Я интересовалась подробностями некоторых бумаг у Игоря. Но он тоже ничего интересного сказать не мог. Обычные скучные бумажки. Просто счета. Просто записки. Просто личные документы.
Поэтому я снова вернулась к заявлению на увольнение. Я перечитала его еще несколько раз, чтобы убедиться, что это не просто очередной документ, а настоящий мотив для убийства. А еще он не был подписан, на нем не стояла никакая печать. Что делает мотив только сильнее.
Убить начальника, чтобы не успел уволить. Но я решила удостовериться. Вдруг это и правда настолько плохой сотрудник, который даже и не знал, что его увольняют. Но тут же я задумалась. Если убийца и правда он, то почему не забрал заявление? А оставил его почти на виду?
– Мне нужна твоя помощь. Кто этот человек и какие у твоего отца мотивы увольнять его? – Конечно, я почти уверена, что нащупала первую ниточку, за которую можно дернуть, чтобы начать распутывать дело. Как же я люблю такое.
– Это? Хм… Это Иван, лучший друг и бизнес-ассистент отца. Папа много рассказывал, что они близко дружили еще со школы. Потом учились вместе в вузе, где он увел у Ивана маму. Это не то чтобы сильно приятная история, но все равно даже после этого они продолжали дружить. Только вот у него с работой не ладилось почему-то, поэтому отец и взял его к себе. Ведь специалист с золотой медалью, красным дипломом и мертвой бизнес-хваткой ему был необходим. Но уволить? Не знаю, не имею ни малейшего понятия. Вряд ли это могло быть из-за ссоры. Они оба отлично разделяли личное и рабочее, – Игорь рассматривал бумагу удивленно, вчитываясь в текст. – Такие характеристики ужасные. Может, хотел припугнуть? Но за что? Может, розыгрыш какой?
Игорь подошел к столу, чтобы положить заявление обратно, но неловко запнувшись о ковер, чуть не упал. Он схватился рукой за стол, а уголок ковра слегка завернулся, и я заметила грязь на полу. Под ковром был большой грязный и засохший след.
– Игорь, стой на месте! Где здесь линейка? – Он стоял в опасной близости от следа. Любой неловкий шаг, и он сотрет пока что единственную имеющуюся у нас улику.
Я указала на этот след, и мужчина все понял без слов. Он осторожно отошел в сторону, не задев отпечаток и достал линейку откуда-то из недр книжного шкафа.
Пока я измеряла размеры этого следа, в моей голове быстро закрутились шестеренки. Вот оно! Моя догадка похожа на правду. Это явно отпечаток мужского ботинка, исходя из его размеров. Заявление об увольнении с плохой рекомендацией. И он еще близок к семье, раз лучший друг. А значит, у него есть доступ в дом.
После такого увольнения ему точно понадобятся деньги. А брильянт достаточно мелкий, чтобы его пропажу можно было не заметить или списать все на неосторожность и купить новый. У Костровых денег навалом.
Вряд ли убийца задумывался, что этот камешек что-то значит для души, а не для кошелька. Или, наоборот, точно знал, что этот камень разобьет сердце Марине, и, решив отомстить другу через его жену, утащил камень. Чтобы безутешная женщина рыдала в три ручья.
Но стоп. Сначала нужно все выяснить. Но пока что это самый очевидный исход дела. Хотя, конечно, я не могу быть уверена, что это был точно Иван. И что след каким-то образом относится к делу.
След оказался размером почти двадцать девять сантиметров. Я прикинула в голове таблицу размеров обуви: примерно сорок пятый размер ноги. Необходимо еще найти орудие убийства и измерить ноги подозреваемых. Но у меня теперь хотя бы есть подозреваемый и его мотив. Осталось все выяснить. Наверное, в процессе общения обнаружатся еще более интересные подробности, мотивы и подозрения, но пока что я могла радоваться. Хотя и не спешила с этим.
Повторный осмотр ни к чему не привел. Я не смогла обнаружить ничего нового или мало-мальски полезного, а продолжать тянуть время, находясь там, где только что был труп, – не лучшая затея. Тем более в кабинете ужасно воняет. А дышать трупными газами не то чтобы сильно полезно.
Игорь, уходя из кабинета, спросил у меня, может ли он приоткрыть окно. Я разрешила, надеясь, что не будет дождя, который мог бы смыть нечто важное. Но в любом случае я осмотрела все, что можно, и ничего не нашла. Вряд ли в этом кабинете можно найти что-то еще. Разве что в куче бумаг заваляется какой-то важнейший элемент для расследования. Что вряд ли. Не будет же лежать посреди стола в куче бумаг что-то такое, что мне потом пригодится.
Я набрала номер Кирьянова.
– Тань, имей совесть, – первым делом возмутился Володька. – Я до работы-то добраться не успел, а тебе уже информацию подавай!
– А вот и не угадал, – фыркнула я. – Я к тебе – с информацией. Твои под ковром смотрели?
– Нет вроде, – откликнулся Киря. – А что там?
– Присылай этих двоечников обратно! Там след. Ботинка. Навскидку сорок пятого размера. Пусть соскобы грунта что ли возьмут, рисунок подошвы, если выйдет, ну и все такое, специалистам лучше знать. А мы ушли.
– Хорошо, – хмыкнул Кирьянов. – Спасибо.
Я отсоединилась и обратилась к Игорю:
– Поехали к тебе в родовое гнездо. Где можно найти укромное место, в котором мне не будут мешать думать и опрашивать всех? И где можно будет собрать людей, чтобы с ними поговорить? – Не хотелось бы тащить толпу подозреваемых к себе домой. Или тем более опрашивать их где-то в людном месте. Все-таки нужно каким-то образом скрыть все это дело от журналистов. В этом Игорь точно прав. Иначе они не дадут спокойно работать и спугнут убийцу своими «расследованиями».
– Дома есть просторный кабинет отца. Первое время я там тоже работал. Отличное тихое место, где никто не помешает и не разнесет никакую информацию за стены дома. Он очень любил свой кабинет. – Мужчина внезапно погрустнел. Как будто он постепенно осознает, что отца больше нет.
Мне стало не по себе, будто я подсматриваю за чужой жизнью через окно. Но такая у меня работа. Ничего с этим не поделаешь. Часто приходится видеть смерти людей. И они всегда кому-то да дороги.
– Отлично, мне подходит. Собери, пожалуйста, всех причастных к делу о пропаже камня. В том числе случайных посетителей дома. И тех, кого подозреваешь сам. А еще, пожалуйста, составь мне список тех, кто мог бы желать смерти Александру. Не знаю, конкуренты или какая-то очень обиженная любовница. Сможешь?
Игорь кивнул. Он снова галантно открыл передо мной дверь машины и усадил. Я в очередной раз восхитилась тому, какой он джентльмен. Его даме сердца невероятно повезло с таким мужчиной. Как раз, на мое удивление, стоило ему закрепить телефон на держателе, я увидела в шторке уведомлений сообщение от контакта с названием «Любимая жена». Кажется, я узнала что-то очень секретное и интересное. Он так старался скрыть, что у него есть кто-то, что прокололся на таких глупых мелочах.
Я отвернулась, сделав вид, что не заметила. Интересно, а кто-то еще кроме меня знает о том, что он женат? Ну, пресса как минимум точно не в курсе.
Я мельком глянула на его правую руку. На безымянном пальце был небольшой след от кольца. Как будто он его не слишком часто носит. Руки успели загореть чуть сильнее, и если не знать и не всматриваться, то даже и не заметно. Он снимает кольцо, чтобы скрыть жену. Но в курсе ли она таких его секретных операций? Или он и от нее прячет все подробности своей жизни? И зачем ему скрывать свою жену? А еще – от кого?
Всю дорогу я думала о нем и его жене. В сообщении она спрашивала, как он. Но сказал ли он ей всю правду? Знает ли она, что Игорь нашел труп отца в кабинете? Но как такое сказать, с другой-то стороны.
Я задумалась. Если он продолжит так сильно уходить в себя и бесконечно молчать и винить себя, то я не смогу с ним нормально сотрудничать.
Да, я понимаю, что у него убили отца, но мне нужно продолжать работать. Станешь тут черствой с бесконечными трупами и убийцами. Искать пропавший брильянт, искать внезапного преступника. Причем делать это все втайне от семьи. Не люблю работать с поникшими клиентами. Они начинают срывать мне все попытки раскрыть дело, саботировать мою работу и всячески мешать. Лучше уж пусть пытается скрыть всю важную информацию и врет, чем расклеивается тут у меня на плече.
Ехали мы совсем недолго. Хотя их дом и находился за городом, в частном богатом секторе. Но от офиса мы добрались за пятнадцать минут.
Я посмотрела на дом Костровых и присвистнула. Я раньше не бывала в этой части города. Кругом дорогие шикарные дома и идеально ровные дороги. И, конечно же, магазины, в которых ценники на вещи как номер телефона в Северной Корее[1].
Снаружи дом был больше похож на величественный особняк. Или очень современный замок. Прямые квадратные белые колонны, поддерживающие балкон второго этажа, дверь в мраморном обрамлении, огромные панорамные высокие окна. При виде этого великолепия я с грустью вспомнила свою квартиру. В ней нет ни мраморных колонн, ни дорогих шикарных ковров из медведей. Ничего такого. Но там так уютно.
Сразу захотелось сесть на мой любимый мягкий диван, заварить себе чашку кофе и пить его, заедая сладкими мягкими плюшками. Я закрыла глаза и представила любимую вазочку с фруктами. Мой журнальный столик. Цветы, что я себе изредка покупала и ставила для уюта. Приятный запах, что витал у меня в квартире, тут же проник мне в ноздри. Я почувствовала себя как дома. Мне даже не хотелось снова возвращаться в реальность, где убийства, кражи и убивающая жара.
В глубине души скребли кошки, что я отменила свой долгожданный отпуск ради этого дела. И у меня совсем не было времени даже заехать домой, чтобы закинуть сумку с вещами. Так и возила с собой эту ручную кладь. Панамку я, конечно, сняла и запихнула внутрь рюкзака, чтобы не выделяться среди всего этого роскошества. Не хотелось выглядеть глупо, сидя в дорогой машине и общаясь с высшим обществом.
Я ожидала, что буду чувствовать себя неуютно внутри, так и было. Но не из-за того, что я попала не в свою тарелку, а из-за дизайна этого дома. Особняк изнутри выглядел так, будто его обставлял сумасшедший богач, которому необходимо было потратить как можно больше денег. Лестницы из белого мрамора с черно-золотыми прожилками, накрытые коврами молочного цвета. Длинный ворс и совершенно не сочетающиеся между собой оттенки вызывали у меня тошноту. Дополняли картину перила из темного, почти черного дерева, обрамленного по углам золотом. А углов у них было много, каждый отсек квадратный, каждая реечка прямоугольная. С потолка свисала огромная люстра, как в театрах, украшенная разнообразным декором на ней. Я уверена, что стоит только получше присмотреться и там можно увидеть маленьких стеклянных ангелочков с арфами. Но и это не все. Я продолжала смотреть по сторонам и удивляться тому, что в этом всем убранстве еще стояли большие выпуклые вазы с искусственными цветами внутри. Какая же ужасающая безвкусица.