Калипсяне успели хорошо изучить Улисса, они знали, что он никому из них намеренно не причинит вреда. И все-таки при виде того, как в его пасти исчез «кусочек» длиной в семьдесят пять сантиметров, им стало немного страшно за свои руки.
Кончились съемки. Участники съемочной группы отворили дверцу и отошли в сторонку, чтобы Улисс не сбил их с ног на радостях. А он даже с места не двинулся. Они поманили его руками. Улисс только глядел на них. Тогда Фалько вошел в клетку и стал подталкивать его ногой. Арестант нехотя выплыл на волю. Его подтолкнули еще, еще. Он обиделся и ушел в изумрудную даль, оглядываясь на чудесный отель, где люди подавали ему барракуду на обед.
Утомленный отряд поднял все снаряжение на борт.
— Эх, хорошо будет принять душ, как придем на Мадагаскар! — мечтал Дюма;
— А мне бы жаркое из антилопы, килограмма на два, — сказал Лаба.
— А я все думаю, — вступил Фалько, — что мы никогда больше не увидим ничего похожего на этот риф.
Остальные молчаливо согласились с ним.
Лязгнула якорная цепь, зарокотала машина. Перегнувшись через поручни; калипсяне в последний раз любовались барьерным рифом и белым песчаным берегом, а мысли их были в волшебном подводном мире, где люди полтора месяца жили в дружбе с рыбами.
— Гляди-ка, кто-то из островитян идет на лодке, сказал Робер.
— Сбавь ход, капитан, — попросил Кусто. — Попрощаемся с человеком.
— Постой, кто это? — насторожился Лаба. — Он держит что-то в руке.
— Большой эпинефелус!
Калипсяне ахнули.
— Улисс!
Рыбак гордо показывал им свой улов.
— Мы предали Улисса, — сказал Кусто. — Приучили его есть все на свете, вот он и схватил этот чертов крючок.
— А я не уверен, что это Улисс, — возразил Фалько. — Давайте, схожу вниз, проверю.
— Стоп машина! — скомандовал Кусто.
Фалько и Лаба прыгнули за борт. Через пять минут они появились вновь, выдернули изо рта загубники и закричали:
— Улисс дома, жив-здоров! Он подошел к нам. Мы еле от него отвязались.
— Полный вперед, капитан! — скомандовал Кусто. — Скорее, пока этот бродяга не надумал идти за нами.
Глава шестнадцатаяНА ГРАНИ
Сыновья капитана Кусто очень рано стали подводными пловцами. Старшему, Жану-Мишелю, было семь, его брату Филипу пять, когда отец подарил каждому по маленькому аквалангу. Они всегда погружались вместе с ним или каким-нибудь другим опытным аквалангистом. Мальчишки выслеживали молодых осьминогов и играли с ними. Ловили вилками морских ежей — бурые колючие мячики, которые живут на скалах. В Средиземном море, пожалуй, нет более опасных животных: если вы заденете ежа, иголки проткнут кожу и обломятся, будет опухоль, нагноение. Но братья научились ловить морских ежей и добывать из них нежную розовую икру.
В каникулы Жан-Мишель и Филип не раз участвовали в экспедициях «Калипсо». Как-то они прилетели на Аравийский полуостров, чтобы там пересесть на корабль. Самолет приземлился в Джидде, а «Калипсо» в это время работало на рифах Абу-Латт.
— Если идти за ребятами, мы не успеем кончить работу, — сказал капитан Кусто жене. — Нам осталось тут дела всего на два дня. Что ты предлагаешь?
— Сперва закончим, — ответила она.
В душе ей было страшновато, ведь сыновья попали в город, где еще не изжита работорговля, и правители могут из-за малейшего пустяка бросить человека в тюрьму.
Наконец «Калипсо» пришло в Джидду. Симона Кусто, волнуясь, сбежала по трапу на пристань. В это время рядом с ней остановился лимузин с французским флажком, и вышли Жан-Мишель и Филип. Их сопровождал французский посол.
— Мама, что ты волнуешься? — удивился Жан-Мишель. — Когда мы увидели, что тебя нет на аэродроме, мы сразу поняли, что у вас много работы. Позвонили послу, и он пригласил нас к себе. Мы всюду ездили, все успели посмотреть.
В восемнадцать лет Жан-Мишель целое лето проработал аквалангистом и подводным фотографом в Океанографическом институте Вудс-Хол, на мысе Код в США. Там он научился лихо танцевать и приобрел костюм ковбоя. Когда он вернулся, друзья по школе прозвали его Техасцем.
Филип изобретал космические и подводные корабли. Он мечтал побывать на Луне и в самом глубоком месте на земле — в Марианской впадине в Тихом океане. Ее глубина — около одиннадцати тысяч метров. Когда старший брат был в Вудс-Холе, Филип вылетел в Западную Африку и там сел на «Калипсо».
«Калипсо» зашло на остров Мадейра. Здесь Филип пересел на португальское судно, которое занималось промыслом кашалотов. Как-то раз «Калипсо» встретило китобоев в море. Вдруг Симона Кусто увидела своего сына: он стоял на воде рядом с судном.
— Я еду на ките! — крикнул Филип матери.
— Осторожно! — закричала она в ответ.
— Не бойся, — успокоил ее Филип, — он мертвый.
Китобои тащили на буксире свой улов в порт, и Филип воспользовался случаем испытать новые «водные лыжи».
Капитан Кусто вовсе не настаивает на том, чтобы его сыновья стали подводными исследователями.
— Пусть сами найдут свое место в жизни, — говорит он. — Моё дело помочь им получить образование. А дальше они сами себе хозяева.
Теперь семья Кусто живет в Монако, в розовом и голубом домике на краю обрыва, в шестидесяти метрах над морем. Нельзя сказать, чтобы в доме царил мир и покой. Филип и Жан-Мишель приезжают с друзьями на мотороллерах и застают у отца гостей — ученых и инженеров. Если бы здесь вдруг появился марсианин, его бы не сразу заметили, такой шум стоит в доме. В довершение ко всему из комнаты в комнату, шипя и фыркая, награждая Друг друга туманами, Носятся рыжая такса и. белый кот с Мадейры.
Как-то неприметно стоят призы, завоеванные цветным фильмом «Мир тишины», который снял отряд Кусто. Один из них напоминает видом кактус — это Большой приз Международного фестиваля в Канне. Второй — «Оскар», премия, присуждаемая Голливудом за лучший художественно-документальный фильм.
Кусто говорит:
— Этот фильм знаменует конец этапа, расставание с верхними слоями моря. Так сказать, сувенир, память об удивительной красоте виденного и приключениях нашего отряда за двадцать лет подводного плавания. Эта пора теперь позади. Тысячи исследователей пользуются аквалангом, океанографы взяли его на вооружение для своих работ. На глубинах до шестидесяти метров становится довольно людно. Надо идти глубже. На очереди материковая отмель — континентальный шельф. А дальше — кто знает?..
И с улыбкой:
— То, что мы задумали, позволит нам погружаться очень глубоко.
Посетителей розовой виллы больше всего на свете заботит вопрос, как освоить континентальный шельф — следующий этап на пути человечества, покоряющего океан. Глубина шельфа в три раза превышает предел обычных погружений со сжатым воздухом, Во многих местах материки окаймлены длинными отмелями, их-то и называют шельфом. На глубине примерно двухсот метров шельф заканчивается гранью, за которой континентальный склон спадает к подводным долинам и абиссальным плато.
Почти весь рыболовный промысел происходит в области шельфа, в зоне фотосинтеза — химической лаборатории солнца. Дневной свет пронизывает толщу воды, и в ней образуются органические вещества, необходимые для растений, для животных, которые питаются, растениями, для животных, которые питаются животными. Чем больше людей становится на свете, тем лучше надо наладить рыболовство, чтобы всех прокормить.
Но материковая отмель — это также склад полезных ископаемых и химического сырья. Ведь добывают же в море нефть, например у Пиратского берега, где работало «Калипсо».
Вот группа Кусто и думает над тем, как проникнуть на шельф и исследовать его. Они убеждены, что человек должен обойти всю материковую отмель, все разведать и нанести на карту, хотя глубины тут в три раза превышают предел акваланга.
Кроме этих планов, Кусто занят работой в Океанографическом музее Монако, куда его пригласили на должность директора. Это крупнейшее в мире научно-исследовательское учреждение, изучающее загадки моря. От его дома через великолепный парк можно быстро дойти до могучего белого здания музея, которое высится в восьмидесяти пяти метрах над Средиземным морем. Основал музей в 1910 году князь Альберт I Монакский. Его называли «князем океанографии»; Это был ученый и моряк; он, в частности, охотился на китов, чтобы изучать их.
Возглавив музей в Монако, Кусто получил для исследовательской работы еще два судна: «Винаретта Зингер» и «Пиза III». Он привлекает к штурму глубин светил мировой океанографической науки. Но основную работу выполняет отряд самого Кусто.
В конце тридцатых годов три человека без скафандров начали проникать в тайны моря. Теперь у Кусто около ста сотрудников. Это одна из самых главных в мире групп, занимающихся подводными исследованиями.
Глава семнадцатаяНЫРЯЮЩЕЕ БЛЮДЦЕ
В торговом порту Марселя стоит длинное серое здание с загадочной надписью на фасаде: КАЛИПСО — ОФРС. Если расшифровать сокращение, получится: Французский центр подводных исследований. Кусто организовал его в 1952 году.
Возглавляет ОФРС молодой инженер-химик, подводный исследователь Андре Лаба. Это высокого роста приветливый человек, один из главных сотрудников Кусто. Ему помогает Жан Алина, ветеран «Группы Подводных Изысканий» французских ВМС, откомандированный в распоряжение Кусто. Участник создания акваланга Эмиль Ганьян продолжает работать вместе с Кусто в ОФРС, создавая новое снаряжение для подводных работ.
Лаба был моим экскурсоводом, когда я пришел в здание ОФРС. В столярной мастерской и мастерской по обработке пластмасс механики собирали подводные съёмочные камеры и электрические скутера. С помощью инженеров компании «Томсон-Хустон» они в свое время уже создали отличную камеру для подводного телевидения. Телекамера видит лучше, чем подводный пловец, а в ОФРС ее к тому же оснастили приспособлением, которое позволяет телекамере видеть даже в мутной воде.
Нашу экскурсию прервали возгласы снаружи: