Таких потерь 45–я дивизия не несла никогда за свою историю.
ОТДЕЛЬНЫЕ УЧАСТКИ. ПЕРВЫЕ ЧАСЫ
Одним из наиболее интересных вопросов, связанных с потерями 45–й дивизии при штурме Крепости, является их распределение по тем или иным участкам боя. Действительно, учитывая, что сектора Обороны (Тереспольские и Трехарочные ворота, Восточные валы и Восточный форт, Дом офицеров и погранучастки Западного и Южного островов) давно вошли в легенду, интересно узнать — насколько серьезные потери удалось им нанести штурмующим?
На сегодняшний день вряд ли можно ответить на этот вопрос.
Несмотря на то что в Книге учета указаны места гибели военнослужащих, большого значения для изучения истории боя они не имеют — как правило, в большинстве случаев местом гибели является «Брест–Литовск» или «цитадель Брест–Литовска», без уточнения — крепость это или город, Западный или Южный острова, а то и окраины Брест–Литовска (мосты на Мухавце, выс.140 или выс.144). Вероятно, более подробное указание на место гибели зависело лишь от прихоти писаря или командира подразделения.
Соответственно и количество погибших в «цитадели Брест–Литовска», вытекающее из Книги учета, вряд ли можно считать действительным количеством погибших в пределах главного вала. Даже при беглом изучении становится видно, что многие погибшие в Крепости (например, из I.R.133) были учтены как погибшие в Брест–Литовске.
Тогда, казалось бы, главным инструментом для вычисления количества безвозвратных потерь становится факт действия на определенном участке того или иного подразделения 45 I.D.
Однако и это не так. Одно и то же подразделение могло действовать совершенно на разных участках — например, известно, что солдаты 10/I.R. 135 сражались и у Восточного форта (группа Ганса Тойчлера) и занимали позиции у Тереспольских ворот. Или же 2/I.R.135 — её солдаты наступали и севернее Крепости, и по Северному острову, и даже находились среди окруженных в церкви солдат III/I.R.135, хотя, казалось бы, батальон майора Ёльце (I/I.R.135) не имел никакого отношения к Центральному острову.
Кроме того — одной из важнейших проблем для подсчета как потерь, так и (самое главное!) численности наступающих подразделений (соответственно и соотношения сил на отдельных участках) стало предшествующее атаке формирование частями дивизии штурмовых групп. Принципы их формирования (да, в общем–то, и цели и задачи) неизвестны. В качестве примера можно привести 2/I.R.135 — она наступала севернее крепости, но штурмовые группы, сформированные из её солдат, — на Северном острове. Как узнать численность наступавших солдат на Северном острове? Неизвестно. Пока…
Кстати, на сегодняшний день именно бой на Северном острове представляется мне решающим для судьбы Брестской эпопеи…
Еще одно интересное наблюдение можно сделать, анализируя Книгу учета. Практически все потери за 22 июня — это потери первых двух–трех часов.
Особенно ярко это проявляется на примере I.R.135. Например, 10, 11, 12–я роты, введенные в бой с первых минут атаки, потеряли, соответственно, 30, 28, 49 человек. 9–я рота, введенная в бой приблизительно с 9.15, потеряла… 4 человек. А ведь 9–я рота атаковала на Северном не менее неистово, овладев практически всем главным валом.
Еще раньше (приблизительно с 6.00) был введен в бой на Северном острове и резерв дивизии — II/I.R.135. Далее, в течение всего дня батальон атаковал в направлении дороги «Север—Юг» на Северном острове, пытался пробиться на Центральный остров по Трехарочно–му мосту. Однако за день ожесточенных боев его потери составили 13 человек. Такая же картина абсолютно на всех участках.
О чем она может свидетельствовать?
1. Атакующие подразделения попали в засаду, столкнулись с неожиданными контратаками. Ранее, не встретив сопротивления в первые же минуты, они расслабились[493] и оказались не готовы к внезапно вспыхнувшему сопротивлению, больше похожему на некий бунт.
2. Версия № 2 менее «героико–романтическая», но вполне может рассматриваться в качестве основной: подразделения, атаковавшие первыми, столкнулись с несколько иным противником, чем введенные в бой впоследствии. Противником, не только превышавшим их по численности порой в десятки раз, но и возглавляемым опытными командирами, прошедшими в т.ч. суровые испытания финской войны. Разгромив, используя как тактику засад, так и контратак, передовые немецкие подразделения, или загнав их в различные убежища, командиры начали осуществлять то, что и было спланировано предвоенными планами — выход (пусть и в весьма «внеплановых» условиях) из крепости, с целью дальнейшего марша в район сосредоточения или район, указанный командованием. Именно после отражения первой атаки, ставшей для немцев наиболее кровопролитной (и ставшей основой для пресловутой «осторожности Шлипера»), крепость покинуло большинство располагавшегося в ней на момент начала вторжения личного состава. Особенно четко это проявилось на Северном острове. 9–я рота, вероятно, заняла именно те участки, что чуть ранее были покинуты ушедшим из крепости 125 сп, прежде всего «группой Ландышева». Те же из защитников крепости, кто не смог из нее выйти, уже не могли вести столь активных действий, создавать столь высокую, как в первые часы, плотность огня и проч.
Рассматривая такое значение, как средний возраст погибших, нельзя сделать каких–либо выводов о том, что по своему возрасту (и предположительно — боевому опыту) какое–либо подразделение отличалось от других.
Среди типов ранений нужно отметить полное отсутствие штыковых ранений или иных ранений, полученных при рукопашных схватках (о рукопашных боях неоднократно упоминают в своих воспоминаниях защитники крепости). Далее, не наблюдается большое количество несмертельных ранений, которые могли привести к смерти лишь в том случае, если раненый не был своевременно эвакуирован с поля боя. Это можно объяснить, с одной стороны, суровыми законами Восточного фронта («выстрелом милосердия»), с другой — тем, что большинство получивших легкие ранения смогли дождаться эвакуации 23—24 июня. Таким образом, из–за отсутствия эвакуации умерли в основном тяжелораненые (однако имевшие шансы выжить при своевременном выносе с поля боя).
Типы ранений свидетельствуют прежде всего о применении защитниками легкого, неавтоматического, стрелкового оружия. Парные попадания (свойственные при ведении огня очередями) встречаются в меньшинстве случаев. Учитывая, что защитниками крепости практически не применялась артиллерия, практически нет и осколочных ранений (лишь у 16 погибших из 467, при этом несколько человек — погибшие в результате «дружественного огня», остальные — вероятно, от осколочных гранат). В то же время есть погибшие в результате применения защитниками противотанковых орудий и других артиллерийских систем (интересно, что об этом свидетельствуют ранения нескольких солдат именно 10/I.R.135, понесшей одни из наибольших потерь).
Необходимо учитывать, что причина смерти часто фиксировалась на основании осмотра трупа спустя несколько дней после гибели военнослужащего. Учитывая жару, большую часть погибших 22 июня удалось опознать только по личным жетонам. Сомнительно, что при этом дотошно фиксировалась и причина смерти.
ТАЙНА КАРЛА КЛЮГА
Казалось, что обнаружение поименных списков погибших при штурме Бреста военнослужащих 45–й дивизии наконец–то поставит точку в вопросе о её потерях в июне. По крайней мере, думалось, что они как–то объяснят те различия, которые имелись при указании итоговой суммы потерь дивизии в различных источниках.
Напомню:
«Официальные» данные (впервые озвученные Шлипером в «Отчете о взятии Брест–Литовска» от 8.07.41) — убито и пропало без вести — 32 офицера, 421 унтер–офицер и рядовой, ранено — 31 офицер, 637 унтер–офицеров и рядовых. Итого — 1121 (63 офицера и 1058 унтер–офицеров и рядовых).
27 июня начальник штаба группы армий «Центр» в своем донесении (№ 63/41 от 27.06.41) в оперативный отдел главного штаба сухопутных войск сообщил о том, что при штурме Бреста из состава 45–й дивизии убито — 28 офицеров, 251 унтер–офицер и рядовой; пропало без вести — 2 офицера и 206 унтер–офицеров и рядовых. Итого безвозвратных потерь (учитывая, что немцами к этому времени была занята почти вся цитадель, раненые подобраны и все пропавшие были, скорее всего, мертвы) — 30 офицеров и 457 унтер–офицеров и рядовых. Таким образом, общее количество безвозвратных потерь — 487 человек. Раненые — 31 офицер и 619 унтер–офицеров и солдат. Итого — 1137 (61 офицер и 1076 унтер–офицеров и рядовых).
В пятидесятых годах Рудольф Гшопф назвал уже другие цифры[494] — 482 погибших, из них 32 офицера; раненых — около 1000 человек, из них более 30 офицеров. Итого — около 1482 человек.
В принципе эти цифры давно известны всем интересующимся. Заметно, что данные Грейффенберга совпадают с данными Шлипера, ну а Гшопф мог просто запамятовать.. .Таким образом, в историографии прочно укоренилась цифра Шлипера, или, на худой конец, Гшопфа, и если и предпринимались попытки её опровергать, то они были достаточно беспомощными — других данных, основанных на документальных источниках, у их авторов не было. Лишь за последнее время стали известны новые цифры.
Общая численность (V) дивизии с 20 по 30 июня уменьшилась на 1673 человека (снижение боевой численности (G) — 1603 человека). Расхождение с официальными данными V — 552 человека, G — 518 человек. Куда исчезли эти люди? Заболели? Вряд ли. Может, снижение произошло за счет выведения из состава дивизии каких–либо приданных ею подразделений (прежде всего расчетов мортирного дивизиона Галля)? Но, во–первых, вероятно, их численность должна была указываться в отдельной строке (Аrко 27?), во–вторых — существенных изменений в численности и V и G A.R. 98 (куда могли быть включены расчеты мортир) не произошло. Резкое же снижение численности запасного батальона (Fld.Btl 45) можно объяснить прежде всего передачей его личного состава в боевые части.