— Начнем, — командует молодой человек и открывает шкатулку, в которой лежат золотые монеты и бриллианты.
Они приступают к давно запланированной операции. Слой за слоем на руку Семена Семеновича аптекарь накладывает гипсовую повязку. А между слоями молодой гангстер закладывает упакованные в целлофан золотые монеты и бриллианты…
В этот момент Семен Семенович приходит в себя. Он чуть приоткрывает глаза и как раз видит, что́ именно ему закладывают в гипс. От ужаса он тут же судорожно зажмуривается.
Занятые делом сообщники ничего этого не замечают. Семен Семенович осторожно приоткрывает один глаз. Он видит, как упаковывается последняя партия драгоценностей. Еще несколько витков, и повязка готова.
— Все!.. Дай ему нашатырь, пусть очухается… Ему уже пора, — говорит длинноволосый, посмотрев на часы.
Аптекарь подносит к носу Семена Семеновича флакон с нашатырем и тормошит его, ласково приговаривая по-русски:
— Черт побери!.. Черт побери!..
Семен Семенович открывает глаза, весьма натурально изображая безмятежное возвращение к жизни. Но в действительности же он растерян и испуган происшедшим.
Молодой человек стучит по циферблату часов и выпроваживает Семена Семеновича.
— «Михаил Светлов»! У-у-у-у!!! — и он жестами показывает, что нужно торопиться.
На площади хозяин балагана за руку выводит заплаканного Графа из лабиринта. Указав ему направление, хозяин слегка подталкивает его, и Граф рысью направляется к Рыбной улице.
Граф бежит по Рыбной улице, поглядывая на вывески. На противоположной стороне он замечает аптеку Чиканука. У входа на скамеечке сидят аптекарь и длинноволосый молодой человек.
Помня наставления Шефа насчет социалистического реализма, Граф входит в роль и фланирующей походкой идет к аптеке. Напротив входа он неловко падает и, излишне форсируя голос, выкрикивает пароль:
— Черт побери!
Гангстеры только сейчас обращают на него внимание. Они недоуменно смотрят на упавшего Графа, тревожно переглядываются.
Граф, чтобы ускорить события, так же фальшивя, еще раз выкрикивает пароль:
— Черт побери!
Молодой человек обменивается несколькими репликами с аптекарем и обращается к Графу:
— Руссо?
Граф заговорщицки торопливо подтверждает:
— Руссо, руссо.
— «Михаил Светлов»?
— Да, да… С «Михаила Светлова»… Это я…
Длинноволосый набрасывается на аптекаря. Они долго ругаются, не глядя на сидящего на тротуаре Графа.
— Здесь и далее, — говорит диктор, обычно переводящий их текст, — следует непереводимая игра слов…
Ничего не понимающий Граф, стараясь обратить на себя внимание, легонько стучит по колену то одного, то другого.
Когда ему удается наконец привлечь их внимание, он показывает на свои карманные часы: мол, довольно спорить, пора приступать к делу.
Гангстеры поднимают его и, продолжая ругаться, уводят в аптеку.
Растерянный, крайне встревоженный, Семен Семенович быстро идет по узкой пустынной улочке. Он еще никак не может опомниться после того, что с ним произошло.
Что это — сон? Но нет, его правая рука в гипсе, она висит на марлевой повязке. Он с опаской поглядывает на нее как на чужую.
У открытой двери продолжает дежурство знакомая нам жрица любви. Она видит подходящего Семена Семеновича и перекрывает ему дорогу.
Семен Семенович, дойдя до неожиданного препятствия, сворачивает, не замедляя шагов, и исчезает в черном проеме двери. Жрица любви устремляется вслед и, оглянувшись по сторонам, закрывает дверь.
В этот момент из соседней арки выходит Семен Семенович и продолжает свой путь.
Распахивается дверью Раздосадованная жрица любви, бросив презрительный взгляд вслед ускользнувшему клиенту, снова занимает свой пост.
По этой же улочке торопится на теплоход Граф. Лицо его выражает то сомнение, то раздумье, то вдруг неожиданную радость. А мы слышим его внутренний голос:
«Эти кретины уверяли, что он был без сознания. Даже нашатырь давали нюхать… Значит, этот лопух ничего не знает. Отлично! Он провозит товар через таможню, а дома… Словом, если дело выгорит — валюту получаю я, а если прогорит — срок получает он…».
Жрица любви замечает нового потенциального клиента и преграждает ему путь.
Граф на секунду задумывается, затем, постучав по часам, пожимает плечами и с сожалением разводит руками, как бы говоря: «С удовольствием, но нет времени!»
Потрепав ее по подбородку, он буквально выскальзывает из ее рук.
В каюте капитана взволнованный Семен Семенович, закончив рассказ о своих злоключениях, нервно спрашивает:
— Ну, что?.. Что?.. Что это такое?
— Ничего особенного, — флегматично отвечает видавший виды капитан. — Обыкновенно. Контрабанда…
От этого слова, которое Семен Семенович встречал только в детективных романах, у него захватывает дух, и, теряя дар речи, он пытается что-то сказать, но только, как рыба, выброшенная на песок, заглатывает воздух.
— О-о-о, что же вы так? Спокойнее… — вставая, замечает капитан.
Он достает из настенного бара бутылку коньяка, наливает в рюмку.
— Выпейте!
Семен Семенович отрицательно трясет головой.
— Выпейте, выпейте! Читали в «Неделе»? Отдел «Для дома, для семьи». Врачи рекомендуют — расширяет сосуды, успокаивает нервную систему…
Семен Семенович залпом опрокидывает рюмку и, обретя дар речи, спрашивает:
— Что же мне теперь делать?
— Ничего… Отдыхайте. Только прошу вас: о контрабанде никому ни слова.
— Так будут же спрашивать, что с рукой?
— А вы говорите: поскользнулся, упал… закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!
— Поскользнулся, упал… — со все возрастающим облегчением повторяет Семен Семенович. — Закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!
— Правильно! А про это, — и капитан слегка дотрагивается до гипса, — я сообщу куда следует…
И заметно повеселевший Семен Семенович, запрокинув голову, вытряхивает в рот оставшиеся в рюмке последние капли коньяка.
…И вот уже Граф, бережно поддерживая под руку своего драгоценного, теперь уже в прямом смысле, друга, гуляет с ним по палубе.
— Неужели ты ничего не помнишь? — спрашивает он, плохо скрывая радость.
— Так я ж тебе говорю: потерял сознание… Очнулся — гипс!
— Ай-яй-яй! — сокрушается Граф. — Лучше б я упал вместо тебя…
— Ну, что ты, Гена!.. Спасибо! — растроган Семен Семенович.
— Береги руку! — со значением говорит Граф.
Поздний вечер. В темно-синей мгле ярко освещенный теплоход «Михаил Светлов» входит в родной порт.
Гремит музыка. Пассажиры медленно спускаются по трапу.
Семен Семенович уже внизу, а Граф только в начале лестницы. Их разделила толпа, и обоих это устраивает: Семен Семенович убежден, что ему придется задержаться в таможне для завершения своей секретной миссии, а при этом не нужны никакие свидетели, даже его новый друг Гена. А друг Гена умышленно отстал, чтобы незаметно проследить, пройдет ли Семен Семенович беспрепятственно таможенный досмотр со своим контрабандным гипсом.
…Таможня морского вокзала. На длинном прилавке — очередь чемоданов, рядом — очередь их владельцев.
Семен Семенович взволнованно вглядывается в лица таможенников: кто из них примет драгоценный груз и как все это будет происходить?
Процедура таможенного досмотра проходит легко и быстро, только иногда для проформы проверяют один-два чемодана, а на всех остальных ставят крестики мелом без проверки.
Граф украдкой продолжает наблюдать за своим подопечным.
А к Семену Семеновичу уже подошел усатый таможенник. Сейчас все произойдет. Чтобы обнаружить себя и облегчить ему задачу, Семен Семенович кладет гипсовую руку на чемодан и, многозначительно барабаня пальцами по крышке, пристально смотрит на таможенника. Однако тот ставит равнодушно крестик и проходит дальше.
Граф, увидев желанный крестик на чемодане Семена Семеновича, быстро выходит из зала.
Семен Семенович озадачен: неужели не дошло предупреждение капитана? Этого не может быть! Он незаметно стирает крестик и пододвигает свой чемодан другому контролеру.
Но сейчас он действует более настойчиво: громко кашляет, чтобы обратить на себя внимание. Как только молодой, очень старательный таможенник поднимает на него взгляд, Семен Семенович незаметно для окружающих подмигивает ему, указывая уголком глаза на свою гипсовую руку.
На лице таможенника отражается недоумение, смешанное с подозрением, Семен Семенович подмигивает еще раз. И тогда тот решительно говорит:
— Ну-ка, откройте, чемодан!
Но в этот момент к ним подходит усатый таможенник и говорит коллеге:
— Этот я уже смотрел…
И он снова ставит крестик на чемодане ошарашенного Семена Семеновича.
— Товарищ, — тихо обращается он к ним, — мне что же, идти?
— Проходите, товарищ, не задерживайте! — деловито командует усатый. — Следующий, пожалуйста…
И растерянному Семену Семеновичу теперь уже ничего другого не остается, как покинуть таможню.
Через ветровое стекло «Волги», на которое падают первые капли дождя, виден стоящий на площади перед морским вокзалом озадаченный Семен Семенович.
Рука с татуировкой «Миша» включает зажигание.
«Волга»-такси подъезжает к Семену Семеновичу.
Растерянный, подавленный, он в полном смятении садится в такси. Что делать? Куда ехать? В милицию? Домой?
Таксист в форменной фуражке поворачивается к пассажиру.
— Куда поедем? — спрашивает он.
— Домой… — в полной прострации, думая о своем, механически отвечает Семен Семенович.
И, несмотря на явную неопределенность адреса, таксист кивает, включает счетчик и такси трогается с места.
— Значит, за границей побывали? — спрашивает водитель.
— Да… Побывал… — безучастно отвечает Семен Семенович, и вдруг мы слышим его внутренний голос: «Да… Побывал… А что делать сейчас? Куда мне?.. В милицию?.. А может, домой?.. Так я же еду домой… Ой! — Семена Семеновича ошеломляет внезапная мысль. — Я же не сказал ему адреса… Куда он меня везет?»