Тут же мне позвонил Кирьянов.
– Тань, узнали время смерти. Примерное пока, но тебе этого должно хватить. Не минута в минуту, на это нужно больше времени.
– Выкладывай.
– Семнадцатого числа во второй половине дня.
– Но он же ночью приезжал в офис?
– Ага, то-то и оно. Похоже, кто-то на его машине приезжал без него. Не может же труп ездить сам по себе.
– Подожди, так он и не ездил сам за рулем. А это зацепка!
Я бросила трубку, даже не дослушав то, что говорил Киря дальше. У меня колотилось сердце, но шестеренки в голове крутились.
Игорь сам говорил, что его отец не любит водить. Что нанял для этого человека. Не очень надежного, но сам факт! В офис ночью приезжал не Костров, а его водитель. Но… зачем? И главный вопрос – с кем.
Глава 5
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Досчитала до десяти. Снова. Вдох. Выдох.
Обстоятельства складываются очень интересно. Костров убит в тот же день, когда его благоверной не было дома. Она точно знает, что он мертв, ведь говорит о нем в прошедшем времени. Она не удивилась новости о его смерти. Она все еще не появилась в этом кабинете, хотя Алиса все еще не спускалась. Дверь открыта нараспашку, и с первого этажа не доносятся ее крики. А еще она очень неумело врет. Но это все лишь косвенные доказательства. У меня на нее нет ничего. Никаких улик. Только слова и только подозрения.
Ни мотива. Ни орудия убийства. Даже камеры нигде ее не фиксировали. А еще этот брильянт. Куда же он мог деться? И как он связан с этим делом? А связан ли вообще? Может, поиски брильянта она придумала для отвода глаз, а он никуда не пропадал? Но зачем тогда вообще привлекать кого-то к поискам, если она могла вообще сидеть молча, пока труп Кострова не нашел бы тот же Иван? Или любой другой сотрудник, зашедший в кабинет к начальнику.
Я допустила мысль, что все это лишь глупое совпадение. Но тогда ничего вообще не вяжется. Если пропажа камня и убийство никак не связаны, то кто в этом всем замешан? А главное – почему и зачем? Кто убил Кострова? И зачем водитель ездил в офис? Мог ли он убить своего начальника? Но зачем тогда было его привозить туда?
Единственной дельной мыслью у меня было только убедиться, что хотя бы Игорь не виновен. Ну или что это не он оставил след в кабинете. Но как?
Можно, конечно, спросить напрямую. Но тогда вряд ли он сможет продолжать быть со мной настолько же открытым. Он сейчас мне доверяет, позволяя допрашивать. Но, как только я официально поставлю его на одну ступеньку с подозреваемыми, он тут же сменит тон. Тем более он и правда скорбит о смерти отца. Если, конечно, это все не театр для отвода глаз.
Пока я размышляла, даже не заметила, что Алиса пришла в себя и тихо выскользнула за дверь. Очнулась я уже когда услышала, что щелкнул замок. Она не стала оставаться и разговаривать со мной. Наверное, пошла успокаивать Марину. Или…
Я помотала головой. Не о том я сейчас думаю. На нее у меня вообще ничего нет. Нужно понять сначала, как разговорить Игоря. А потом уже разбираться с ней.
Вдруг в голове появился совершенно идиотский план. Мне нужно отвлечь внимание Игоря на кого-то наиболее очевидного. Да, то, что это сделал Иван – логично, если предположить. Но стоит копнуть глубже, как сразу возникают вопросы. А почему он не забрал заявление? А точно ли это его след? Куда он мог деть нож? К тому же он уехал в командировку гораздо раньше, чем убили Кострова. Но попробовать стоило. Да и притянуть за уши можно любые факты, если захотеть. Вряд ли они разбираются в тонкостях моего дела и будут копать вместе со мной. А значит, Игорь поверит мне на слово. И отвлечется. А я в это время проверю его причастность или непричастность к этому делу.
Как раз вовремя Игорь снова зашел ко мне. Он поставил чашку с еще дымящимся кофе мне на стол и сел напротив меня. Он выглядел растерянным. Я уже по его взгляду поняла, что он не смог дозвониться до Ивана и совершенно не имеет понятия, что делать. Хотя я ему дала четкие инструкции. Сомнения на его счет все больше меня одолевали. И я решила пойти ва-банк.
– Все факты указывают на Ивана, – резко начала я.
Нужно же сказать хотя бы что-то. Начать хотя бы с минимума. Я больше не могу молчать и тянуть время.
– Что? – Игорь поперхнулся.
При всей логичности подозрений, кажется, он не верил, что это мог сделать лучший друг его отца.
– Ну, смотри. – Я развернула к нему блокнот с чистым листом и, по ходу моей мысли, делала карандашные пометки. – Я пока что допросила только Алису и Марину. У них обеих нет никакого мотива. И, что наиболее важно, они обе друг друга не подозревают совсем. Конечно, это ни на что особо не указывает, но как минимум желания подставить друг друга у них нет. Да, алиби у них тоже слабоватое, конечно, учитывая, что они не пересекались. Но и мотива опять же нет. Ни одна, ни вторая не конфликтовали с твоим отцом накануне и, что немаловажно, между собой. А Алиса так вообще целое представление устроила, узнав о его смерти. Понимаешь?
– Хорошо. Но с чего ты решила, что у него есть мотив?
– Заявление об увольнении с такими характеристиками – уже достаточный мотив. И я уверена, что не только в нем дело. Мне стоит копнуть поглубже в этом вопросе, и точно найдется что-то еще. Не просто же так Александр решил уволить лучшего друга и хорошего сотрудника. К тому же орудия убийства и улик нет. Как и Ивана, который до сих пор не объявился. Ты ведь так и не смог дозвониться ему?
– Я звонил, много раз подряд, но он все еще не отвечает. Я отправил к нему одного из охранников около часа назад, но он не открыл ему дверь. Вряд ли он даже дома сейчас.
– Вот видишь? О чем я и говорю. Иван куда-то исчез, почуяв, что дело запахло жареным. К тому же в офисе Александра мы нашли отпечаток ботинка. Явно мужского. И либо это сделал Иван, а потом уже уехал в командировку для прикрытия. Либо это сделал кто-то, кто знал, как можно будет легко его подставить. А потом обвинить в этом лучшего друга убитого, что, конечно же, проще простого, – я говорила очень медленно, следя за его реакцией.
Вероятно, с моей стороны было слишком глупо выставлять подтасованные факты. Ведь если он виновен, то сможет каким-то образом использовать это в свою пользу. Например, подбросить орудие убийства Ивану. Или по-быстрому избавиться от Ивана и выставить это все как самоубийство. Но мне нужно разобраться во всем. Особенно в том, куда копать. Не могу же я ему сказать: «Игорь, я подозреваю, что ты убил родного отца, пока что все факты указывают либо на тебя, либо на твою мать. Но ты говоришь, что она точно-точно не могла. Значит, остаешься ты».
Обвинять бездоказательно напрямую его или тем более его мать – слишком опрометчиво. Поэтому, чтобы не злить клиента, я буду действовать мягче и изворотливее.
– Ты думаешь, это правда сделал он? Я не могу в это поверить, – грустно и слегка обреченно сказал Игорь. – А как же все мы? Я, мама да и бизнес. Как-то это все ужасно несправедливо и глупо. Зачем ему это нужно?
– Лучше ты мне скажи, у твоего отца, может, были недоброжелатели, враги, да кто угодно, что могло бы привести меня к другим версиям. Какие-нибудь, например, его конкуренты решили подмять под себя бизнес? Может, он кому-то перешел дорогу? Нет ничего, ни улик, ни отпечатков. Да даже ножа, которым зарезали Александра, тоже нет. Луж крови по кабинету нет, взлома не было, и брильянт пропал. Если ты что-то знаешь, то самое время рассказать. Тебе есть что сказать на это?
Мужчина нахмурился. Будто бы вспоминал что-то важное, перебирая у себя в голове пыльные архивные папочки. Я не могла знать, что творится там у него внутри, в его мыслях, но мне очень хотелось подсмотреть. Вот бы я умела забираться в чужие головы и читать их, словно открытые книги, тогда все было бы в разы проще. Несомненно, работы бы от этого сильно меньше не стало. Но выполнять ее я смогла бы на раз-два. Подсмотрела, кто думает об убийствах, кто виновен, где что спрятано, и все. Дело закрыто. Но, к сожалению, я так не умею. И мне остается только сидеть и сверлить взглядом убитого горем мужчину. Пока убийца до сих пор где-то гуляет и думает, как ему избежать наказания. Как же я устала от этого. С первого взгляда, к сожалению, я не могу определить, у кого руки запачканы чужой кровью.
– Думаю, я сказал все, что мог. Для меня было большое удивление увидеть то заявление. Я и не знал, что мой отец хотел уволить своего лучшего друга, и тем более даже не представляю почему. Правда. За долгие годы их дружбы у них не было ни ссор, ни даже каких-то мелких споров. По крайней мере, я не могу вспомнить ни одной.
– Совсем никаких? Быть такого не может. – Я подняла брови.
Никогда не встречала такого, чтобы близкие друзья вообще не ссорились. Да, конечно, когда вы дружите много лет, вы притираетесь друг к другу, но даже женатые долгие годы парочки ссорятся бесконечно. А тут ни одного спора. Странно. Костров что, и с друзьями создавал идеальную картинку для общественности?
А ведь я как-то не подумала об этом. Что, если это все делала не Марина, а ее муж? Может, это и не ее рук дело все было. Она просто наслаждалась деньгами и красивой жизнью, а показуха – плата за это все? А Костров создавал красивую семью для журналистов. Полноценные, понимающие, любящие. Правда, на самом деле внутри всего лишь пустота. Но для чего ему это?
Ну конечно! Для бизнеса. Чистая непорочная репутация идеального семьянина позволяет зарабатывать большие деньги. Ведь если вдруг общественность узнает о том, что сын сбежал, глава семейства изменяет жене с домработницей, а жена – сумасбродная женщина, и акции упадут, и доверие к нему снизится. Кто же захочет сотрудничать с изменщиком? Он и партнера предаст и бросит точно так же, как свою любимую жену.
– Понимаешь, Тань, они были как братья. Даже ближе, наверное. Они друг друга поддерживали и, несмотря ни на что, не бросали. Даже из-за женщин не ссорились никогда. Я ума не приложу, что могло такого произойти между ними за то время, что я работал и отдыхал. А брильянт? Думаешь, он и убил, и украл? Но они же даже из-за мамы не враждовали. Хотя Иван точно за ней ухаживал, когда я был ребенком. Я этого тогда не понимал, но отчетливо запомнил.