– «Тарасов плаза» знаешь где?
– Канэшна, знаю, дэвушька, вэсь город знаю, как сваи пять палцэв. Паэхали?
– Да черт с тобой, поехали. Только сильно не гони.
– Давэзу так плавно, что не почуэшь дажэ. Садись уже, э?
Я села в машину и пристегнулась. Это было совсем не похоже на чистую дорогую машину Игоря. Я прокатилась с ним один раз, но уже успела привыкнуть к роскоши и комфорту: молочным кожаным сиденьям, приятному аромату в салоне и к плавности поездки.
Белая «Киа» таксиста даже снаружи была с таким слоем грязи и дорожной пыли, что ее цвет можно было узнать только по крыше. Внутри же салон был протерт частыми пассажирами. В голову сразу ударил противный запах освежителя-елочки. Меня чуть не стошнило от резкого запаха.
Ехали мы минут пятнадцать, но меня успело укачать три раза. Я хотела выйти прямо на ходу, но расследование не ждало. Поэтому пришлось ехать до самого конца. И я была как никогда рада увидеть уже знакомую улицу, где было расположено здание Кострова.
Офис был оцеплен со всех сторон. Внутри сновали туда-сюда сотрудники полиции и бесконечно кого-то допрашивали. Я думала, что все допросы уже закончились, но, судя по всему, полицейские еще не все узнали. Весь рабочий персонал чуть ли не под пытками выдавал личную информацию Кострова. К счастью, все были так заняты, что меня никто не заметил, и я спокойно смогла пройти в кабинет.
Я осторожно открыла дверь, вспоминая, как тяжко мне было утром со всей этой жарой. Но благо ближе к вечеру стало прохладнее, и я смогла выдохнуть.
Я спокойно выдохнула, смотря в его кресло. Хотелось присесть и отдохнуть, но явно не туда, где несколько дней сидел труп. Копаться в ящиках смысла тоже уже не было. Все, что я там видела, уже выгребли и увезли. Но где-то же должен был остаться снимок УЗИ. Потому как кому он мог понадобиться?
Я снова осмотрела след под ковром. Стеллажи. Бесцельно бродила по кабинету из стороны в сторону. Глупо было надеяться, что на столе лежит снимок, но я еще раз решила переворошить все бумажки. Один из листков соскользнул со столешницы в узкую щель между столом и стеной. И это оказалось к счастью – моя удача в этот раз меня не покинула. Сама вселенная мне благоволила и помогала с этим делом. Между столом и стеной я нащупала что-то более плотное, чем обычная бумага для принтера. Достала находку, разумеется, в перчатках. Это был черно-белый снимок. На нем виднелся уже совсем крошечный ребенок.
Ух ты, она узнала о беременности примерно на десятой неделе. И после этого пришла ругаться к Кострову. Интересно, узнай она об этой новости раньше, пришла бы к нему ругаться или приняла бы другое решение?
Я даже задумалась, была ли беременность ее планом или оказалась чистой глупой случайностью, которая и правда испортила ее надежды? Конечно, она еще молодая студентка, но вдруг она хотела познать себя в материнстве, счастливой жизни с любимым богатым муженьком?
Я перевернула снимок и осмотрела его оборотную сторону. Мне нужно было срочно узнать, где Катя обследуется, чтобы найти ее. Других вариантов поиска беременной студентки у меня не было. Никто не знает, где она, кто она и как ее искать. Или знают, но не хотят говорить. А у меня ограничено время. Если я не найду ее сегодня, возможно, не смогу уложиться в сроки раскрытия дела. И меня не столько подгоняет то, что придется вернуть предоплату, сколько то, что убийца останется безнаказанным. Или, скорее, безнаказанной.
На обратной стороне снимка УЗИ была подпись врача, дата, возраст пациентки и размер плода. И правда, десять недель. На листе также были имя и фамилия этой девушки. Шапошкина Екатерина. Прекрасно.
Я не придумала ничего лучше, чем сначала пойти напролом. Времени у меня мало, поэтому надо что-то делать и как-то действовать. А потом уже думать, судя по всему. Но я делала все быстро. И без лишних колебаний. Нашла номер клиники и позвонила. Мне моментально ответили. Дружелюбный голос девушки.
– Клиника матери и ребенка «Мать и мачеха», Александра. Чем могу вам помочь?
– Здравствуйте, я частный детектив Татьяна Иванова. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Так приятно знать, что даже частные детективы обращаются в нашу клинику. Конечно же, спрашивайте, не стесняйтесь.
– Александра, вы неправильно поняли меня. Мне всего лишь нужно узнать контакты одной вашей пациентки. Шапошкиной Екатерины. Номер телефона, адрес, может, место работы. Что угодно. Я веду одно очень серьезное дело, и мне необходимо с ней связаться. Это очень важно.
– А документы у вас есть? Я не могу разглашать конфиденциальную информацию клиентов нашей клиники без полицейского запроса. Только так.
– Но… – Мне не дали договорить.
– Татьяна, извините меня за то, что перебиваю, я все прекрасно понимаю. Но распространять налево и направо данные наших клиентов не позволяет этика. Меня не просто уволят, меня отправят под суд. Я потеряю и работу, и свободу. Знаете ли, я не хочу отбывать тюремный срок. Так что, вам придется найти другой способ, чтобы получить необходимую для вас информацию.
– Хорошо, извините.
Я сбросила звонок. Мне хотелось рычать от моей глупости. Я, конечно, не сильно верила в то, что все так просто пройдет. Но я даже не подумала о том, что у меня потребуют документы вместо того, чтобы пойти навстречу и как на духу выпалить всю информацию. В этом деле мне все подсказывали и давали хорошие советы, с чего бы вдруг чему-то пойти не так? Но, без сомнения, с моей стороны надеяться на успех этого опрометчивого решения было очень глупо. И Александра, девушка с ресепшена, права. Она не имеет права разглашать никакую информацию без документов. И за это, правда, ей может грозить серьезный срок.
Я усмехнулась. Все было бы слишком просто, но, по классике жанра, придется идти туда ногами. Ссориться с администрацией. Нет, конечно, добыть документы – не проблема. Но тогда снова придется идти к Кирьянову, запрашивать официальные бумажки, просить разрешения. А это затяжка времени. Надо придумать что-то другое. Что-то, что поможет мне получить сведения и не подставить семью Костровых под удар журналистов. Не хотелось бы, чтобы после одного моего визита в клинику весь город судачил об убийстве Кострова и о том, что он еще и тайно заделал ребенка какой-то студентке. А там и на Екатерину повалится куча вопросов. Замучают ее бесконечными интервью. А я не думаю, что ей такое нужно, особенно в ее-то положении. Не нужны этой несчастной такие переживания. А мне – такие враги. Семейство Костровых и так на меня зуб точит, особенно Марина. Надо придумать что-то другое.
К счастью, возле офиса Кострова удобно разместился прокат автомобилей. Поэтому доехать до клиники было гораздо проще и быстрее, чем из богатого района.
Я выбрала серебристую машину и оплатила сутки аренды. Больше никаких поездок на такси. Никогда. Ладно, хотя бы точно не сегодня. Я вспомнила поездку до офиса и передернулась. Запах этого такси, казалось, навсегда въелся в меня.
Я ехала не больше десяти минут. А вот парковочное место искала почти сорок минут. Пришлось остановиться во дворах. И до клиники идти пешком. Приятная вечерняя прохлада освежала. Но раскаленный асфальт еще не остыл, нагревая воздух.
Здание клиники снаружи выглядело ужасно вычурно. Высокое стеклянное здание, чем-то отдаленно напоминавшее мини-версию Москва-сити. Только в Тарасове. Интересно, кто это построил? Слишком пошло и безвкусно. Почему владелец здания не обратился к Кострову, ведь тогда можно было бы спроектировать и построить нечто очень красивое и в общем стиле города. Но, видимо, это филиал, открывшийся в нашем захолустье, с очень самоуверенным владельцем.
– Сегодня у меня день плохих дизайнов, видимо. Или сумасшедших заказчиков. Надеюсь, Марина – единственная из их представителей, с кем мне придется общаться, иначе я свихнусь окончательно, – тихо пробормотала я себе под нос, прежде чем войти в клинику.
Я остановилась на ступеньках и достала из сумки большие квадратные солнечные очки, закрывающие половину лица, и свою идиотскую панамку. Выглядеть я буду комично и ужасно, но это поможет мне оставаться инкогнито. Я глянула в отражение в стекле и убедилась, что запомнить и узнать меня будет не очень просто. И уверенным шагом вошла.
В клинике ужасно воняло. Смесь запаха хлорки и лекарств. Как будто я пришла в больницу, где люди проходят последний путь, а не вынашивают детей. При этом ужасном запахе выглядело все слишком стерильно. Белые стены в плиточных квадратиках, как делают обычно в ванной комнате. Скользкий отполированный пол, в котором можно увидеть свое отражение. Я старалась в него не смотреть лишний раз, чтобы не вспоминать, что я выгляжу не как профессиональный детектив, а как клоун на выгуле.
Я подошла к белоснежной глянцевой стойке администрации. Даже девушка, что сидела за ней, была вся в белом. Ну, хотя бы не блондинка. Ее черные волосы были убраны в аккуратный пучок. Я хмыкнула, глядя на полное отсутствие цветов в этом месте, чем привлекла внимание этой девушки. Она сразу же заговорила со мной:
– Добро пожаловать в нашу клинику. – Администратор за стойкой выглядела слишком дружелюбно.
Я натянуто улыбнулась ей в ответ.
– Здравствуйте. Я тут по одному очень деликатному делу. В прошлую субботу я проходила анонимно узи. Пожалуйста, никто не должен это знать. Мне бы поговорить с моим врачом. Сами понимаете, город небольшой, как только узнают, будут судачить на каждом углу.
– А ваш врач? Извините, не могу найти, в прошлую субботу работало два врача. Можете назвать фамилию или время посещения? Что угодно, чтобы я могла вам помочь.
– Морозова Елена Степановна.
– Ой, да, вижу-вижу. Сейчас у нее как раз нет записи, вам очень повезло, она принимает в пятом кабинете. Прямо по коридору и налево. Вам нужна помощь?
– Нет, спасибо, я дойду сама. – Я тепло улыбнулась администратору и пошла по коридору.
Удивительно, но белый приветливый вход сменился черным коридором. Длинный, узкий, с большими лампами, будто соединяющими потолок и пол. Я будто шла по коридору космического корабля, проходя все новые и новые секции. В глянцевой плитке угадывалось мое отражение. Стены давили на меня. А двери были расположены так неудобно, что, открой ее кто-то изнутри, я обязательно получу по лицу. Но мне очень повезло – никто не вышел из кабинета врача. И я смогла дойти без увечий.