приветливая, голубоглазая,
Если моя любовь мне пообещает
провести ночь рядом с ней,
вечно любимой женщиной
Этот отрывок ценен тем, что по крайней мере дает нам представление о том, какова была бретонская поэтическая традиция.
Многие сюжеты, присутствовавшие в литературных произведениях, сохранились в устной народной традиции вплоть до конца XX столетия.
Так, например, баллада Gwerzh santez Enori (Баллада о святой Энори) обнаруживает связи с сюжетными линиями жития святого Эффлама, легендой о короле Лире и трех его дочерях, такими произведениями, как: Caradoc de Vannes («Карадок ваннский»), «Персеваль», «Тристан» (прозаическое произведение), Le Lai du Cor («Лэ о роге») и Vita Budoci («Житие святого Будока») [Piriou, Y-B., 1982].
К этому следует добавить, что темы, присутствующие в современной устной литературе и существовавшие в Средние века, зачастую являются общими для бретонской и валлийской средневековой литературы. Современный исследователь бретонского фольклора Д. Лоран опубликовал исследование, посвященное бретонской балладе Gwerzh ar Skolan (Баллада о Ско-лане) и легенде о Мерлине [Ethnologie française 1., 1972 c. 3–4]
Персонаж бретонской баллады по имени Сколан, в других вариантах: Янник Сколан, Сколван (Skolan, Yannig Skolan, Skolvan), осужден за многочисленные грехи на вечные адские муки. Только благословение матери может спасти его от этой участи. Он является с того света на черном коне, в черном одеянии, с черным лицом. Вся баллада посвящена описанию его преступлений, среди которых – убийства, изнасилования, уничтожение скота, разгром церкви, причем самым страшным грехом является то, что он утопил книгу. Различные версии этой баллады (одна из которых была обработана Т. Э де ля Виллемарке) продолжают существовать в бретонской фольклорной традиции по сей день. Так, одна из последних версий была записала Ж. Филиппом в 80-х годах ХХ века. Испольнитель баллады – Жан-Луи Ролан (1904–1985) [Philippe, J., 1986, c. 75–78].
Аналогичный персонаж по имени Исколан (Yscolan) является героем валлийской поэмы XII века из Черной книги Кармартена. Так же как и бретонский Сколан, Исколан осужден за то, что поджег церковь, зарезал скот и утопил книгу. Описания Сколана – Исколана в обоих текстах схожи:
Валлийский текст:
Du dy pen du du hunan / Черна твоя голова, черен ты сам,
Ia du, ae ti ycsolan? / Итак, ты – Исколан?
– Mi Iscolan, Yscolheic, / – Я Исколан, клирик,
Yseawin y puill iscodic / Легок ум дикаря,
Guae ny baut a gaut Guledic / Утопитьcя тому, кто оскорбляет Бога!
Бретонский текст:
Du eo da varc’h ha du out-te / Черен ты и конь твой черен
Pelec’h hoc’h bet ha da belec’h ‘het? / Откуда вы и куда ты едешь?
[Toute l’histoire de Bretagne , 1996, c. 140]
При сопоставлении средневековых бретонских текстов с произведениями устной народной литературы, с одной стороны, и со средневековыми валлийскими текстами, с другой, мы можем вычленить определенные детали, восходящие, возможно, к периоду языковой и культурной общности бретонцев и валлийцев. В качестве примера можно привести также мотивы артуровских легенд, легенд о Мерлине, сохранившихся по обе стороны Ла-Манша вплоть до наших дней (Мерлик, лесной человек из сказки «Девушка-рыцарь», – один из подобных примеров).
Начиная с XIV века количество письменных памятников возрастает, причем теперь уже мы можем говорить о дошедших до нас связных текстах на бретонском языке.
Так, в аббатстве Ландевеннек (Финистер) долгое время хранилась рукопись, датируемая 1450 годом, в которой содержалась так называемая королевская песнь под названием An dialog etre Arzur ha Guynglaff («Диалог между Артуром и Гуингланом»). В XVIII веке рукопись была утрачена, и о ней известно лишь благодаря выпискам, сделанным бретонскими лексикографами XVIII века Луи Ле Пеллетье и Грегуаром де Рострененом (о них см. ниже). В 1924 году филолог Ф. Гурвиль обнаружил записи Ле Пеллетье на чердаке одного замка близ Морлэ.
Текст «Диалога» весьма интересен по многим причинам. Во-первых, по мнению Я.-Б. Пириу, текст является прямым продолжением легенд артуровского цикла, когда-то бытовавших в Бретани [Piriou, Y-B., 1984]. Во-вторых, бретоноязычный клирик, автор этого текста, построил поэму таким образом, что диалог короля Артура и прорицателя Гуинглана является панегириком королю Франции, на которого бретонцы возлагали большие надежды перед лицом опасности, исходившей от англичан.
Вне всякого сомнения, эта поэма была неоднократно переписана более или менее безграмотными клириками, подверглась многочисленным изменениям и деформациям, так что судить о языковых и литературных особенностях исходного текста весьма затруднительно. Сохранившиеся до наших дней отрывки из поэмы изобилуют французскими заимствованиями и несовершенны с точки зрения стихосложения. Тем не менее некоторые архаизмы и чудом сохранившиеся внутренние рифмы указывают на то, что, скорее всего, первый вариант «диалога» был более интересен и в художественном, и в языковом плане [Piriou, Y-B., 1984].
Важным событием в истории бретонского языка и литературы является словарь Catholicon (Католикон), составленный Жаном Лагадеком (Jehan Lagadeuc). Этот трехъязычный бретоно-латинско-французский словарь ad utilitalem clericorum pauperum Britaniae (для использования бедными клириками Бретани) является также первым словарем французского языка. Самая старая из известных нам рукописей Католикона датируется 1464 годом, первое печатное издание – 1499-м. В этот же период увидела свет и латинская грамматика Donoet, написанная по-бретонски.
Основную массу литературных произведений того времени, как и раньше, составляли жития святых. Сохранилось достаточно большое количество стихотворных и прозаических произведений этого жанра, причем обилие документов XVI века создает ложное впечатление расцвета бретонской литературы в эту эпоху. На самом деле тексты XVI столетия свидетельствуют о начале упадка бретонской письменной литературной традиции. За редким исключением тексты этого периода изобилуют французскими заимствованиями, литературные достоинства этих произведений также нельзя назвать выдающимися.
Появление в Бретани книгопечатания в 1480 году и после дующее его развитие в XVI столетии повлияло на увеличение количества литературных памятников. Распространению печатных книг способствовала также передвижная торговля, организованная в 1480 году Гийомом Лепином (Guillaume de Lespine) по поручению реннского книготорговца Гийома Туза (Guillaume Touse). Однако большое количество печатных произведений было составлено на французском языке и на латыни, сведений о сколько-нибудь значимых печатных изданиях на бретонском языке у нас не имеется; исключение составляет, пожалуй, вышеупомянутый Католикон. Следует также отметить, что рукописная традиция, несмотря на ранее появление книгопечатания в Бретани, продолжала существовать вплоть до XIX века, причем в рукописном варианте существовали преимущественно произведения на бретонском языке.
Более того, некоторые произведения создавались на двух языках. Так, например, в первых бретонских мистериях авторские ремарки были написаны на латинском языке. Одно из подобных произведений под латинским назвнаием Venicreator написано наполовину по-латыни, наполовину по-бретонски «в честь госпожи Анны, герцогини-королевы», – Enn henor dan Ytron Anna hon ducgez rouanez – по случаю ее приезда на паломничество в Фольгоат в 1505 году[11].
Бретоноязычная литература XVI века известна нам в основном по произедениям религиозного содержания: Tremenvan an Ytron Guerches Maria («Успение Госпожи Девы Марии»), Pemzec levenez Maria («Пятнадцать радостей Марии»), Buhez mab-den («Жизнь сына человеческого»). Особо следует отметить поэму Mirouer de la Mort («Зеркало смерти») из 3 602 строк, написанную в 1519 году Мэтром Жаном Ан Аршер Коз из прихода Плонговен (Maestr Iehan An Archer Coz a barrez Plongonven). Эта поэма была напечатана в 1575 году, она посвящена, как и Buhez Mab-den, размышлениям о судьбе человека, о смерти и ее последствиях. На ту же тему рассуждает и безымянный автор поэмы Passion, напечатанной в Париже в 1530 году Эозеном Киливером (Eozen Quillivere).
Сюжеты этих произведений большей частью заимствованы из французских мистерий и житий святых. И тем не менее в некоторых из них прослеживаются параллели с литературными произведениями Британских островов, как в житии святой Нонны (Buhez santes Nonn), рукопись которого датируется началом XVI века и предположительно является списком с более древнего манускрипта, который, по мнению Ж. Л. Деффика, происходит из скриптория аббатства Даулас (Daoulas) и датируется временем между 1350 и 1398 годами. [Toute l’histoire de Bretagne, 1996, с. 245]. Сравнительно поздний список этого произведения нашпигован французскими заимствованиями, система внутренних рифм расшатана, текст изобилует плеоназмами, вставляемыми для того, чтобы соблюсти стихотворный размер. И все же, согласно Я.-Б. Пириу [Piriou, Y-B., 1986], некоторые отрывки текста являют собой отголоски старинных бретонских лэ.
Житие святой Нонны представляет собой театральную пьесу из более чем 2000 стихов. В ней упоминается более семидесяти персонажей, среди которых – святой Патрик, святой Гильдас, святой Диви, Мерлин. Содержание пьесы перекликается с бретонскими легендами о святых: Бог предрекает, что через тридцать лет родится святой Диви. Юная Нонна, готовящаяся стать монахиней, изнасилована королем Керитиком, что приводит к рождению святого Диви. По представлениям эпохи, зачатие в результате изнасилования было противоестественно; таким образом, рождение святого является результатом чуда.
На этом примере видно, что многие из дошедших до наших дней произведений известны нам по поздним спискам. Исходный текст, однако, возможно частично восстановить, опираясь на математически безупречную систему внутренних рифм, присутствовавших в среднебретонских стихотворных произведениях.