Слейд чувствовал себя не менее ошеломленным.
— Думаю, да. — Он с трудом перевел дыхание и лег возле нее, прижимая девушку ближе, пока ее голова не устроилась у него на груди. — Я должен извиниться.
— Не надо.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Кортни кивнула:
— Немного кружится голова, но чувствую я себя прекрасно. Даже больше того: кажется, что я лечу. И мне совсем не хочется возвращаться на землю, к реальности. Я бы предпочла остаться на том чудесном облаке, которое ты мне подарил.
Как же он допустил все это?
— Кортни…
— Это может показаться смешным, — застенчиво перебила она, — но это мой первый поцелуй. Я иногда пыталась представить себе, каким он будет, но даже и не догадывалась о такой великой всепоглощающей магии… — Она замолчала, и Слейд почувствовал, как она прижала разгоряченное лицо к его груди. — Ты заметил, что в темноте можно сказать то, чего никогда бы не сказал при свете дня? И кажется, что время останавливается вплоть до рассвета.
Слейд вздохнул, глядя в потолок:
— Это относится не только к словам, но и к действиям.
— Да, я согласна.
Боль в голосе Кортни задела его за живое, но он был бессилен облегчить ее. Находясь во власти своих собственных необъяснимых эмоций, Слейд осознавал только одно: он должен покинуть девушку, и сейчас же, пока события не вышли из-под контроля. Кортни Джонсон была юной, красивой, невинной, одинокой, чувственной и совершенно неискушенной. Несмотря на серьезность личной утраты, она почти ничего не знала о темных сторонах жизни. Он не посмеет, не станет вовлекать ее в ад, уготованный ему как представителю рода Хантли еще при жизни, несмотря на всепоглощающее чувство, которое она зажгла в нем.
Или скорее всего именно из-за этого чувства.
Для нее есть только одна возможность существовать рядом с ним — в качестве Аврориной компаньонки, гостьи их дома. Но не более того. Ведь у нее море боли позади и богатство целой жизни впереди. Нет, какие бы необыкновенные чувства ни оживали в нем, какая бы сильная страсть ни толкала его к ней, он должен преодолеть все ради нее. Пока не окажется слишком поздно.
— Спи, Кортни, — прошептал он, поднимаясь с кровати и опуская ее на подушки. — Тебе нужно отдохнуть. Да и мне тоже. Завтра утром я отправлюсь в Морленд.
Несколько минут она ничего не отвечала, только смотрела на него в полутемной комнате. Затем кивнула, устраиваясь поудобнее.
— Я буду молиться, чтобы тебе удалось узнать хоть что-нибудь, что помогло бы нам. Слейд… — Она приподнялась на локтях, ее волосы серебристым водопадом рассыпались по подушке. — Спасибо тебе за утешение и за облако.
Глава 5
Ветер гулял над Красными скалами.
Мисс Пейн вздрогнула и потеплее закуталась в шаль, спускаясь в пещеру и приближаясь к поджидавшему ее человеку в черном.
— Ты опоздала, — раздался ледяной голос. — Тебе было приказано быть здесь в девять. А сейчас уже двадцать минут десятого.
— Я знаю и прошу меня извинить. Но мне нужно было удостовериться, что никто в Пембурне не видел, как я уходила. Граф еще не ложился, когда я выскользнула. Лучше было бы дождаться, когда он заснет. Но я не хотела задерживать вас.
Холодный сверкающий взгляд пронзил ее.
— Что ты узнала?
Мисс Пейн резко вздохнула.
— Из обрывков разговора, который мне удалось подслушать, стало ясно, что Армон взял все дело в свои руки. Вторая записка с требованием выкупа прибыла в Пембурн на день раньше, чем вы приказывали. В ту же самую ночь милорд согласился выполнить условия похитителя. Он вернулся с девушкой, дочерью капитана корабля, который захватил Армон. Девушка удивительно похожа на леди Аврору. Очевидно, там завязалась борьба, и в это время девушка, мисс Джонсон, упала за борт. Лорд Пембурн нырнул за ней и…
— Меня не интересует девчонка. Что с бриллиантом?
Этот вопрос пронзил мисс Пейн, как смертельный удар ножа. Она непроизвольно отступила назад, боясь ответной реакции.
— Лорд Пембурн отдал его Армону. Тишина.
Экономка нервно облизнула губы:
— Я никогда не думала, что Армон способен на такую глупость.
— Наоборот, его план оказался блестящим. — Темная фигура зашевелилась и вышла из тени. — Весьма блестящим. Жаль, ему не придется насладиться плодами своих трудов.
С этими словами темная фигура повернулась и исчезла в ночи.
Дартмут спал, каменная дорога, ведущая к причалу, была пустынна.
Армон беспокойно оглянулся, убедившись, что причал, где его ждала «Фортуна», совсем рядом, в пределах видимости. Ему было нужно всего лишь отдать бриллиант, получить триста тысяч фунтов стерлингов и отплыть навстречу новой жизни, подальше от Англии.
Он торопливо направился к аллее — условленному месту встречи. Гриме должен был ждать его. Он всегда ждал, когда бы Армон ни посылал ему записку о том, что появится. А в этот раз малый наверняка провел в аллее всю прошлую ночь. От одной мысли о том, что он скоро получит черный бриллиант, у Гримса наверняка вылезли из орбит его маленькие жадные глазки, когда он прочел записку.
Армон сунул руку в карман и словно для успокоения сжал пальцами неровный бриллиант. Проклятый камень был огромен, более двухсот каратов, если память не изменяла ему. Что ж, пусть он достанется тому, кто его так жаждет, а ему хватит и тех денег, что он получит в обмен.
Облегченно вздохнув, Армон добрался до назначенного места. Обогнув стену, он пошел по аллее и заметил впереди темный силуэт.
— Гриме?
— Прости, Армон. — Темная фигура медленно приближалась. — У меня было срочное дело для Гримса. Он задержался.
Кровь отхлынула от лица Армона.
— Я…
Раздался сухой смех, темная фигура быстро приблизилась и остановилась перед своей жертвой.
— Ну что, Армон, не знай я тебя лучше, то можно было бы сказать, что ты расстроен моим появлением.
Дуло пистолета блеснуло в ночи.
Армон попятился к стене в судорожной попытке к бегству.
Лгать было бессмысленно. Ускользнуть невозможно. Ему грозила неминуемая смерть.
— Камень у меня. — Он торопливо сунул руку в карман пальто, стремясь побыстрее достать бриллиант и молясь о чуде.
— Знаю.
— Вот. — Армон протянул трясущуюся руку, в которой был крепко зажат камень. — Возьмите. Он ваш.
— Несомненно. — Пальцы Армона разжались, и камень исчез с его ладони. — Теперь наше дело закончено. Прощай, Армон.
У него не было времени на ответ.
Раздался выстрел. Пуля с тихим треском пробила грудь Армона. Тот согнулся и сполз на землю.
Мельком взглянув на мертвое тело, противник торжествующе уставился на драгоценный камень, разглядывая его сверкающие грани.
— Наконец-то после стольких лет справедливость восторжествовала.
Цоканье копыт, донесшееся до слуха Кортни, разбудило ее. Открыв глаза, она увидела, что утренняя предрассветная мгла уже начала рассеиваться. Первой мыслью было, что еще слишком рано для поездок. Но тут ее осенило: это, должно быть, Слейд, направлявшийся в Морленд.
Кортни села в кровати, с облегчением заметив, что не ощутила сильной боли в ребрах и голове. Откинув одеяло, она заставила себя подняться. Ноги были как ватные, но удержали девушку. Она сделала один шаг, потом другой, с трудом добралась до окна и выглянула.
Коляска как раз обогнула зеленую лужайку и теперь направлялась в сторону от поместья. Ее единственным седоком был крупный мужчина, державший поводья.
Слейд.
Прислонившись к стене, Кортни смотрела, пока он не исчез из виду, страстно желая поехать вместе с ним на встречу с Лоуренсом Бенкрофтом, если бы не эти раны.
Сжав кулаки, Кортни молча помолилась, чтобы Слейду удалось что-нибудь узнать, чтобы эта поездка к Морленду принесла результаты. Тогда после его возвращения они оказались бы на шаг ближе к розыскам пирата, захватившего корабль ее отца, и на шаг ближе к миру и спокойствию.
Она с трудом добралась до кровати и взяла со столика отцовские часы. Неужели это сумасшествие верить, что он жив? А может, не сумасшествие, а слепая вера? Вчера ночью эта мысль казалась такой правдоподобной. Но сегодня, при ярком свете дня, события прошлой ночи сделались отдаленными и призрачными.
Все события прошлой ночи.
Кортни опустилась на подушки и провела пальцами по губам, ее мысли были заняты воспоминаниями. Задумавшись, она размышляла о неожиданных мгновениях в объятиях Слейда.
Неожиданных, но не удивительных, принимая во внимание напряженность предшествовавшего им разговора, вызванные им откровения и эмоции.
Удивительным было то, насколько естественным ей казалось быть рядом со Слейдом, чувствовать прикосновение его губ, его объятия. Она, чьи романтические мечтания, уединенная жизнь и покровительство отца исключали даже самый невинный флирт, была с мужчиной в постели, ощущая восхитительное пробуждение самых заветных чувств.
Все это преувеличение, напомнила она себе. Ведь это был только поцелуй. Может, она слишком остро все воспринимает, но сердце запротестовало. Правда, ничего не случилось, но все-таки… ей казалось таким невероятно естественным то, что он рядом, разделяет ее боль, говорит о прошлом, и, наконец, их объятия.
С какой-то опустошенностью Кортни думала о человеке, чьи наставления вызвали это преувеличение, — о своем отце. Он постоянно уверял дочь, что ее сердце должно пробудиться только однажды, что ее огромная способность любить будет предназначена для одного единственного человека. Она предназначалась мужчине, который нуждался бы в ней так же сильно, как и она в нем, который по воле судьбы вошел бы в ее жизнь, когда придет час.
Неужели этот час уже наступил? Или прошлой ночью случилось так, что один человек просто проявил сочувствие к другому? Папа, молча сетовала она, как же мне узнать своего человека, если ты не поможешь мне?
Горло сжалось от непрошеных слез. Кортни смотрела на отцовские часы, охваченная горем и смятением. Это было такое же смятение, какое она заметила в глазах Слейда, но не во время их поцелуя, а после. Он был поражен так же, как и она. И сейчас, когда ей довелось столько узнать о его прошлом, стало ясно почему. Слейд никому не позволял вторгаться в свои чувства и переживания. Как об этом сказала Аврора? Он все держит в себе. Он одиночка, привык к одиночеству, сознает он это или нет.