ая. Подъемный механизм работал на пределе, агрегаты тревожно и надсадно гудели, в кабине начал меркнуть свет. Бригадир перекинул магазин с пустого на полный, приставил ствол автомата к когтю и надавил на спусковой крючок. Оружие дернулось, перебитая лапа задергалась, а обрубок спешно убрался прочь. На пол выплеснулась черная вязкая жижа. Тварь внизу взвыла, дернулась, лифт вторил ее движению и вдруг пополз вниз.
Бригадир перезарядился, приставил ствол автомата к щели, где уже начала появляться отвратительная рожа. Свинцовые пчелы заколотили по уроду, с громким чавканьем впиваясь в плоть. Тот взвизгнул, лифт дернулся, и кабина резво пошла прочь. Мелодично звякнул сигнал, двери распахнулись, новый этаж… странно. Раньше же не работало.
Сталкер подождал немного, прислушиваясь, а теперь еще и принюхиваясь. Вроде все тихо, спокойно. В воздухе пахнет пылью и реактивами. Под ногами мягкая ковровая дорожка, приятное освещение, не тусклое и не резкое, будто специально комфортное. Запах появился через несколько шагов – пахло едой, свежеприготовленной, причем так явственно, что рот Бригадира наполнился слюной.
– Неужели еще выжившие, – мелькнуло в голове.
Сталкер прижался спиной к стене, прикинул. Аромат доносился откуда-то из-за поворота. Широкий коридор без дверей, полозья для тележек, повесившие окуляры камеры, желтые полосы по краям, запрещающие персоналу заступать из Зоны транспортировки, предупреждающие знаки и большой плексигласовый щит в стальном обрамлении. Сквозь вентиляционные щели в щите и шел этот запах.
– Лаборатория два, – прочитал Бригадир вслух табличку, наклеенную на прозрачную поверхность крышки шлюза. – Вход только по пропускам.
Внутри что-то неприятно заколыхалось, сдавило горло, стало трудно дышать. Пахнуло сильнее, будто на неведомой кухне поставили вентилятор и поднесли к нему сковороду с отбивной. Лоб покрыла испарина, сталкер попятился, сжимая цевье автомата. Пальцы от усилия побелели. Вроде бы и ничего страшного, но вот такой вот мирный приятный запах посреди бетонного ада, где за каждым поворотом может скрываться смертоносный выродок, порождение Зоны, чьей единственной функцией является убийство, и есть самый тревожный звоночек. Каждый сталкер в Зоне это четко усвоил, ну, по крайней мере, тот, что живой пока ходит. Нет уюта в ночном лесу, нет тепла в недострое, нет сухости в сливном коллекторе. Если хоть какой-то комфорт вдруг нашел на этих землях, то только тот, что сам себе обустроил. Иначе это ловушка, морок вроде сыра в мышеловке.
Сам не помня как, Бригадир оказался вновь в кабине лифта. Нужная ключ-карта легла на считыватель, повернулся ключ, кабина двинулась вниз. Несколько тревожных секунд ожидания, когда двери устройства поравнялись с полем боя, но нет, отступил паук. Только что-то звякнуло за толщей пластика, заскребло, будто инородный объект в механизм затянулся. Лифт скорость не сбавил, и уже через несколько секунд Бригадира встречала тройка выживших.
– Значит, наверх вряд ли пройдем. Паук огромный, будто танк, – признался сталкер, обрисовывая на карте пункт, где засел хитрый урод.
– Да, мы видели одного, на техническом. – Анна зябко поежилась, вспоминая увиденное. – Это существо непонятно как тут появилось.
– Согласен, – кивнул Песчанников. – В бункер не пройти без специального пропуска. Даже хозяйственные контейнеры его требуют, и баки с мусором. Я лично отлаживал сигнальный периметр. Если бы это решило забраться внутрь, то контур неизменно был бы нарушен, и поднялась тревога. Он, кстати, функционирует до сих пор.
– Я лично считаю… – вступил Сенников. – Что без «Артефакта» тут не обошлось. Я, конечно, был отстранен от основных исследований, что позорно и печально, но кое-какие документы мне на глаза попадались. Помните попытку запустить в космос корабль-колонию?
Бригадир нахмурился. Что-то в его памяти всплыло, такое далекое, что и деталей-то не припомнить. Денис Петрович поймал этот взгляд, печально улыбнулся:
– Лет двадцать назад с Байконура стартовала ракета с новыми твердотопливными двигателями. Система питания и жизнеобеспечения на ней позволяла отправить корабль в долгое путешествие. Однако едва он вышел за пределы солнечной системы, как ЦУП рапортовал о потере связи. Сослались то ли на магнитные аномалии, то ли на вдруг возникший и приведший к гибели устройства астероидный пояс. Газетчики решили, что это очередное отмывание средств. Пошумели немного, да и успокоились, переключив внимание на очаги Зоны, вспыхивающие, будто лесные пожары, на всей территории материка. О проекте этом забыли на несколько лет, а потом будто бы вспомнили, и не просто так. Когда грузили ящики с оборудованием и сами материалы, я запомнил код тогдашнего Госкосмоса. Был он необычный, работа происходила вместе с несколькими господрядчиками, частными космическими агентствами из Северной Америки и Западной Европы. Именно их логотипы и были вместе с номерами. По первичным накладным контейнеры пришли из Казахстана, с максимальной охраной и верхним уровнем биологической и радиоактивной защиты. Радиации позже не обнаружилось, хотя в документах фигурировали страшные цифры. Я лично обошел груз со счетчиком, но он показал фон в пределах нормы. Я даже устройство другое взял, батарейки поменял, но показатели осталась прежними.
– Есть ли возможность убрать радиационный фон? – поинтересовался Бригадир.
– Возможность есть, технологий нет. Нивелировать можно, постольку-поскольку, но все равно придется работать с материалом в специальных защитных костюмах и свинцовых колпаках, и не больше двадцати минут в неделю. Тут же наши спецы сутками из лаборатории не выходили. Едва успевали оборудование подвозить из запасников да реактивы со склада выписывать. Под конец они и вовсе отчебучили, начали собирать какую-то сверхсложную радиоустановку. Последний заказ пришел на партию химикатов, дорогих, японских, и на партию радиоэлектронных элементов, из которых, как я слышал, чуть ли не связь для МКС собирают. Что удивительно, цена вопроса никого не смутила. Только на эту партию оборудования финансирования было выделено едва ли не больше, чем годовой бюджет некоторых восточноевропейских стран.
– Дай угадаю, – хмыкнул Бригадир, вертя в руках стреляную гильзу. – И после этого начались бешенства да пропажи?
– Именно.
– А мутанты когда в комплексе первый раз засветились?
– Сначала волны мутантов были только снаружи, – встрял Песчанников. – Тогда же начали роптать сталкеры, что с нашим ЧВК в охране были. Они первые и ушли, да и не хватились их особенно. СБ их, уж прости – виноватый взгляд в сторону Бригадира, – за расходный материал держали. Знаниями пользовались, опытом житейским, но у солдатиков опыта в войне было больше.
– Опыта. – Бригадир кивнул. – Как же, плавали, знаем. Опыт – штука полезная, если применять его по назначению. Меня в Зону тоже не из детского сада занесло, первое время еле выкарабкивался. Одиночки-ходоки мне тогда самоубийцами казались. Идти в рейд не в группе – не рейд, а самоубийство. Многое тут узнал, под пулями ходил бандитскими, сквозь аномалии просачивался, артефакты в руках держал такие, что вам и не снились. Опыт, он всегда к делу полезен. Ну да ладно.
Пока суд да дело, Бригадир рассказал и об этаже, пахнущем едой. Выжившие переглянулись.
– Это уровень «Артефакта», – наконец после недолгого колебания произнес Сенников. – Влияет. Сначала начинает действовать осторожно, работать по самым примитивным инстинктам: голод, жажда, секс. На первом этапе чего там только не кажется. Но чем дольше ты рядом с ним, тем более странные вещи приходят в голову. Видимо, потому и убегали люди, что не могли вынести воздействия. Повторюсь, это только предположение, на которое я опираться не могу. Я в первую очередь ученый и могу оперировать только подтвержденными фактами. Сами понимаете, провести эксперимент могу только над собой.
– Не вывезешь? – хмыкнул Бригадир, однако в голосе его не слышалось радости.
Ситуация была паршивая. С одной стороны, можно было попытаться проскочить через технический, добраться до воздуховода и достаточно беспрепятственно подняться на спасительный жилой уровень. Оттуда уже можно было попробовать добраться до безопасной Зоны или вызвать помощь. Как и какую, разумеется, пока неясно.
Вроде простой вариант, однако Бригадир сам еле ноги унес. Считай, случайность. Может, если бы лучше знал уровень, так и боеприпас сэкономил. Встреча с пауками, а их там было как минимум два, вероятнее всего, привела бы к потере гражданских. За трехсотых еще могли заплатить, но двухсотыми торговать сталкер себе позволить не мог, сказывались старые офицерские принципы. Врагу не сдаваться, своих не бросать.
Можно было попытать счастья на вдруг ставшем доступным этаже проекта, но при любом упоминании о нем тройку охватывал чуть ли не суеверный ужас. Будто бы и не умные образованные люди перед Бригадиром были, а какие-то староверы, мхом поросшие, при входе в метрополитен цепенеющие. Запах еды, вроде бы ничего страшного. Если боевой дух на высоте, то временное воздействие к печальным последствиям не приведет. Вновь решили отложить до утра. Будет день, и будет пища.
Глава 19
Близилась вторая неделя, а решиться на что-то Бригадир так и не смог. Запасы продовольствия тем временем начали подходить к концу. Употребив свой паек, сталкер перешел на местный, что прибавило лишний рот, однако этим он просто ускорил неизбежное. Костлявая морда голода маячила неясной тенью и ничего хорошего не сулила. Благо питьевой воды было вдоволь. В реакторной был кран, откуда сцеживали влагу из общего очистного контура, а туда она уже поступала после очистки. Сама реакторная установка охлаждалась каким-то непонятным для Бригадира химическим способом и фактически не требовала трудозатрат. Сенников и Егор иногда подходили к панели, смотрели на показатели, удовлетворенно кивали и забывали о табло на день, если не больше. Первый конфликт случился у сталкера на глазах. Вспыхнул он не из-за еды или теплого одеяла. Из-за чего же еще? Из-за женщины.