Она указала на тело другой Малах, убитой Доналом:
– Вон та могла говорить по-нашему. С трудом, но могла. Понять ее было непросто, однако я узнала очень много. Донал, они очень отличаются от нас.
– Именно потому мы и зовем их чужими. Боюсь, юная леди, вам придется многое рассказать, когда мы доберемся до Кинкэйда.
Она закрыла глаза:
– О… Сначала я приму ванну, переоденусь в свежее белье и часов двадцать посплю…
– Посмотрим, что можно сделать, – засмеялся он, взял ее за руку и повел к выходу.
И тут он впервые заметил это.
Они раскачивались на цепях, перекинутых через потолочную балку, десять обнаженных окровавленных тел, поддерживаемых на весу крюками, продетыми сквозь нижнюю челюсть, составляя шокирующий контраст цивилизованным, хотя и слегка декадентским картинам, все еще висевшим на стене позади них. Еще два тела лежали на полу в лужах крови. Одним из тех, кто висел на стене, был рыжеволосый аристократ, лорд Делакруа, бывший владелец замка Гленнтор. Рядом с ним висело тело Елены Сент-Мартин, женщины с вечеринки, которой так хотелось поближе узнать Малах. Алекси вздрогнула и отвернулась:
– Скверный способ проверить свое мнение о дружелюбных, миролюбивых инопланетянах…
Она не договорила, и Донал забеспокоился, не стало ли ей плохо.
В дальнем конце зала распахнулась дверь, и через нее попыталась прорваться тройка Малах, каждый из которых хотел добраться до людей первым. Донал вскинул ружье, но тут же выругался, увидев на прикладе красный огонек. Но Алекси, крепко держа в руках свое изогнутое оружие, выпускала лазерные импульсы, ярко вспыхивавшие при попадании в кожаные ремни или красно-зеленую чешую. Все трое были убиты прежде, чем успели протиснуться в дверь. Донал выхватил гранату и кинулся вперед. Соседняя комната была заполнена чем-то похожим на коммуникационное оборудование. Одним движением он выдернул чеку и послал гранату вперед, кинувшись на пол и вжавшись в пол, пока комната не наполнилась грохотом и клубящимся дымом.
– Давай выбираться отсюда, Донал, – сказала Алекси. Она потрясла оружием. – Я не знаю, как определить, когда в этой штуке кончится заряд.
– С этим мы справимся. Но чтобы быть уверенным…
Отбросив свое ружье, он наклонился поднять пару ружей Малах и вручил одно Алекси. Она бросила свое и приняла новое.
– Идем. Нас ждет карета.
– Ты хочешь сказать…
– Для тебя, Алекси, только лучшее!
– Фредди?
– А то.
Они вышли наружу из разгромленного замка. Фредди терпеливо ждал, поводя черными стволами ионных пушек, отслеживая цели, слишком далекие, чтобы по ним стрелять. Солнце уже садилось, и небо быстро темнело, окрашиваясь на западе золотыми и красными оттенками. Подлодка, отметил Донал, уже ушла.
– Беженцы отбыли в подводной лодке восемь минут назад, – доложил Фредди, когда они забрались по трапу. – Они вышли в море и погрузились.
– Слава Богу! – сказала Алекси.
– Я наблюдаю многочисленные цели, – продолжил Фредди, когда они вошли в боевой отсек. – К нам на векторах перехвата идут флаеры и воздушные бронетранспортеры противника. Я предлагаю как можно быстрее покинуть эту зону.
– Фредди, временами у тебя бывают просто фантастические идеи, – заметил Донал.
На него наконец-то начал действовать адреналин, ставший следствием возбуждения и страха ближнего боя. Голова болела там, где лазер Малах расплавил его шлем и сжег кожу на голове, но он едва обращал внимание на эту боль.
– Поехали! – приказал Донал.
Я достиг южной оконечности прохода Крайтона. Впереди, покрытая тьмой в оптическом диапазоне, но ясно видимая в инфракрасном, лежит плоская открытая долина шириной примерно шесть километров. По обеим сторонам от нее поднимаются Грампианские горы. Они весьма невысокие, в среднем метров шестьсот, а самые большие пики достигают девятисот пятидесяти метров. Горы покрыты лесом и довольно покатые. Сама долина – открытое поле, которое древние танковые или кавалерийские командиры сочли бы прекрасной позицией для стрельбы и маневров. На юг течет река Ломан, в пятидесяти двух километрах отсюда, недалеко от города, вливаясь в Кинкэйд, прежде чем та впадает в залив Старбрайт. Слева от меня светится нагретая за день полоса Шоссе № 1.
Главный техник старший сержант Блендингс уже был здесь вместе с маленьким флотом ховеров ДИ-90 «Файршторм», эскортирующих танкер с криоводородом. Все последние 28,4 минуты они трудились, пытаясь увеличить мою боевую эффективность до сколъ-либо приемлемого уровня.
Эта задача вполне может оказаться невыполнимой, хотя им и удалось наложить заплату на поврежденную цистерну, чтобы удержать в ней гиперохлажденный водород. Ремонтная бригада работает просто великолепно, несмотря на реальную опасность обстрела и близость врага. К сожалению, разбитую гусеницу они починить не могут. С их помощью я освобождаю катки передней правой подвески. Это в некоторой степени уменьшит мою скорость и маневренность, но позволит мне двигаться без сопротивления разбитых катков.
До контакта с врагом остается всего 10,4 минуты, и я получаю отличную новость. Хотя мои коммуникационные спутники были уничтожены, штаб-квартира сообщает, что Боло 96876 появился к северу от Пиков Ветров, в области, известной как зона вторжения Дельта. Похоже, он уничтожил вражеский штаб и сейчас движется через горы на юг.
Возможно, что хотя бы часть последней битвы мы будем сражаться вместе. Мне бы этого хотелось. Во-первых, бои с участием нескольких Боло очень редки. Во-вторых, природа противника и серьезность моих повреждений заставляют думать, что я не смогу долго сдерживать его в одиночку.
Точно оценить время, которое я проживу, прежде чем погибну, я не могу.
– Быстрее, быстрее! Давайте, грязные неудачники!
Блендингс стоял в открытом боевом отсеке «Файршторма», уперев руки в бока, и смотрел в ночь, на север. На нем был прибор светоусиления, придававший ему вид какого-то насекомого, и его рот, видимый из-под оптики, неодобрительно кривился.
– Ходуны почти рядом!
Капрал Стив Домбровски засмеялся, высовывая голову из тоннеля доступа к сенсорам Боло номер пять.
– Они пожалеют, что пришли сюда! Старина Ферди побьет их, выпотрошит и повесит сушиться на солнышке!
– Это точно! – добавил Лен Кемперер. – Ты видел боевые данные из штаба, парень? Им не справиться с Ферди, сколько бы этих тварей ни набежало! Ой!
– В чем дело? – спросила капрал Дебби Холл. Кемперер махал рукой в воздухе:
– Корпус еще горячий!
– Он горячий не только в таком смысле, болван! – прорычал Блендингс. – Будешь знать, как работать без рукавиц!
– Когда все закончится, сержант, – сказала Холл, – нам придется надевать скафандры противорадиационной защиты. Эти парни жестко играют, да?
– Все в порядке, Деб, – улыбаясь, сказал Домбровски. Он закрывал панель доступа крышкой, такой же толстой и тяжелой, как освинцованная дверь бомбоубежища. Ему пришлось поднапрячься, чтобы она с тяжелым лязгом встала на место. – Мы тоже!
Блендингс продолжал вглядываться в темноту на севере, выискивая признаки приближения врага – признаки, которые Ферди заметит гораздо раньше любого человека. Он улыбался, пряча лицо в темноте. «Теперь дело за вами, лейтенант, – подумал он. – А здесь у вас отличная команда».
И тем не менее он боялся. Ферди должен был идти в бой только с тремя гусеницами, половина его брони была сожжена, в боку зияла дыра, в которую пролез бы взрослый мужчина, и на криоцистерне стояла заплатка, которая не была рассчитана на боевые нагрузки. Если хоть одна ракета врага прорвется…
Конечно, выбор был невелик. Его бригада и так уже сотворила чудо.
Он лишь надеялся, что этого чуда окажется достаточно.
Боло въехал на неровную поверхность, и жесткий толчок кинул Алекси на Донала. Он поймал ее прежде, чем она упала бы на пол.
– Ты в порядке?
Она кивнула. Ее лицо было покрыто потом, грязью и сажей, а светлые волосы все спутались, но в этот момент она казалась ему прекрасной. Она только что закончила обрабатывать ожог на голове Донала, замотав ее длинным бинтом.
– Хорошо. Тебе лучше пристегнуться, – сказал он ей, указывая на откидное сиденье в углу. – Мы сейчас переваливаем через горы, и спуск будет очень жестким.
Он ощущал, как Боло натыкается на деревья, – легкая дрожь и небольшой крен, когда гигантские гусеницы переезжали очередного упавшего лесного великана. Экраны боевого отсека работали, давая всесторонний обзор, панораму в бледно-желтых и белых на зеленом тонах инфракрасных сенсоров, пробивавшихся сквозь ночную темноту. Колонки данных, бежавшие на переднем, левом и правом экранах, показывали наружную температуру, наклон поверхности, давление на землю, скорость, данные о двигавшихся или металлических целях и сотни других деталей – и незначительных, и очень важных. Сейчас Донала особенно интересовал наклон поверхности, составлявший двадцать пять – тридцать два градуса, – крутой склон, хотя и доступный для гусениц Боло. Самой большой опасностью было то, что при слишком крутом склоне земля может податься под чудовищным давлением четырнадцатитысячетонного Боло. Если это случится, они могут попасть в обвал и в худшем случае просто-напросто перевернуться. Даже у Боло есть свои пределы проходимости.
Кабину сотрясла серия взрывов. Алекси, широко раскрыв глаза, вскинула голову к переплетению труб и кабелей на потолке:
– Что это было?
Донал посмотрел на датчики и на экран, на котором отражался вид справа. Над деревьями в небе что-то вспыхнуло. От разраставшейся вспышки расходились в стороны несколько белых линий, тепловые следы на ИК-сенсоре.
– Компания, – ответил он. – Три флаера Малах, километрах в пятидесяти. Они пока что над океаном, движутся как раз в нашу сторону. Они только что запустили в нас шесть ракет с радарным наведением, которые Фредди сбил противоракетными лазерами. Теперь он займется флаерами.
– Без твоего приказа?