончался.
Однажды мы заметили, что ворвавшийся в крепость враг переправлялся на ту сторону реки. Мы решили преследовать его, перейдя через Муховец и Буг. Перешли в наступление в направлении моста, туда, где стояла вышка[327] (бывш. казарма конного взвода[328]). Под прикрытием пулеметов одна часть наших бойцов переплыла Мухавец[329] и вышла на остров, где все еще воевали пограничники.
Такие вылазки в сторону Мухавца мы совершали и в следующие дни, что несколько раз окончилось рукопашными боями.
Из–за упорного сопротивления, которое оказывал малочисленный гарнизон 333–го полка, немцы ожесточенно бомбили наши подвалы; враг хотел прочистить путь к казематам 44, 84 и 125–го полков, так как ему трудно было перейти через госпитальный мост — ввиду этого наш полк выдерживал особенно тяжелые удары. Через несколько дней осели стены, закрылись некоторые входы в подвалы.
В первые дни обороны мы восстановили телефонную линию. Во время одной из атак (числа не помню) враг вывел свои части с территории полка. Мы вышли из подвалов к берегу Мухавца[330]. Этим воспользовались фашисты, открывшие ураганный артиллерийский огонь, самолеты «штука» бомбили и обстреливали нас из пулеметов. Поэтому невозможно было перебежать через улицу в подвалы, входы в которые были забиты. Ввиду этого вернуться в подвалы было уже невозможно. Большинство из перешедших в наступление погибло, в том числе замполитрука О. Асатиани, сержант Маглакелидзе и другие. Оставшиеся укрепились в развалинах казармы бывш. конного взвода (у вышки[331]), где мы и находились в течение нескольких дней. Враг беспрерывно обстреливал эти развалины. Во время одной из таких бомбежек я получил тяжелую контузию в голову и, будучи без сознания, ввиду нескольких дней голода, бессонницы и потери большого количества крови из–за ранений, попал в плен. Это случилось, по–моему, между 9 и 11 июля.
Ход обороны Брестской крепости правильно и подробно освещен в книгах и статьях тов. Смирнова. Поэтому я не пишу об известных всем фактах.
5 апреля 1958 г. Подпись (Каландадзе А.И)
Источник: ОФ МК БКГ ф 333 сп.
№ 68. Письмо рядового, писаря штаба 84 сп Александра Митрофановича Филя журналисту газеты Белорусского военного округа «Во славу Родины» подполковнику А.И. Белошееву (10.07.1951 г.).
10.VII.51г.
Редакция журнала «Огонек» тов. Белошееву А.
В № 10 за март 1951 год помещена за Вашей подписью статья под названием: «Священные реликвии первых дней войны». Вы пишете о защитниках Брестской крепости в июне — июле 1941 г. Тут же помещен приказ № 1.
24 июня 1941 г. крепость
Создавшаяся обстановка в крепости требует создания единого руководства и организованного боевого действия для дальнейшей борьбы с противником. Руководство командования приказывает:
Командование сводной группой поручить капитану Зубачеву И.Н. Его заместителем — полкомиссара т. Фомина Е.Н., начальником штаба группы старшего лейтенанта т. Симененко и т.д. Указанный выше первый боевой приказ был написан в обстановке сильной бомбежки с воздуха во второй половине дня лично мною карандашом под диктовку комиссара нашей части полк, комиссара т. Фомина, в присутствии капитана т. Зубачева (из соседней Н–ской дивизии) и ст. л–та т. Семененко. Я был рядовым бойцом. Находясь в кадровых частях на срочной службе, я находился при штабе части, где командиром был майор т. Дородных, его заместителем — полк, комиссар т. Фомин и нач. штаба майор т. Белик. Подписи под приказом были: