— Нет. В самый раз. Мы будем устраивать приемы, так что понадобится много места.
Наконец, почти через сорок пять минут, стеклянные двери открылись, и вплыла она, словно царица египетская, в воздушном белом шифоне. Грудь в вырезе сверкала и переливалась, как посыпанный сверху сахаром кофе с молоком.
— Оуэн! — Она взяла его за руку и поцеловала в щеку. — Как я рада, что ты смог приехать!
Мне следовало отшатнуться, как от удара в живот. Как от ведра ледяной воды, вылитой на голову. Как от шлепка по лицу большой холодной скользкой рыбой. Большой холодной шотландской семгой, например.
Но я не отшатнулась.
И к сожалению, даже не слишком удивилась. Ах сукин сын!
Теперь я все поняла. В Шотландии с Оуэном была Одесса. Никаких стюардесс. И никакой рыбалки. Только Одесса Ниандрос.
Господи, как все мерзко, пошло, низко. Сколько еще гнусностей мне придется узнать и вынести?
— Вы знаете мою команду, — представил Оуэн. — Бертрам, Эндрю и моя невеста, мисс Кесуик.
Я едва не рассмеялась. Ох, Оуэн, ты так облегчаешь мне задачу, даже сам того не зная. Бедный идиот!
Одесса взяла Оуэна под руку и повела к двери.
— Я разложила украшения в столовой. Там освещение лучше.
Он повернулся и подмигнул мне.
Я подмигнула в ответ.
Глава 62
Я налила себе виски, включила музыку и легла в ванну. Осмотрела свое тело и начала смеяться. Все, чем я когда-то гордилась, давно ушло. Там лишние складки, тут небольшой валик жира, здесь обвисшая кожа. И хотя я не стала бы комплексовать по этому поводу — как ни крути, а возраст есть возраст, и, если не хотите истратить тысячи долларов и неделями выносить мучительную боль, пока вам все подтягивают, закрепляют и ставят на место, следует смириться с переменами, — так вот, что, спрашивается, позволило мне вообразить, будто Оуэн способен заинтересоваться женщиной вроде меня? Неразрешимая загадка.
Меня провели и обманули дважды! За два дня! А я смирно позволяла вешать себе лапшу на уши! История стара как мир. Окружающие, естественно, удивлялись нашей помолвке, и не зря: стоило только взглянуть на него и на меня. Власть секса свела меня с ума настолько, чтобы поверить всем его россказням. Теперь, когда все кусочки головоломки встали на место, я поражалась, как не увидела очевидного. Теперь понятно, почему он не хотел брачного контракта. Известность и слава никогда не привлекали меня раньше, но Оуэн включил прожектора на полную мощность, и я попалась в паутину их лучей.
«О, Кик. Тебя использовали. Тебя поимели».
Ну, это не совсем так. Вернее будет, почти использовали. Почти поимели.
Счастливый случай и рука судьбы удержали меня от полного краха.
Не дали погибнуть.
В комнате надрывался телефон.
Я открыла бутылку кьянти, приготовила легкий ужин из мойвы с чесноком, оливковым маслом, свежими резаными томатами, базиликом, добавила побольше сыра, поела, посмотрела телевизор и собралась с мыслями.
Мой ангел-хранитель помог мне спастись от настоящего артиллерийского обстрела. Или, как сочно выразился Оуэн в день появления коллекции Романовых, ловко уклониться от летящей на голову огромной лавины дерьма.
Перейдя к десерту, трюфелям с ежевикой, приготовленным накануне, я уже вполне владела ситуацией. И точно знала, как поступлю.
Я включила Шуберта — больше никаких рок-н-роллов, и, клянусь Богом, на этот раз так и будет, — сварила какао, плюхнула сверху огромный ком густых сливок и ложку коричневого сахара, надела ночную рубашку и халат, устроилась на диване в гостиной и взяла этюдник.
Глава 63
В десять утра зазвонил телефон.
— Это Одесса. Могу я поговорить с Оуэном?
— Минуту, мисс Ниандрос.
Этим звонком она официально доверила нам продажу коллекции драгоценностей принцессы Арианны: самый значительный весенний аукцион, самая грандиозная распродажа самых грандиозных украшений. «Сотбиз» и «Кристиз» остались за бортом. Бертрам был так счастлив, что буквально порхал над землей.
Я обняла его и поцеловала в щеку.
— Счастлива за вас, Бертрам. Поздравляю.
— Люблю этот бизнес, — просиял он. — Другого такого нет на свете.
— Вы абсолютно правы, — засмеялась я. — Так и вижу улыбку сэра Крамнера. «Баллантайн» ужасно повезло, что вы у них есть. Мы в надежных руках.
Я продолжала держаться с Оуэном как ни в чем не бывало, ни малейшим намеком не давая понять, что все знаю. Терпела его измену, продолжала спать с ним, хотя позволила себе жаловаться на «кошмарное состояние», что значительно охладило его пыл.
Но он оставался все таким же предсказуемым и верным себе. Как только Одесса подписала контракты и доставленная к нам коллекция была надежно заперта в сейфы, развернулась рекламная кампания и были выпущены каталоги, с розы быстренько облетели лепестки. Она начала ему надоедать.
— До чего же она занудна: вечно толкует о лорде Таком-то и леди Такой-то. Кому все это надо?
Но в том-то вся и штука: ей Оуэн вовсе не надоел. Наоборот, очень-Очень нравился, так что выхода у него не было.
— Невыносимо скучна! И похоже, умом тоже не блещет!
— Бедняжка, — сочувствовала я. — Но не расстраивайся, долго это не продлится.
В те вечера, когда он был свободен и, следовательно, оставался со мной, я обычно отговаривалась крайней усталостью и едва соглашалась поужинать вместе.
— С чего это ты вдруг так устаешь? — удивлялся Оуэн.
— Готовлюсь к свадьбе. Не представляешь, как это утомительно.
— Почему бы просто не поехать в магистрат и разом не покончить с этим?
Я нахмурилась.
— Не глупи. Я впервые выхожу замуж и хочу запомнить этот день на всю жизнь.
Я действовала с невиданным размахом, причем исключительно за его счет, и делала невероятно дорогие заказы, убедившись предварительно, что выплаченные авансы не возвращаются. Я не только намеревалась выкачать из него как можно больше денег, но и устроить сказочную свадьбу, мстя за всех женщин, которым не довелось иметь ничего подобного.
Хотя я так и не побывала в церкви, все же сообщила Оуэну, что церемония пройдет в придворной часовне Сент-Джеймсского дворца, где потолок расписывал сам Гольбейн, а службы проводит духовник королевы. От Оуэна требовалось сделать роскошный подарок в Королевский фонд.
Потом наемные экипажи унесут новобрачных и гостей на прием. Это тоже потребовало большого задатка, поскольку кареты были нарасхват.
Прием будет дан в «Ритце», и я все обговорила с руководством. Мы займем главный зал — привилегия, даруемая не многим из тех, кто мог позволить себе заказать знаменитый зал на всю ночь, не считая стоимости угощения и обслуживания. Я остановилась на ужине из восьми блюд для двухсот человек. Иногородним гостям предстояло ночевать в отеле, поэтому я щедро оплатила пятьдесят номеров, а заодно и несколько десятков ящиков вин и шампанского, плюс двенадцатиярусный свадебный торт, украшенный лентами, цветами, голубями, позолоченными листочками и сахарным снежком. Руководство отеля потребовало деньги вперед, и я согласилась. Флорист довольствовался задатком в сто тысяч фунтов.
— Я просто шокирован расходами, — жаловался Оуэн.
— Нам нужно заботиться об имидже. Понимаю, что наличных почти нет, но это неплохое вложение, которое рано или поздно окупится.
— На кой черт нам оркестр из тридцати музыкантов?
— А танцы? Людям нужно повеселиться. Сегодня днем у меня примерка подвенечного платья. Хочешь пойти?
— Нет. Во сколько это обойдется?
— Пока не знаю, — пожала я плечами.
«Креди Сюисс» и остальные кредиторы теряли терпение, а Оуэн был несвободен в маневрах из-за единственной колючки под седлом: «КДК траст». К счастью, он не подозревал, как близка была желанная цель, а если бы знал все, наверное, повесился бы от злости.
Офисная жизнь стала именно таковой — офисной жизнью.
Я вырвала с корнем весь трилистник, измельчила зелень, выбросила ее вместе с землей и аккуратно сложила горшки в углу садика.
Бертрам усердно работал, и, несмотря на немалое давление со всех фронтов, оставался добрым, почтительным и веселым. Ему предстояло не только готовиться к аукциону Арианны, но и многое сделать для торжественного открытия здания. И он нес это бремя без сетований и жалоб, как и подобает истинному мужчине. Годы и годы накопленного опыта дали свои плоды в виде заслуженного, блестящего кульминационного момента его карьеры.
Я была счастлива видеть, как фирма бурлит той же неукротимой энергией, что и в лучшие дни правления сэра Крамнера.
Глава 64
Наконец настала долгожданная неделя аукциона. В пятницу здесь соберутся десятки клиентов, но сегодня, в понедельник, после окончания ремонта мы наконец перебрались в наше здание на Сент-Джеймс-сквер. Рабочие постарались на славу, и помещения выглядели лучше новых: черная эмаль оконных рам сияла, медные перила сверкали. Десятилетиями накопленные залежи городской сажи, смога и выхлопных газов были стерты с песчаника паром и пескоструйкой.
Я думала, что буду рада вернуться на свой командный пост. Но почувствовала некоторую неловкость. Все вроде выглядело, как прежде, и в то же время разительно переменилось. Олкотта больше не было — он ушел на покой. Как и Роджер, наш старший охранник. Даже придурковатая девица, торчавшая у рентген-детектора, и та нас покинула — отправилась на пастбища посочнее.
Когда открылись двери зала, где была выставлена коллекция Арианны, началась давка. Из-за огромного интереса к распродаже администрация «Баллантайн» распорядилась пускать только по приглашениям. Счастливчики проходили через строй секьюрити. В зале тоже было полно вооруженных охранников.
— Ну, разве не прелестно? — умилялся сияющий Бертрам, рассматривая толпу с верхней площадки. — Только взгляните на них! Каждый заплатил по сорок фунтов, только чтобы пройти в эту дверь, и едва ли не у каждого зажат в руке двадцатипятифунтовый каталог. Нужно практиковать нечто подобное перед каждым аукционом.