< rec ‘перед’ + ter (значение неясно), возможно соотнести с древнеирл. airther ‘восток’; Sav-Heol < брет. образов. sav ‘вставание’ + heol ‘солнце’; Krec’h ‘восточный’ в broioù-krec’h ‘страны Востока’, Gorre ‘верх’ в составе топонима Gorre Leon ‘восточная часть Леонской области’.
Северо-запад Gwalarn – этимология не ясна.
Юго-запад Mervent < брет. образов. mer (значение неясно) + gwent ‘ветер’, ср. валл. gwynt ‘ветер’; Su-West < франц. Sud-Ouest.
Северо-восток Biz – этимология не ясна.
Юго-восток Gevred < среднебрет. geffret ‘противоположная сторона’, ср. валл. gyfeirid ‘то же’.
Наличие столь дробной восьмичленной системы (см. рис.) было обусловлено жизненной необходимостью моряков ориентироваться во время плавания.
Шесть из восьми сторон света имеют исконные бретонские названия: Kornog ‘запад’, Reter ‘восток’, Gwalarn ‘северо-запад’, Biz ‘северо-восток’, Mervent ‘юго-запад’ и Gevred ‘юго-восток’. Две остальные – обозначаются либо заимствованными из французского словами Nord ‘север’ и Su ‘юг ‘, либо словами dehou ‘право’ и kreisteiz ‘полдень’ для юга и kleiz ‘лево’ и hanternoz‘полночь’ для севера (возможно, также под влиянием французского).
При этом даже в бретонских текстах, написанных на латинском языке, где, казалось бы, можно было обойтись латинским словом, употреблялись словосочетания «левая сторона», «правая сторона». Так, в бретонских житиях, написанных на латыни, север обозначался как pars sinistra [Cuillandre J., 1927, р. 265].
Подобное обозначение севера и юга имеется в корнском языке: заимствованное north является синонимом к исконному cleth ‘левая сторона’. В корнском житии св. Мериадека (1504) демон произносит следующие слова:
Me agis son an barth cleth – «Я благословляю вас с левой стороны», на что ему отвечают следующее: Agen tassens an barth north/ re roys thynny/ puguir y venediconn – «Наш святой отец с северной стороны нам действительно дает свое благословение» [Цитируется по: Cuillandre J., 1927, р. 265].
Такое расположение сторон света относительно предполагаемого центра, где находится говорящий (север – по левую руку, юг – по правую), напрямую связано с ориентацией по солнцу. Соотнесение севера с левой стороной, а юга с правой характерно не только для бретонской, но и для ирландской, валлийской и корнской традиций, восходящих к индоевропейским представлениям о расположении оси мира в направлении восток–запад.
Литература на бретонском языке. Краткий исторический очерк
Легенды и сказки, с переводом которых могут ознакомиться читатели этой книги, сами по себе представляют немалый интерес. Однако для того, чтобы лучше понять их ценность, нелишне ознакомиться с историей литературы на бретонском языке.
Формат этой книги не позволяет дать подробный очерк истории бретонской литературы на бретонском, латинском и, позже, французском языках. Поскольку все тексты, приведенные выше, переведены с бретонского, вполне уместно будет ограничить себя (и читателя) и довольствоваться рассказом о наименее знакомой русскому читателю бретоноязычной литературе.
Собственно, история литературы на бретонском языке, так же как и история самого языка, подразделяется на три периода:
1. Древнебретонский – с V–VII века, то есть со времени переселения бриттов в Арморику, и до XII века. Граница окончания этого периода весьма условна, так как литературных произведений на бретонском языке, относящихся к этому периоду, не сохранилось. XII век считается важной вехой в истории бретонского языка, однако первый дошедший до нас литературный текст, как мы увидим позже, относится к XIV столетию.
2. Среднебретонский период – XII–XVII века. XVII век ознаменован реформой католического ордена иезуитов, оказавшей большое влияние на литературу.
3. Современный период – с XVII века и по настоящее время. Иногда внутри этого периода выделяют раннесовременный, т. е. XVII–XVIII века, так как начало XIX века было ознаменовано орфографической реформой и попыткой создания литературной нормы.
Первые письменные памятники бретонского языка (те немногочисленные глоссы, отдельные слова и имена собственные, которые встречаются в латинских рукописях) достаточно сложно идентифицировать, поскольку бретонские и валлийские формы трудно различить. Язык бретонцев в этот период был близок языку островных бриттов. Более того, литературный язык бриттов Уэльса, Корнуэла и Бретани был единым и обозначался в латинских текстах как Lingua Brittanica. Он являлся литературной нормой по отношению к бриттским (древневаллийским, древнекорнским и древнебретонским) диалектам, между которыми, по нашему мнению, уже в то время намечались некоторые различия. Образованные бритты, вероятно, говорили на наддиалектном варианте устного языка, который достаточно долгое время был понятен по обе стороны Ла-Манша. О существовании литературных произведений на территории Бретани того времени нам неизвестно; можно лишь предположить, что на континенте существовала бардическая поэзия, схожая с валлийской. В VI веке Венантий Фортунат, епископ Пуатье, утверждал, что в его время «на кельтском или армориканском языке были воспеваемы памятные события истории и что песни эти назывались лэ (leudi)» [цитируется по Toute l’histoire de Bretagne, 1996, c. 134].
Поэзия была неразрывно связана с музыкой, так как поэтические произведения исполнялись под аккомпанемент различных музыкальных инструментов. Бретонцы использовали нотную систему, которую они унаследовали от островных бриттов.
В течение всего древнебретонского периода центрами бретонской культуры были, как и в других кельтских странах, монастыри (Ландевеннекский, Пленанский, Редонский и другие). Там создавались, хранились и переписывались многочисленные рукописи, большая часть которых была впоследствии утеряна. До наших дней не дошло никаких литературных произведений на бретонском языке, созданных в монастырях: все, что мы имеем, это бретонские глоссы в латинских текстах: правовые термины, имена собственные.
Одним из наиболее значимых письменных памятников той эпохи является Редонский картулярий, который включает в себя 273 грамоты, составленные до 900 года, каждая из которых содержит топонимы, личные имена, правовые формулы. Кроме этого в картулярии имеется незначительное количество грамот XI–XIII веков.
Кроме Редонского существуют и другие картулярии: Ландевеннекский (XI в.) и Кимперлейский (XII в.). К тому же имеются свидетельства о существовании иных письменных текстов. Так, в лейденской рукописи Codex Vossiani Latin F 96 A сохранился фрагмент двуязычного медицинского трактата, в котором содержится более 70 названий растений и болезней по-древнебретонски. Текст, вероятно, восходит к VIII веку и считается самым древним из дошедших до нас памятников бретонского языка.
В IX–XI веках Бретань неоднократно подвергалась набегам викингов. Страна сильно пострадала от разорений, и в результате набегов большое количество письменных документов было уничтожено. Многие монахи покидали Бретань, которая, таким образом, лишалась носителей «ученой» культуры. Многие из знатных бретонцев укрывались в это смутное время во Франции и восприняли язык и культуру этой страны. После нормандского завоевания (1066) герцогство Бретань долгое время находилось под влиянием то Франции, то Англии, где в то время также господствовал французский язык. Бретонский язык и бретонская культура в силу этих и других причин становились менее престижными, зона распространения бретонского языка сокращалась.
Несмотря на это, бретонская литература продолжала развиваться и достигла расцвета в более спокойном для полуострова XII столетии. Именно в это время бретонская поэзия становится популярной за пределами Бретани. Большим успехом пользовались бретонские и валлийские жонглеры. До нас не дошли образцы поэтических произведений, которые были весьма популярны во Франции и Англии. Мы можем судить о характере бретонской поэзии лишь по отзывам современников и по тому огромному влиянию, которое она оказала на творчество трубадуров и труверов. Нужно отметить, что бретонский язык в ту пору все еще обладал некоторым престижем, по крайней мере владеть этим языком было модно. Так, об одной прекрасной даме говорили: «Ее красота была совершенной с любой точки зрения. Умная и приветливая, она одинаково хорошо говорила по-бургундски, по-франсийски, по-фламандски и по-бретонски…» [Lavaud, R., Nelli-Bruge, R., 1960, р. 743].
Известно, что в основу французских лэ и так называемых бретонских романов Марии Французской, Кретьена де Труа, Беруля и Тома легли сюжеты, заимствованные из бретонской литературы, и часто действие этих произведений разворачивалось на территории Бретани. Менее известен тот факт, что в ту же эпоху создавалось множество анонимных поэм, таких как Graelent, Guingamor Lecheor, которые, по всей видимости, были гораздо ближе к оригинальным бретонским версиям [Toute l’histoire de Bretagne , 1996, c. 137].
В конце XI и начале XII века мода на бретонскую литературу достигла своего апогея. В это же время отмечен наибольший отток населения из Бретани на территорию тогдашней Франции.
Первое поэтическое произведение на бретонском языке, сохранившееся до наших дней, датируется XIV веком. В латинской рукописи Speculum historiae («Зеркало истории»), датируемой приблизительно 1350 годом, имеется несколько среднебретонских стихотворений с внутренними рифмами. Одно из них, переписанное клириком Ивонетом Омнесом (Ivonet Omnes), вероятно, является образцом бретонских лэ того времени:
… An guen henguen am laouenas
an hegarat an locat glas…
mar ham guorant va karantit
da vout in nos oh he costit
uam garet nep pret…[10].
…белая, улыбающаяся, меня обрадовала