Однако среди тех документов, которые имеются в нашем распоряжении, есть и литературные произведения, представляющие несомненную художественную ценность, как, например, «Житие Святой Женевьевы Брабансткой». Однако еще одна проблема состоит в том, что не все тексты дошли до нас целиком, как, например, пьеса «Житие святой Барбы» (Buhez Santez Barba), которая была издана в 1557 году. Другие, не менее интересные пьесы сохранились лишь в отрывках: Destruction de Jérusalem («Разрушение Иерусалима»), Buhez an itron Sanctes Cathell («Житие святой Катерины»), Buhez Sant Gwenole («Житие святого Гвеноле»), Amourousted eun den coz («Любовные похождения старика»). Последние три пьесы известны нам благодаря рукописным копиям, сделанным ле Пеллетье. По утверждениям лексикографа, в его распоряжении имелись рукописи этих пьес, причем рукопись «Разрушения…» была выполнена еще до введения книгопечатания в Бретани. Пьеса «Житие св. Гвеноле» имелась в двух вариантах, более ранний был датирован 1580 годом. Что же касается последней пьесы, то, по словам Ле Пеллетье, она была напечатана и представляла собой небольшую книгу, вышедшую в Морлэ в 1647 году. Она примечательна тем, что это первая известная нам пьеса светского содержания. Как видно уже из самого названия, пьеса представляет собой комедию: старик хочет жениться на юной девушке, в результате она достается предприимчивому слуге. По причине фривольного содержания этой пьесы Ле Пеллетье, священник-бенедиктинец, не осмелился переписать ее целиком, и в нашем распоряжении оказались лишь незначительные отрывки из этого произведения. Однако самим фактом своего существования пьеса указывает на то, что к этому времени в Бретани имелась традиция светской литературы. К тому же действие комедии разворачивается в Бретани (в отличие от подавляющего большинства других пьес) и ее персонажи носят бретонские имена.
Параллельно с приходящей в упадок письменной литературной традицией существовала живая и сильная традиция – устная народная литература. Разумеется, судить о ее наличии мы можем лишь по позднейшим источникам, относящимся к тому времени, устные произведения были записаны собирателями фольклора начиная с XIX века. Исключение составляют песни религиозного содержания, так называемые кантики, которые являются для нас весьма ценным материалом.
Среди многочисленных жанров устной бретонской литературы особый интерес представляют баллады (gwerzhioù), в которых, в отличие от других жанров, часто запечатлевались не выдуманные, а реальные исторические события. Так, Донасьен Лоран в своем исследовании показал, что в основу некоторых баллад, собранных и записанных в XIX веке, легли события предыдущих столетий, самое раннее из которых датируется XV веком: одна из баллад повествует о высадке английских войск на Леонское и Трегьерское побережье. В другой балладе отражена осада Гвенгампа (1488), к описанию которой примешаны детали событий 1591 года. Еще в одной балладе подробно описываются события крестьянского восстания 1490 года, произошедшие на фоне франко-бретонской войны, однако первые ее строки относят нас к еще более раннему событию.
Границу между среднебретонским и современным бретонским языком, а также начало нового периода в истории бретонской литературы принято отождествлять с появлением произведения «Катехизис и обучение для католиков» (Catechism hac Instruction evit an Catholicqet) Жиля де Каранпюилля (Gilles Keranpuil de Bigodou) (1530–1578), который представляет собой перевод латинского катехизиса иезуита Канизиуса (Canisius). На рубеже XVI и XVII веков и позже литература на бретонском языке подверглась мощному влиянию (если не сказать – цензуре) иезуитов, проводивших церковную реформу и осуществлявших миссионерскую деятельность в глухих уголках Нижней Бретани.
Говоря о сценических произведениях XVII века, необходимо прежде всего упомянуть мистерию Santez Jenovefa a Vrabant («Святая Женевьева Брабантская») [Le Duc, 1983]. Эта пьеса сохранилась в трех поздних версиях и предположительно была написана около 1640 года неким иезуитом, который, по мнению Г. Ле Дюка, не только был разносторонне образованным человеком и обладал тонким художественным вкусом и незаурядными литературными способностями, но и великолепно знал бретонский язык и виртуозно владел техникой бретонской версификации. Автор максимально использует возможности бретонского языка (полисемия, внутренняя и финальная рифма, игра слов, изменения смысла слова) для достижения своих целей. Согласно Ле Дюку, помимо буквального смысла текста, существует «второй план», второй смысл, создаваемый с помощью вышеупомянутых языковых и литературных средств. При этом автор текста не изобретает новых рифм или новых смыслов общеизвестных слов, многие из употребляемых им рифм банальны, некоторые являются так называемыми клише, однако ни в одном случае их употребление не является случайным. К тому же зачастую автор прибегает к использованию нескольких языковых и стилистических примеров одновременно, чем достигает максимального эффекта. При этом, как отмечает Ле Дюк, язык этой пьесы есть «утрированный пример нормального функционирования языка».
В это же время публиковались и сборники поэтических произведений, такие как Novelov ancien ha devot (Старинные набожные рождественские песни; 1650) или Tragedienn Sakr (Священная трагедия; 1651) и Dialogue avec la Mort (Диалог со смертью; 1656), где среди действующих лиц выступает Анку.
Несмотря на то что мы имеем в нашем распоряжении несравненно больше документов на бретонском языке, относящихся к периоду после XVII века, характер их постепенно меняется. Престиж бретонского языка в этом столетии упал настолько, что его уже называют «нижнебретонским наречием» (le bas-breton). Однако в то же время появляются первые попытки «возвысить» бретонский язык в глазах просвещенной публики и представить его «праматерью всех языков».
Так, в 1659 году была опубликована книга П. Монуара (P. Maunoir) Sacré Collège de Jesus – катехизис на бретонском и грамматика бретонского языка, а также его словарь François-breton armorique. Это сочинение оказало большое влияние на бретонскую орфографию (так, именно он ввел обозначения инициальных мутаций на письме, предложил отменить диграф -ff и пр.), так что дату выхода этой книги в свет принято считать началом современного периода в истории бретонского языка.
Вторая половина XVII века заслуживает отдельного рассмотрения. Необходимо упомянуть поэму Passion («Страсти Господни»), состоящую из 4650 стихов (считается одним из шедевров того времени) и написанную Мессиром Лораном Ришу (Missire Laurans ar Richou, bellec ha cure en parrous a Plounez, escopty Sambrieuc), священником и викарием прихода Плунез епископства Сен-Брие, в 1678 году; а также поэмы «Сотворение мира» (Creation ar bet), где пересказывается библейская история о сотворении мира, «Святая Трифина и король Артур» (Santez Tryphina hag ar Roue Arzur) «Жизнь Маларже» (Bue Malarge).
Чрезвычайно популярным в это и последующее время было произведение Buez ar pevar mab Emon, («Жизнь четырех сыновей Эмона»), которая позже, в 1780 году, была зарифмована и продолжала свое существование в виде поэмы. Популярность «Четырех сыновей…» была такова, что вплоть до XIX века это произведение читали и знали по всей Бретани, и оно оказало влияние на устную народную литературу этого столетия. Не меньшей популярностью пользовалась книга Ar bugel fur da dri bloas («Ребенок, мудрый в три года»), переводенная с французского в 1660 году аптекарем Гийомом де Буазарди (Guillaume du Boishardy), которая переиздавалась вплоть до второй половины XIX века.
Также в XVII веке издается большое количество религиозно-просветительской литературы: Confessional, Euzen Gueguen Нант (1612), An mirouer a Gonfession, «Зеркало исповеди», изданное в Морлэ (Montroulez) в 1621, которое было переведено Танги Гегеном (Tanguy Gueguen) с французского перевода испанской книги Doctrina Christina иезуита Диего Ледесма (Diego Ledesma).
В это же время был создан перевод Библии на бретонский язык, выполненный частично в стихах, частично в прозе. Его автором был Жан Хюэльван (Jean Huelvan), бывший сначала моряком, мушкетером, а позже – приходским священником в Бриеке (Briec). Однако его перевод не получил одобрения церкви. Всего же им было написано 13 томов сочинений, о которых нам ничего не известно.
На этом моменте следует остановиться особо. Как следует из примера перевода Библии на валлийский язык, сам факт существования Священного писания на региональном языке может в корне изменить лингвистическую ситуацию и привести к укреплению позиций этого языка. Факт неодобрения церковью перевода Библии на бретонский, естественно, не способствовал престижу данного языка.
Позже неоднократно предпринимались попытки перевода Библии на бретонский язык. В частности, одним из переводчиков был Ле Гонидек (см. ниже).
Несмотря на то что мы имеем мало прямых указаний на существование светской литературы на бретонском языке в XVI– XVII веках, известно, что в это время создавалось большое количество разнообразных песен и баллад. Большинство из тех песен, которые были записаны собирателями фольклора в XIX веке, были сложены до Революции, в XVII–XVIII веках. Из тех баллад, которые были записаны до XIX века, нам известны: «Новая баллада» (Gouers nevez), переписанная в 1632 году Ивом ле Патезуром (Yves Le Patezour), нотариусом из Плебиана, а также баллада о битве при Камаре в 1694 году. Кроме того, сохранились образцы более «низкого жанра»: например, сатирическая песня, написанная в 1697 году. Известно, что в Бретани песни слагали в честь всех выдающихся событий, как, например, дошедшую до нас песню во славу Людовика XIV и дофина Франции.
Прежде чем продолжить перечисление литературных произведений следующего, XVIII, столетия, необходимо несколько более подробно остановиться на языковой ситуации, без понимания которой некоторые моменты могут показаться неясными.
Итак, в течение XVIII столетия зона распространения бретонского языка сокращается, и восточная граница его распространения сдвигается к Сен-Назеру, проходя через Рош-Бернар, Жосселин, Луэдак, Сен-Брие. Однако к западу от этой воображаемой линии подавляющее большинство населения владеет только бретонским. Число носителей языка равнялось примерно миллиону человек, большая часть из них проживала в сельской местности, однако в связи с оттоком населения из деревень в города бретонский язык стал языком наемных рабочих и ремесленников. При этом развитие портовых городов ведет к постепенному проникновению французского языка на территорию Нижней Бретани.