– До свидания, девочки! – крикнула Марина, и трое провожатых направились к машине.
Двое почти бегом, будто за ними гнались, третий – помедленней. Он все оглядывался и махал самолету рукой. И тут Терри испытал такое облегчение, что едва не взлетел и ни с того ни с сего влепил Марине поцелуй в щеку.
– Вот ты всегда так, – укоризненно сказала Марина. – Все же не любишь моих гостей!
– Лублу, лублу, – засмеялся Терри. – Especially когда лететь Москва.
– Господи, котенок! Вечно ты простуживаешься, – всплеснула руками Валентина, Катина мама, когда Лиза и Верыванна привезли Катю из Шереметьева.
Они пожелали больной скорей поправиться, если что, велели им звонить и уехали.
– Уж мама-то тебя быстро на ноги поставит, – бормотала Валентина, – травки, мед, лимон… А то вон как разболелась…
– Мать, не суетись, – слабым, чуть хриплым голоском сказала Катя.
– Молчи уж, молчи. А все потому, что не слушаешься… Ах ты, боже мой, как разболелась. – Валентина заплакала.
– Да не реви ты… – раздраженно сказала Катя. – Вот умру, тогда наревешься.
– Что ты, глупенькая! Тебе нельзя разговаривать… Маму только расстраиваешь… Вот натру щас спиртиком, горячка и уйдет.
– Ага, – сказала девочка и задумалась. И пока мама ее натирала да обертывала, надумала позвонить Терри. Он же, наверное, удивляется, что я не звоню… Нет, сначала ледышке. Нужно наконец ей сказать, что Терри любит ее, Китти, и уже вовсю с ней спит, так что пусть не мешает. Вот только телефон… Какой у них номер телефона? Лизка не даст…
Как тихо спит, думала мать, будто и не дышит. И так почти весь день. Есть не хочет, бедная моя доченька… Ну, ничего, после отъестся…
Вечером Катя очнулась, села в кровати и заплакала. Мать прибежала из кухни, прижала ее к себе и запричитала – ну что ты, маленькая моя, не плачь, до свадьбы заживет… При слове «свадьба» Катерина зарыдала в голос и сквозь рыдания, заикаясь:
– Лизу… Позвони, чтоб приехала…
– А она уж тут! – радостно воскликнула мать, утирая слезы себе и дочери. – Часа три уж тут, только я ее к тебе не пускала… Лиза-а! Лизонька! Иди сюда, скорей!
Лиза вошла, и ноги у нее подкосились. Здоровущая, кровь с молоком, Катька так изменилась…
И если вчера она выглядела измученной, бледной, больной, то сегодня это вообще уже была не она, и только голос…
– Ма, уйди, – еле слышно попросила она не она, и мать мигом исчезла.
– Послушай, Лиз, я хочу, чтобы ты знала… Я не хотела, это случилось само собой… Случайно… И я, правда, влюбилась… – бормотала она, а по лицу ее безостановочно текли слезы.
– Нет, нет, не плачь, пожалуйста, не плачь, ты выкарабкаешься. – Глаза Лизы были тоже полны слез. – После разберемся…
– Нет, нет, не после, прошу тебя… Ведь я же не плохая, правда? А ей он все равно не нужен, ты же знаешь… Все случилось так неожиданно, он сам… А я не смогла… – Катя задумалась, но, так и не найдя конца фразы, откинулась на подушки и отвернулась к стене. – Все, уходи… Уходи же!
Вдруг вбежавшая мать замахала на Лизу руками и зашептала:
– Не видишь, устала она, иди, Лизочка, иди.
– Нет, подожди, – спохватилась, не оборачиваясь, Катя, – еще придешь?
– Конечно. Завтра же!
Выйдя на лестницу, Лиза зажала себе рот рукой, чтобы не зареветь. «Не хочу, не хочу, чтобы она умерла, – твердила она себе, – она же была такая нормальная, прикольная… Надо будет завтра же, прямо с утра…»
Но ни завтра, ни послезавтра она к Кате не пришла. Случилось такое…
Вернувшись в Москву, Муся все рассказала дочери – как она случайно подслушала перебранку двух подружек, как Катенька разоблачила жуткий план Лизки. И деятельная Нина, не тратя времени на изумление и гнев, немедленно взялась за дело. Она никогда не работала, у нее не было профессии, зато были связи с людьми абсолютно всех профессий. Три дня она не отходила от телефона, и к утру четвертого у нее уже были координаты того, кто был нужен.
– Муся, я нашла его, я говорила с ним! Он защитит нашу Мариночку и накажет ублюдка. Лизку же, как подстилку негодяя, убьет молва. И помни, Томке – ни слова, чтоб не помешала нам.
Часть 4, последняя
…И тут поступило одно дело… Такое пошлое, мутное и слишком гнусное, чтобы от него можно было отказаться. Я и не отказался. Я только спросил Виконта, все ли проверено.
– Даю слово, командир.
– Этого довольно, – сказал я, и мы начали готовиться.
История же была такова. На Виконта вышел один его старый друг, еще по Афгану, чей свояк был когда-то связан с бабой одного бывшего гэбэшника. Вот их-то дочь – гэбэшника и бабы – оказалась под прицелом парочки негодяев, девицы и ее сожителя, как видно, заваливших уже не одну семью. Действовали элементарно и жестоко. Знакомились за границей с богатенькой семьей соотечественников, после чего девка соблазняла лоха-мужа. Ну а дальше как по писаному – лох-муж бросает опостылевшую жену и женится на девке. Через какое-то время вдруг обнаруживается таинственное исчезновение брошенной жены, а чуть позже и счастливого молодожена. Их, как можно догадаться, уже никто и никогда не найдет. Ну, а сладкая парочка к тому времени уже далеко, с ними же – и все богатства порушенной семьи. Называется, «семейный бизнес». В данном случае действие разворачивалось в Швейцарии. Девка нагло загостилась в доме своей новой приятельницы и ее мужа-англичанина, уже благополучно свалялась с джентльменом и вызвала на подмогу сожителя. Но так как лох оказался не вполне лохом и разводиться не захотел, ублюдки решили побыстрей извести его жену и уж потом взяться за денди. И вот мне сообщили, что бандюки прибыли в Москву – может, пушку прикупить, может, яду… Я уже знал их адреса, тусовки, и времени у меня было в обрез, если учесть, что они спешили. Вообще, дело было непростым. Взять хотя бы то, что их двое, но не вызывать же девку на дуэль! Впрочем, главным злодеем в тандеме все же выглядел он, этакий шакал с личиком Ди Каприо. И вот как я поступил…
Лиза и Антон полулежали на соломенной подстилке на берегу Москвы-реки в Серебряном бору и о чем-то тихо болтали.
– Знаешь, я сейчас вдруг почувствовала себя японкой.
– Японкой?
– Со мной так бывает: вдруг я – кто-то другой, то есть другая или вообще зверек или птица, но сейчас…
– Я понял, японка.
– Это так странно, нежно, загадочно… Тебе вообще как японки?
– Если как ты, то очень…
– Спорим, ты их совсем не знаешь!
– Спорим!
– На шелобан?
– Ну, нет, не могу же я влепить японке шелобан.
– А тебе и не придется, хвастунишка!
– Молчи, женщина. Предлагаю – на поцелуй.
– Размечтался.
– А может, попробуем?
И они стали пробовать… Вдруг Лиза отстранилась от него и помрачнела.
– Почему?
– Знаешь, Катьке что-то совсем плохо.
– А врач? Что говорит врач?
– Ее мать не хочет врачей, говорит, никто лучше нее не знает, как лечить Катеньку…
– Вы Антон Привалов? – рядом с ними стоял сушеный старикан и грозно хмурился.
– Да. А откуда вы меня знаете? – удивился Антон.
– Ваш последний наезд стал притчей во языцех. Словом, я требую сатисфакции.
– Чего требуете??
– Вы все отлично расслышали, потрудитесь отвечать.
– А-а, это вас ребята подослали? Такой прикол? Только вот не помню, откуда это…
– Если угодно, прикол. Прикол шпагой.
– Клево острите, дядя. Но мне сейчас недосуг, мы тут с девушкой…
– Не могу вникать в ваши мерзости. Требую удовлетворения, вот и все.
– Дяденька, вы чего? – забеспокоилась Лиза.
– Ты бы помолчала, – сухо процедил «дяденька», – на тебя тоже начет есть. – А про себя подумал: «Хороша стерва»…
– Ка-акой еще начет!.. – Антон грозно выпрямился во весь рост, но, внезапно осознав, что перед ним старик, и, похоже, свихнувшийся, решил ему подыграть, чтобы затем спустить все на тормозах. – Мне кажется, поручик, девушка ни в чем не провинилась, и нам не из-за чего ссориться…
– Ссорятся Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, а мы будем драться.
– Это еще зачем?
– Чтоб не нападали вы на добрых людей, не губили бы беззащитных.
– Знаешь, дед, шел бы ты… – И Антон взял Лизу за плечи.
– За девку прячешься, сутенер! – вскричал «дед», и его вдруг кольнула мысль об ошибке, парень был не похож на сутенера, совсем не похож, но он тут же отбросил ее – конечно не похож, маскируется, сволочь! А иначе кто бы его впустил в приличный дом?
– Ах ты!.. – Антон замахнулся, но Лиза схватила его за руки:
– Нет! Ты убьешь его!
– Еще посмотрим, кто кого, – процедил «дед» и со словами «Вспомни семью Ларсен» сунул Антону какой-то конверт, сел в стоявший неподалеку Bentley и укатил.
– Ты что-нибудь понимаешь? – растерянно спросил Антон, вертя в руках конверт.
– Ни фига… Вообще-то я слышала про какие-то дуэли, но это же слухи… И при чем здесь мы?!
– А что за семья Ларсен? – спросил он, вскрывая конверт.
– Понятия не имею! Да не бери в голову! Какой-то придурок, псих…
– Но вызов на мое имя… Дуэль на шпагах… Бред какой-то! «Если господин Привалов не имеет боевой шпаги и секундантов, он обязан известить об этом в двухдневный срок своего противника – адрес, телефон, i-mail, факс прилагаются… В этом случае секунданты и оружие будут предоставлены на месте… Место дуэли… Время…» И снова эта фамилия Ларсен… ну, бред! – воскликнул Антон, опускаясь на циновку. – Все-таки откуда он меня знает?!
– Ларсен! – хлопнула себя по лбу Лиза. – Это же Терри!
– Терри?.. Но при чем здесь Терри? Что плохого я ему сделал? Самое большее, что замыслил, так это хапнуть несколько фигур и объявить мат…
Лиза нахмурилась, силясь понять… Шаг за шагом перебирая, как четки, их жизнь в Швейцарии, она постепенно добралась до ночной ссоры с Китькой – это когда поняла, что та собирается на свидание с Терри. А Китька в ответ пригрозила рассказать всем, будто это Лиза свалялась с ним, и тут за дверью кто-то шумнул… Но кто?! Марина, Муся, Терри? Значит, кто-то из них мог все это подслушать… Но тогда почему все они были с ней потом, как обычно, милы? Нет, стоп. Марина и Терри – да, а вот Муся… Муся, уезжая, буквально отворачивалась и даже не попрощалась с ней… В суматохе проводов Лиза не обратила на это внимания, а после и вовсе забыла, но теперь… Теперь малозначащие, разрозненные эпизоды вдруг слились в один пугающе грозный… Она быстро изложила все Антону, и он задумчиво произнес: