уссию» следующим образом: «это, безусловно, не было победой антисталинистов, но это было безусловным поражением сталинистов», так как «позиция партии в отношении И. В. Сталина, отраженная в ее официальных документах, принятых еще при Н. С. Хрущеве, осталась неизменной».
Кстати, тогда же, в начале мая 1965 года, после долгого перерыва в аппарате ЦК был воссоздан Отдел науки и учебных заведений, главой которого был назначен давний брежневский соратник, проректор Высшей партшколы при ЦК Сергей Павлович Трапезников. Он был знаком с генсеком еще со времен их совместной работы в Молдавской ССР, откуда в марте 1956 года перебрался в Москву и вплоть до начала июля 1960 года работал помощником Л. И. Брежнева в бытность того секретарем ЦК по оборонке. Теперь же он стал курировать всю систему образования и Академию Наук СССР, в руководстве которой было немало его открытых и активных противников, считавших нового «начальника» закоренелым сталинистом. Кстати, эту оценку разделяли и многие историки и мемуаристы, например все тот же С. Н. Семанов, который уверяет, что в окружении Л. И. Брежнева существовала целая «пятая колонна сталинистов», куда, помимо самого С. П. Трапезникова, входили брежневский помощник В. А. Голиков, его правая рука в партийном аппарате К. У. Черненко, зампред Совета Министров СССР Н. А. Тихонов и другие[81].
Наконец в начале июля 1965 года Л. И. Брежнев производит одно из самых важных назначений в центральном партийном аппарате. На пост заведующего Общим отделом ЦК вместо Владимира Никифоровича Малина, который им руководил все годы хрущевского правления, приходит Константин Устинович Черненко[82]. С этим человеком Л. И. Брежнев познакомился еще в далеком 1950 году, когда был назначен Первым секретарем ЦК Компартии Молдавии, где К. У. Черненко уже почти два года возглавлял Отдел пропаганды и агитации ЦК. Затем в октябре 1952 года их пути-дороги надолго разошлись, и только в мае 1960 года, когда Л. И. Брежнев стал председателем Президиума Верховного Совета СССР, он пригласил К. У. Черненко перейти из аппарата ЦК, где тот работал с 1956 года, в высший государственный орган страны и возглавить Секретариат его Президиума, то есть стать его правой рукой в должности «президента» страны[83]. На этом посту он показал себя с самой лучшей стороны — как надежный сотрудник, крепкий профессионал и неистовый трудоголик. А посему совершенно не случайно, что Л. И. Брежнев именно ему и предложил возглавить этот Отдел ЦК, который в системе высшей власти играл колоссальную роль. Именно Общий отдел ЦК традиционно готовил и протоколировал все заседания Президиума (Политбюро) ЦК, определял их повестку, характер и порядок рассмотрения вопросов, формировал список приглашенных лиц, оформлял все постановления и решения Президиума (Политбюро) и Секретариата ЦК, что, безусловно, имело принципиальное значение для Л. И. Брежнева и всей его команды. На этом посту Константин Устинович пробудет вплоть до смерти своего патрона в ноябре 1982 года и все эти годы верой и правдой будет ему служить «не токмо за страх, а за совесть». В исторической и мемуарной литературе можно встретить полярные оценки личности К. У. Черненко и его места в партийном аппарате и в истории нашей страны. Например, известный андроповский апологет Г. А. Арбатов писал, что он был «среднего пошиба бюрократ», «настоящим потолком которого» была должность «заместителя заведующего Общим отделом ЦК или канцелярией Верховного Совета СССР»[84]. Однако большинство авторов были иного и куда более высокого мнения и об этом человеке, и о его реальном месте во всей партийно-государственной иерархии[85]. Так, лигачевский помощник В. М. Легостаев писал, что «до прихода Черненко отдел представлял собой по сути обычную канцелярию. При нем же он постепенно занял господствующее положение в структуре аппарата ЦК, а затем, опираясь на аналогичные отделы местных партийных комитетов, и в структуре аппарата КПСС в целом». Так же оценивал роль К. У. Черненко в управлении страной и андроповский референт И. Е. Синицин, утверждавший следующее: «Общий отдел стал самым многочисленным из всех отделов ЦК. Под его полным контролем оказалась вся документация ЦК. Специальные секторы отдела оформляли, контролировали, распределяли информацию, предназначенную для высших руководителей и в первую очередь для Генерального секретаря». Более того, «поскольку в Общий отдел стекалась вся информация, поступавшая в ЦК КПСС», при Л. И. Брежневе «он стал играть роль своеобразной партийной разведки и контрразведки». Кстати, это было немудрено, поскольку его предшественником был Секретный отдел ЦК, который при И. В. Сталине возглавлял А. Н. Поскребышев. Ну, и наконец, характеризуя работу К. У. Черненко на столь ответственном посту, один из брежневских секретарей — О. А. Захаров — уверял: «В отличие от других партийных деятелей, Черненко был доступен для сотрудников Отдела и руководителей с мест любого ранга. К нему обращались по разным житейским вопросам, и он многим оказывал конкретную помощь, редко кому отказывал. За это его ценили и благодарили за чуткость и бескорыстие».
Между тем, как уверяет Р. А. Медведев[86], тогда же «в кругах, близких к ЦК, стали ходить упорные слухи о скорых переменах в руководстве страны». Ожидалось, что Л. И. Брежнев вернется на свой недавний пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, а Первым секретарем ЦК КПСС станет А. Н. Шелепин. Говорили также и о возможной отставке А. Н. Косыгина и назначении на пост главы союзного правительства Д. Ф. Устинова. «Но уже к концу года стало очевидно, что эти перемены по крайней мере в ближайшее время не состоятся». Однако, к сожалению, он не дает никаких ссылок на источники, прежде всего мемуарного характера, поскольку именно они могли содержать подобного рода слухи.
Во второй половине 1965 года были сделаны еще ряд кадровых назначений, имевших важное значение для брежневской команды. Так, на сентябрьском Пленуме ЦК из состава Секретариата ЦК уже чисто формально был выведен В. Н. Титов, и новым секретарем ЦК стал Федор Давыдович Кулаков, ставший в этой должности главным куратором сельского хозяйства страны. А на декабрьском Пленуме ЦК еще одним секретарем ЦК, но уже по кадровой работе стал Иван Васильевич Капитонов. На этом же Пленуме ЦК вторично «в одну и ту же воду» вошел Владимир Васильевич Щербицкий, вновь ставший кандидатом в члены Президиума ЦК, поскольку менее двух месяцев назад, в середине октября, опять вернулся в кресло председателя Совета Министров УССР.
Об этом назначении надо сказать отдельно. Как известно, во исполнение решений сентябрьского Пленума ЦК о ликвидации совнархозов и воссоздании прежней системы союзных и союзно-республиканских министерств во всех союзных республиках, в том числе на Украине, закипела бурная работа в этом направлении. И уже в начале октября 1965 года П. Е. Шелест прибыл в Москву для окончательного согласования всех кадровых вопросов с руководством страны. Судя по его рабочим записям[87], «вопрос по министрам», который обсуждался в Совмине СССР, а также с Н. В. Подгорным, А. Н. Шелепиным, Д. Ф. Устиновым и А. П. Рудаковым, особых проблем не вызвал. Однако вокруг новой кандидатуры главы Совета Министров УССР разгорелись нешуточные страсти. На Президиуме ЦК КПУ было принято решение рекомендовать на место И. П. Казанца, которого против его воли всего неделю назад назначили министром черной металлургии СССР, «промышленного» секретаря ЦК КПУ Александра Павловича Ляшко. Однако против этой кандидатуры выступил Л. И. Брежнев, которого активно поддержали А. Н. Шелепин и Д. Ф. Устинов. Они жестко настаивали на том, чтобы главой украинского Совмина вновь стал В. В. Щербицкий, которого сам П. Е. Шелест считал «малокультурным, грубым, и дерзким» работником и «большим нытиком». По этому поводу состоялась и новая крупная перебранка между Н. В. Подгорным и Л. И. Брежневым, который поддержал своих прежних товарищей по Президиуму ЦК КПУ. Но решение было принято — и «украинская группировка» в Президиуме ЦК опять оказалась в проигрыше.
Между тем это была уже не первая стычка Л. И. Брежнева с «украинской группировкой» за последний год, которую умело направляли ряд членов Президиума ЦК, вероятнее всего А. Н. Шелепин и Ко. Еще 2 сентября 1965 года в самом конце заседания Президиума ЦК Л. И. Брежнев предложил обсудить записку П. Е. Шелеста о работе Минвнешторга СССР и наделении Украинской ССР рядом прав самостоятельной внешнеэкономической деятельности[88]. Изначально данная записка была направлена Н. В. Подгорному, который, в свою очередь, отослал ее для рассмотрения и подготовки предложений трем адресатам: председателю Госплана СССР П. Ф. Ломако, курирующему заместителя председателя Совета Министров СССР В. Н. Новикову и главе Минвнешторга Н. С. Патоличеву. Однако, не дождавшись заключений, Л. И. Брежнев, особо подчеркнув, что не знал об этом письме, поскольку был на отдыхе в Крыму, поставил данный вопрос на обсуждение Президиума ЦК. Как считают ряд авторов (Ф. И. Раззаков, Л. М. Млечин), это был явный сигнал о том, что он не поддержит «украинцев», а сам П. Е. Шелест расценил это заявление как команду «фас». В результате на Первого секретаря ЦК КПУ, а косвенно и на Н. В. Подгорного буквально набросились ряд членов высшего руководства страны, в частности А. И. Микоян, М. А. Суслов, А. Н. Косыгин, А. Н. Шелепин, П. Н. Демичев и А. П. Рудаков. Причем, если А. И. Микоян, чье выступление оказалось самым «спокойным», напирал на то, что «вопрос о монополии внешней торговли был окончательно решен еще при В. И. Ленине и пересмотру не подлежит», то остальные члены Президиума ЦК выдвинули целый ряд чисто политических обвинений. Они упрекали руководство республики в искажении ленинской внешней политики, в слабой борьбе с проявлениями украинского буржуазного национализма, в третировании «русских кадров», в местничестве, нарушении государственной и плановой дисциплины и т. д. Причем А. Н. Шелепин, чье выступление носило наиболее жесткий характер, заявил, что «за политическую ошибку Шелеста» прямую ответственность несет не только он, но и Н. В. Подгорный, который, пользуясь положением второго секретаря ЦК, «никому не позволяет вмешиваться в дела Украины». Он даже потребовал провести Пленум ЦК КПУ и «по-настоящему разобраться с тем, что происходит в республике». В ответ на это П. Е. Шелест и особенно Н. В. Подгорный перешли в атаку на «оппонентов» и дали ответную отповедь А. Н. Шелепину и П. Н. Демичеву, который обвинил «украинцев» во «втором издании скрыпниковщины»