— Вот и выкладывай свои сомнения, — сказал полковник Васильев. — Садись, успокойся, выдохни и начинай.
— Со всеми подробностями, — дополнил Богданов.
— Да, конечно, — присаживаясь на стул, согласился младший лейтенант Окуньков. — С подробностями…
Конечно, как только Окуньков услышал о происшествии с вездеходом, он тут же помчался на место происшествия. Сам он жил на станции «Комсомольская», ютился, как и большинство бамовцев, в бараке. От станции до места происшествия расстояние, по местным меркам, было небольшое, и вскоре он был уже на месте. Следственной бригады еще не было, а вот бамовцев — хоть отбавляй. Слухи о небывалой трагедии успели уже разлететься по магистрали, и народ, бросив работу, всеми возможными способами, на попутном транспорте и пешком устремился к месту происшествия. Для чего — того люди, наверно, и сами не знали. Но и не прибыть к месту беды они тоже не могли. А вдруг понадобится их помощь? Да хотя бы и не конкретная помощь, а просто участие, соболезнование, да мало ли еще что? Ведь беда-то какая! Люди толпились у замершего вездехода, гомонили, топтались, некоторые с видом знатоков осматривали окрестности. При этом народу становилось все больше, и непонятно было, откуда он брался — будто из-под земли вырастал.
— Ну, так я и знал! — в отчаянии воскликнул Окуньков, пробираясь сквозь толпу. — Ну-ка, пропустите меня к месту происшествия! Пропустите власть, вам говорят! Ну, чего вы здесь столпились? Что вы здесь ищете? Давайте-ка расходитесь. Ведь все истопчете! А тут могут быть следы преступления!..
Окунькова на магистрали хорошо знали и уважали его за беззлобность и легкость нрава. И даже по этой причине многие позволяли себе всякие такие шуточки в его адрес, на которые Окуньков никогда не обижался — ни как человек, ни как представитель власти.
— А, прибыло следствие! — раздались отовсюду голоса. — Долго спишь, Окуньков! Тут такое дело, а ты, понимаешь, дрыхнешь!.. Человека убили, всю взрывчатку из вездехода унесли! А ты спишь…
— А кто спит? — искренне возмутился Окуньков. — Это я-то сплю? Между прочим, как только я услышал, что здесь такая беда, так и сразу же сюда примчался! Да и не следователь я — он скоро будет. А я до его прибытия обязан стеречь место происшествия. Так что расступись, братва лихая! И не топчите здесь следы! Кому говорят, отойдите на десять шагов. И замрите!
Требования Окунькова были справедливыми, и люди, недовольно ропща, стали расступаться. Когда вокруг вездехода образовался более-менее свободный круг, Окуньков воочию увидел место происшествия. Прямо посреди дороги стоял вездеход, а в трех шагах от него лежало мертвое тело. Кто-то успел прикрыть мертвеца брезентовой дерюгой. Других охранников, подвергшихся нападению, у вездехода видно не было.
— А где другие? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Окуньков.
— Увезли других, — ответил кто-то из толпы. — В больницу. Оглушенные они какие-то… Ну, мы и подумали…
— Вообще-то правильно сделали, — неуверенно произнес Окуньков. — Коль они оглушенные, то, конечно…
Он подошел к убитому и с осторожной боязливостью снял с него дерюгу. Так полагалось по инструкции — на месте происшествия все должно быть в первозданном виде. Страдальчески скривившись, участковый стал осматривать тело.
— Стрельнули-то почти в упор, — тоскливо произнес он, обращаясь невесть к кому, а скорее, к самому себе. — С трех, а то, может, и с двух шагов. Из нарезного ствола… Да, так и есть… Гладкий ствол такой раны не даст… Не говоря уже о дроби… Ах, ты ж, бедолага! — последние слова относились к убитому охраннику. — Кто же это тебя, а? За что?
На последний вопрос, впрочем, ответ у Окунькова имелся. Коль в вездеходе не оказалось взрывчатки, то, стало быть, из-за нее все и произошло. Хотя при этом и непонятно было, кому и для каких таких целей эта взрывчатка могла понадобиться.
Отойдя от мертвого тела, Окуньков принялся осматривать само место происшествия. Вначале он забрался в кабину вездехода и с неудовольствием отметил, что до него тут успели побывать многие. Ну, народ, сладу с ним нет! Тем не менее участковый внимательно осмотрел вездеход внутри, но ничего стоящего, по его мнению, внимания он там не нашел.
Выбравшись из вездехода, Окуньков приступил к осмотру близлежащей территории. И вскоре обнаружил пятна, похожие на кровь. Эти пятна находились в десяти шагах от убитого. И еще он обнаружил две стреляные гильзы.
Участковый внимательно осмотрел гильзы, даже их понюхал, после чего аккуратно положил находку на место и посмотрел на столпившихся вокруг людей.
— Никто из вас не находил на этом месте ничего интересного? — спросил он сразу у всех. — Скажем, стреляных гильз или еще чего-нибудь необычного…
Оказалось, что ничего интересного никто не находил.
— Ну-ну… — с сомнением произнес участковый. — Не находили… А в кабину для чего лазили? Да еще с грязными сапожищами? Кто вас просил? Ведь там могут быть следы преступления.
— Так ведь мы думали, что там кто-нибудь мертвый или, может, раненый! — объяснили из толпы. — Как же не залезть и не посмотреть?
— Так не всем же скопом! — страдальчески поморщился участковый. — Ну что вы за люди! В общем, так. Не желаете расходиться, так стойте. Но только на месте. Кто переступит вот эту черту — того немедленно арестую как злостного нарушителя порядка!
— А поговорить-то с тобой можно, Окуньков? — спросил кто-то из толпы.
— Это смотря о чем, — ответил участковый.
— О деле.
— О деле можно, — разрешил Окуньков. — Выходи и говори.
Из толпы вышли двое молодых людей. Это были те самые парни, которые давеча на станции «Комсомольская» говорили с диверсантами-разведчиками.
— Тут, понимаешь, такое дело… — помявшись, сказал один из парней. — Секретное, короче говоря, дело. Не для широкой публики. Отойдем-ка в сторонку, и мы тебе расскажем… Может, это пустяки, а может, и наоборот…
И парни поведали Окунькову о том, как они встретили на станции «Комсомольская» двух болгар-строителей. А еще, днем раньше, они видели их же на мосту через Витим.
— И что с того? — не понял Окуньков.
— В общем-то ничего, — пожал плечами один из парней. — А только понимаешь ли, какое дело… И на мосту они ходили, и на станции тоже… Без дела ходили, будто какие-нибудь туристы. Или, может, наблюдатели. Разведчики… Ведь без дела же — прямо как какие-нибудь зеваки! А у нас, ты сам это знаешь, без дела шляться не принято. Ладно бы мост — может, там они вправду были, чтобы полюбоваться. Мост-то знаменитый, многие, особенно которые новички на БАМе, ходят на него посмотреть. Но на станции, да среди бела дня, да без дела… Сомнительно это!
— А вы их не спрашивали, что они там на станции делали? — спросил Окуньков. — Может, по служебной необходимости приехали туда.
— Как же, спрашивали, — ответил второй парень. — Ну, так они просто ушли от ответа. Сказали, что по делам, и все. И сразу же распрощались с нами.
— Вот мы и подумали, — продолжил первый парень. — Станция «Комсомольская»… А ведь это именно с нее и везли взрывчатку! Вчера эти болгары разгуливали по станции, а сегодня это горе произошло. Нападение на вездеход да еще и убийство! Ну и что, Окуньков, ты на это скажешь?
— Угу, — сказал на это Окуньков, подумал и добавил: — Болгары, говоришь… Шлялись без дела по станции… Откуда, между прочим, всегда развозится взрывчатка на всякие объекты… Вчера, значит, они там околачивались, а сегодня на тебе — нападение на вездеход со взрывчаткой с одним убийством и тремя ранеными.
— Не забывай и про мост, — напомнили парни.
— Да еще и мост, где они, как вы говорите, тоже околачивались, как какие-нибудь ротозеи… Вот что, братцы. Настоятельно вас прошу — нет, даже приказываю: кроме меня, об этом никому ни слова! А уж я доложу по инстанциям.
— Хорошо, — согласились парни.
Но, как оказалось, это был не единственный интересный разговор. Примерно через полчаса после него прибыла наконец следственная бригада и приступила к работе. Окунькову было велено разогнать столпившихся людей, но он лишь в отчаянии махнул рукой — как же, разве их разгонишь!
И тут его опять кто-то окликнул из толпы.
— Ну, я Окуньков, — ответил участковый на оклик. — А ты-то кто таков есть? Выйди да покажись!
Вышел не кто-нибудь, а начальник одного из строительных участков. Ничто человеческое было ему не чуждо, и он также, оставив дела, примчался на место происшествия. И вот теперь ему для чего-то понадобился Окуньков.
— Я слушаю, — сказал участковый.
— Да тут, — замялся начальник участка, — такое дело… Уж и не знаю, стоит ли о нем говорить. Скорее всего, никчемное дело, пустяк. А может, и не пустяк…
— Дядька, не томи мою душу! — поморщился Окуньков. — У меня и без твоих иносказаний — проблем. Так что отойдем в сторонку, и поведай мне, о чем хотел. А я уж сам разберусь, пустяк это или серьезное дело.
И вот что рассказал Окунькову его собеседник. Есть у него на участке болгарское звено — десять человек. Прибыли они на БАМ недавно — нет еще и месяца. Троих начальник приставил ко взрывному делу — помощниками мастеров-взрывников. Эти трое сказали, что теоретически знакомы со взрывным делом, якобы изучали его в институте. Отчего бы и не приставить их к взрывникам? Прямого касательства ко взрывчатке они в соответствии с инструкцией не имеют, а помощники мастерам нужны. Остальные семеро трудятся, как и все прочие — строят железнодорожную насыпь. И все бы ничего, да вот только какими-то странными оказались эти ребята-болгары. Нет, трудятся они исправно, но часто отлучаются с рабочих мест. То посмотреть на мост через Витим — дескать, отродясь не видели такого чуда, то — на станцию «Комсомольская» проведать какого-то земляка, а то и вовсе на какое-то время исчезают без всякой причины и конкретной надобности. Исчезнут, а потом как ни в чем не бывало возвращаются и без всяких объяснений приступают к работе. И так несколько раз кряду. Конечно, ничего особо подозрительного во всем этом нет, а только тут такие события… А потому непонятно, как следует расценивать такое поведение болгар. Главное, все прочие всегда на виду, а эти куда-то отлучаются. Спрашивается, куда и зачем? К примеру, какой такой земляк вдруг образовался у них на станции «Комсомольская»? Откуда он мог там взяться?..