– Это не ко мне, – рубанула дама, – впрочем, поговорите с Ладой Глебовной, завучем, может, кого посоветует.
– У нас есть кандидатура…
– И что? – Алла Семеновна не стала любезней. – Извините, я не понимаю сути проблемы. Сделайте милость, изложите просьбу внятно.
– Нам посоветовали девушку, учительницу английского языка из вашей школы. Но сами понимаете, впускать в дом незнакомого человека опасно, вот я и пришел навести о ней справки. Мы с женой целый день на работе, ребенок будет сам открывать репетитору дверь, мало ли что…
– Девушка? – изумилась Алла Семеновна и сняла очки.
Без оправы ее глаза стали беззащитными, и я понял, что она вовсе не злая, просто очень устала, да и положение обязывает сохранять неприступное выражение лица.
– У нас недокомплект преподавателей английского языка, – объяснила директор, – две свободные ставки висят, не идет народ в школу. Сейчас только одна учительница осталась, Вера Ивановна, ей уже за шестьдесят, молодых нет.
– Нашего репетитора зовут Беата Быстрова.
Внезапно Алла Семеновна покраснела:
– Беата Быстрова? И где вы ее взяли?
– Объявление прочитали в газете «Из рук в руки». «Даю уроки английского языка детям, работаю в школе, в совершенстве знаю программу, подготовка в вуз, плата умеренная». Мы позвонили – и впрямь недорого просят, десять долларов урок, остальные-то по пятьдесят хотят. – Я старательно изображал из себя клинического идиота.
Алла Семеновна вновь надела очки, лицо ее приобрело жесткое выражение.
– Уважаемый… э…
– Иван Павлович.
– Так вот, уважаемый Иван Павлович, вы уже не мальчик, а демонстрируете редкостную беспечность. Разве можно искать преподавателя по газете бесплатных объявлений? Мало ли кто чего напишет! Вы с женой владеете английским?
– Нет. Иначе бы зачем нам деньги на учительницу тратить? Супруга бы сама помогала делать домашние задания.
– Вот видите, – подняла вверх указательный палец Алла Семеновна. – И как вы проверите квалификацию репетитора, а? Голову запудрить людям легко.
– Но где же найти учителя?
– По знакомым, другого пути нет, иначе рискуете заполучить аферистку, такую, как Беата.
– Но ведь она работает в вашей школе.
– Быстрова давно уволена.
– Она говорит…
– Сказать можно все, что угодно!
– Почему ее выгнали?
– Это неважно, за профнепригодность.
– Пожалуйста, расскажите поподробней.
– Ни к чему, – отрезала Алла Семеновна, – вы пришли узнать о профессиональных качествах этой особы, я вам даю однозначный ответ: Быстрова языка не знает, преподавать не умеет, диплом, очевидно, купила. В качестве репетитора ее в дом пускать опасно, может украсть то, что плохо лежит.
– Даже так? – делано изумился я. – А нам с женой девушка понравилась, милая, интеллигентная, простая. Знаете, ложно обвинить можно всякого! Между прочим, Беата предупредила, что вы начнете о ней гадости говорить.
Алла Семеновна поджала губы:
– Извините, больше мне сказать нечего. Хотите – нанимайте, заплачете потом, да поздно будет.
Я посмотрел на ее сухопарую фигуру, облаченную в наглухо застегнутый строгий костюм, и ощутил прилив вдохновения. Опершись о стол, я подмигнул директрисе и, понизив голос, сказал:
– Беата-то рассказала мне, по какой причине ее уволили.
Алла Семеновна отшатнулась с сторону:
– Что вы имеете в виду?
– Ничего, кроме правды. Вы отбили у Быстровой жениха, молодого парня, Мишу. Кстати, он танцует стриптиз в баре и не слишком подходит директрисе школы ни, простите, по возрасту, ни по социальному статусу. Но любовь зла, полюбить можно всякого, однако с вашей стороны, ей-богу, некрасиво сначала увести жениха у девушки, затем выгнать соперницу, чтобы не маячила перед глазами, а потом рассказывать о ней гадости первому встречному!
Алла Семеновна уронила очки на стол. Лицо ее сравнялось по цвету с вымпелом «За победу в социалистическом соревновании. 1984 год», невесть почему висевшим до сих пор на стене. Минуту она смотрела на меня раскрыв рот, потом взвизгнула, потеряв всякую солидность:
– Как можно сочинить такую мерзость?
– А что, неправда?
Директриса вскочила и забегала по кабинету. На ногах у нее были не шпильки, а туфли на удобных, толстых, невысоких каблуках.
– Конечно, нет! Боже! Выдумать такую глупость! Хотя Беата способна на многое! Я увела у нее мужчину! С ума сойти! Да я уже три года как вдова!
– Ну и что? – нагло заявил я. – При чем тут вдовство? Как раз все очень даже складывается. Супруг ушел в мир иной, угрызения совести не мучают, а молодой любовник лучше, чем старый пень!
Услыхав последнюю фразу, Алла Семеновна застыла, словно жена Лота. Я давно заметил, у каждой женщины есть нечто, чем она гордится. У одной – фигура, у второй – карьера, у третьей – дети, у четвертой – муж… Хотите, чтобы существо противоположного пола прониклось к вам симпатией, похвалите его прицельно, затроньте предмет ее гордости. Одной можно заявить: «Дорогая, вы с дочерью неотличимы друг от друга». Другой выразить восхищение: «Не всякая сумеет обойти мужчин на пути к креслу начальника».
А вот если нужно разозлить тетку, поступайте наоборот и мигом утонете в потоке возмущенных слов. Обижаясь, женщины, как правило, становятся на редкость говорливы. Правда, большинство из них вообще болтливы безмерно, а уж в состоянии стресса им просто нет удержу.
Алла Семеновна не была исключением. Шумно вздохнув, она прошипела:
– Ну Беата, ну сволочь! Знаете, отчего ее отсюда выгнали?
– Нет, – спокойно ответил я, поудобней устраиваясь в жестком кресле.
Дело сделано, рыбка попалась на крючок, сейчас на меня выльется океан сведений. И точно. Алла Семеновна затараторила, словно торговка рыбой. Очевидно, пассаж про любовника-стриптизера оскорбил ее до глубины души. Скорей всего, директриса считает себя образцовой вдовой.
Когда Беата пришла в школу, Алла Семеновна сначала обрадовалась. Преподавателей английского языка постоянно не хватает, приходится брать тех, кто давно перешагнул пенсионный возраст, а они не лучшие кадры. И потом, пожилые преподавательницы обидчивы, капризны, часто кричат на детей, ругаются с родителями и закатывают истерики в учительской, не говоря уж о том, что у них постоянно то давление скачет, то сердце прихватывает. Одним словом, Алла Семеновна предпочитала иметь дело с молодыми, но где их взять?
Юноши и девушки, окончившие педагогические институты, устраивались куда угодно, но не в школу. Впрочем, их можно понять. Сорокавосьмичасовая рабочая неделя, классное руководство, бесконечная проверка тетрадей, на службе нужно быть без пятнадцати восемь утра, а уйти удается только после пяти… И за все про все начинающий педагог получает такую зарплату, что остается голодным, босым и раздетым. Поэтому понимаете, как обрадовалась Алла Семеновна, когда в ее кабинет постучалась Беата, у которой имелся диплом об окончании Московского педагогического института. Бедная директриса совсем недавно приняла на работу двух инженеров, пришедших из очередного развалившегося НИИ. Математик и физик оказались отличными специалистами, предмет знали великолепно, но в плане педагогики были полные профаны, совсем не умели управляться с детьми. А тут молодая женщина, профессионал…
Правда, Беата никогда не работала, трудовой книжки не имела. Но она объяснила директору положение вещей: была замужем за Дмитрием Быстровым. У того имелось двое детей от предыдущего брака, и Беата, полностью забыв о себе, воспитывала шаловливых пасынков. Однако супруг оказался не слишком порядочным человеком и через некоторое время вновь сошелся с первой женой, заявив Беате:
– Извини, я хочу развестись. Мальчикам лучше с родной матерью.
Вот так девушка, вложившая много времени и сил в чужих детей, оказалась у разбитого корыта, пришлось вспоминать о полученной специальности и искать работу.
Алла Семеновна прониклась жалостью к бедной девочке и во всем пошла ей навстречу. Беата попросила дать ей только младшие классы.
– Опыта нет, – потупилась учительница, – боюсь, не справлюсь со взрослыми.
Алла Семеновна не перечила, и правда, пусть пока попробует с маленькими.
Первые три месяца все шло отлично. Потом начались проблемы. Сначала в директорский кабинет влетела раздраженная мамаша и заявила:
– У моего Кольки сплошные пятерки по английскому!
Алла Семеновна, привыкшая, что родители обычно бывают недовольны двойками, удивилась:
– Вам не нравятся отличные отметки?
– Такие – нет! – ответила женщина. – Вот смотрите, я сама немного знаю английский и решила проверить у Коли тетради. Здесь, здесь и здесь – ошибки, упражнение сделано неверно, а учительница ничего не заметила и поставила «пять».
Директриса вздрогнула:
– Извините, случается. Наверное, устала очень, вот глаз и «замылился», тетрадей много, Беата Андреевна сидит над ними, скорей всего, до полуночи. Я сделаю ей замечание, попрошу быть внимательной.
Родительница усмехнулась:
– Ладно бы один раз, всякое бывает! Но она исправляет только такие неточности, которые бросаются в глаза даже второкласснику, остальные не замечает. Да вы полистайте тетрадь-то!
Алла Семеновна не владеет английским, поэтому вызвала в качестве третейского судьи Веру Ивановну, которая подтвердила:
– Домашние и классные работы сделаны плохо, за них и тройку поставить нельзя.
Выпроводив разъяренную мамашу, Алла Семеновна вызвала к себе Беату и призвала ту к ответу.
Девушка слегка покраснела:
– Да, я ставлю Коле Реутову незаслуженные пятерки и не подчеркиваю ошибки в тетради.
– Почему? – возмутилась начальница.
– У Коли изверг-отец, – пояснила Беата, – бьет ребенка смертным боем даже за четверки, мальчик запуган, учеба ему в голову не лезет, вот я и решила пожалеть паренька, не могу видеть его несчастное лицо. Но если вы запрещаете, больше так делать не стану.
Посчитав инцидент исчерпанным, Алла Семеновна успокоилась. Затем случилась еще одна неприятность. Местная кляузница, географичка Инна Львовна, сообщила директору: