Семен Семенович беспечно спускается по каменным ступеням, ведущим в подземный туалет. И вдруг снова возникает нарастающий щемящий звук его необъяснимой внутренней тревоги.
Он замедляет гулко отдающиеся шаги. Останавливается. Прислушивается. Сзади наверху — солнце и ликующие шумы жизни, а впереди внизу — зияющая темнота бетонного подземелья и мрачная тишина.
Все же, пересилив непонятный страх, он делает еще несколько шагов вниз. Появившаяся из черноты проема какая-то фигура заставляет его вздрогнуть. Семен Семенович судорожно прячет драгоценную руку за спину.
Перед ним высокий, длиннорукий человек в темных очках, закрывающих пол-лица, в черном джемпере на голом теле и белых брюках. На открытой волосатой груди болтается золотая цепочка с маленьким черепом-амуллетом.
— Папаша, огонька не найдется? — спрашивает незнакомец.
Семен Семенович завороженно смотрит на череп-амулет. Здоровой рукой он лихорадочно хлопает себя по карманам.
— Оставил… А пиджак у жены… А жена там…
Молодой человек, пожав плечами, уходит.
Семен Семенович секунду размышляет, потом бодро взбегает обратно по лестнице вверх.
…Окуляр подзорной трубы беспокойно шарит по гуляющей публике на Приморском бульваре, задерживается на продавце лотерейных билетов, быстро промахивает музыкальную раковину с духовым оркестром, танцверанду, детскую площадку и замирает на семье Семена Семеновича, входящей в открытое кафе-мороженое.
— Вот он! — слышен чей-то нервный голос.
На высокой смотровой площадке, откуда открывается широкая панорама города и моря, стоит подзорная труба-автомат. Граф приник к ее окуляру, его отталкивает Механик, смотрит сам…
…Семейство рассаживается за столиком, к ним подходит официант…
— …Давай! — придирчиво осмотрев Графа, командует Механик. — Пригласи его на рыбалку на Черные камни. Обязательно с ночевкой. Только не суетись… Детям — мороженое, жене — цветы! Смотри не перепутай, Кутузов!
Последнее сравнение не случайно: один глаз Графа, пострадавший во время ночного объяснения с сообщниками, прикрыт аккуратной черной повязкой, как у великого русского полководца.
…В окуляре — за столиком открытого кафе семейство Семена Семеновича.
Граф с обворожительной улыбкой вручает Надежде Ивановне две порции эскимо, а Максиму и Катеньке — по большой чайной розе. Дети и мама удивлены столь неожиданными подарками, а Граф с чувством исполненного долга подсаживается к столику.
— Идиот! Детям — мороженое! — слышится возмущенный голос Механика.
И, словно поймав эту телепатическую команду, Граф вскакивает и суетливо исправляет свою ошибку.
Максим и Катенька с удовольствием уничтожают мороженое, запивая его лимонадом через соломинку. А взрослые продолжают разговор.
— Глаз — это ерунда, пройдет! — нарочито небрежно говорит Граф. — А как твоя рука?
Семен Семенович собирается что-то ответить, но Надежда Ивановна, как всегда, опережает его:
— Геннадий Петрович, вы как Сенин друг должны повлиять на него. Он слишком легкомысленно относится к этому…
В это время внимание Семена Семеновича отвлекают дети. Максим сунул свою соломинку в Катин стакан. Назревает конфликт. И чтобы локализовать его, заботливый отец пересаживается к детям.
— Он и меня хотел обмануть, — говорит доверительно Надежда Ивановна Графу. — У него там совсем не то, что он всем говорит!
Граф бледнеет, покрывается холодной испариной. Вот этого он никак не ожидал! Неужели тайна раскрыта?..
— Папа, почему лимонад пахнет мылом? — спрашивает Катенька и дует в соломинку. И как бы в подтверждение ее слов лимонад начинает пузыриться и из бокала вылетают блестящие радужные шарики.
— Вот видите, Геннадий Петрович, как это серьезно! Открытый перелом! — заканчивает излагать свою медицинскую версию Надежда Ивановна.
Граф сочувственно кивает, но не может скрыть распирающей его радости. Оказывается тревога была ложной, тайна бриллиантовой руки не раскрыта.
— Вот полюбуйтесь! — неожиданно говорит Надежда Ивановна, указывая на мужа. А он вместе с детьми увлеченно пускает пузыри из лимонада.
Пляж в разгар купального сезона, то есть сплошное лежбище загорающих. На берегу приткнуться некуда, поэтому Граф и Семен Семенович с семьей загорают, сидя в воде.
— Осторожно! Не намочи, — беспокоится Надежда Ивановна, поднимая повыше гипсовую руку мужа.
— А ну, Сеня, пошевели пальцами! — приказывает Граф.
Семен Семенович послушно шевелит кистью руки. Граф, воспользовавшись случаем, прощупывает гипс, и ему кажется, что под его пальцами шелестят доллары и перекатываются бриллианты.
— Нет, ничего… Все будет в порядке! — отвечая своим мыслям, говорит Граф. — Махнем на рыбалку?
— Махните, махните! — поддерживает его Надежда Ивановна.
В глазах Семена Семеновича загорается огонек, знакомый только истинным охотникам и рыболовам.
А Граф, воодушевленный поддержкой вдохновенно продолжает:
— Возьмем лодку… Поедем на Черные камни… С ночевкой… Отсидим вечернюю зорьку… Потом…
От слов «ночевка», «вечерняя зорька» вновь возникает щемящий звук тревоги у Семена Семеновича.
— Нет, Гена, с ночевкой я не поеду… Боюсь простудить… Давай с утра…
Графа, конечно, меньше устраивает этот вариант, но он вынужден согласиться.
— Поедем с утра… Как тебе удобно… Значит, с утра! — еще раз фиксирует он.
— Да! — отвечает Надежда Ивановна, но вдруг она резко поднимается и кричит: — Слезь сейчас же! Перестань мучить животное!
Недалеко от берега Максим, оседлав дельфина, катается на нем.
Под негромкую мелодичную музыку легкой фланирующей походкой прогуливается Граф. Он в светлом летнем костюме несколько необычного покроя. Синяк его тщательно загримирован и припудрен.
Его аристократическая прогулка происходит на помосте среди зрителей и представляет собой всего лишь демонстрацию нового костюма в Доме моделей, где Граф работает манекенщиком. Эта деятельность дает ему не столько средства к существованию, сколько официальное прикрытие и эстетическое удовлетворение.
На фоне легкой музыки слышен приятный женский голос:
— Авторский коллектив: художник Маргарита Семенова, архитектор Рогаль-Левицкая, главный конструктор Альберт Мудрик. Летний комбинированный костюм — «Универсал-69». Поощрительная премия на межобластном форуме современной одежды в Житомире…
Среди публики сидит Механик. Он смотрит на РУКУ соседа слева, лежащую на подлокотнике. На безымянном пальце — большой агатовый перстень.
Приятная во всех отношениях женщина-комментатор продолжает:
— Перед вами, казалось бы, обычный курортный костюм, выполненный в чесуче с лавсаном. Но оригинальное конструктивное решение позволяет легко превратить пиджак в куртку-безрукавку…
Граф быстро снимает отвороты, воротник и рукава пиджака, которые, оказывается, были закреплены застежками-«молниями».
Зал оживленно реагирует на это перевоплощение. Вспыхивает блиц фотоаппарата. Комментатор продолжает:
— Но это еще не все. Легким движением руки брюки превращаются…
Граф дергает поперечную «молнию» выше колена. Застежка не поддается. Комментатор пытается выиграть время.
— …Брюки превращаются… Превращаются брюки… — в это время «молния» открывается —…в элегантные шорты! — с подъемом заканчивает приятная во всех отношениях женщина-комментатор.
Зал взрывается аплодисментами.
А Граф, небрежно перекинув отстегнутые штанины через руку, легко спрыгивает с помоста и удаляется за кулисы.
— И наконец последняя модель! Пляжный ансамбль — «Мини-бикини-69»! — провозглашает комментатор.
Мужская часть зала настороженно замирает.
Грянула песня «Королева красоты».
На помост выходят три очаровательные девушки в красочных пляжных костюмах.
Механик с увлечением следит за выступлением девушек, но потом резко поворачивается к соседу слева.
Рука с большим агатовым перстнем не безымянном пальце нетерпеливо постукивает по подлокотнику.
Механик послушно кивает и быстро поднимается. Не отрывая взгляда от манекенщиц, он пробирается к выходу.
…В уборной у Графа.
Граф быстро переодевается в другой костюм.
— Что случилось? Почему здесь Шеф? — нервно спрашивает он входящего Механика.
— Все меняется. Операцию будем проводить у Белой скалы.
— Почему не на Черных камнях?
— Там днем слишком людно…
— A у Белой скалы нет клева!
— Клев будет. Это я беру на себя. И клевать будет так, что клиент забудет обо всем на свете!
Из-за двери слышен голос:
— Геннадий Петрович, пошли спортивные!
Да, да! Одеваюсь! — деловито отвечает Граф и снова обращается к Механику: — А дальше все по плану?
— Все, как наметили. Ты слегка оглушаешь его, мы снимаем гипс и смываемся.
— А мое алиби? — недоумевает Граф.
— Ах, да! Ты остаешься лежать со следами насилия на лице, тоже как жертва нападения неизвестных.
— Только я тебя прошу… — начинает Граф, но Механик перебивает его:
— Не беспокойся, буду бить осторожно. — Граф с чувством благодарит сообщника. — Но сильно! — неожиданно заканчивает Механик и, довольный своей шуткой, громко смеется.
Вечер. Квартира Семена Семеновича. Он готовится к завтрашней рыбалке.
— Хлеба-то не купили! — вдруг спохватывается Надежда Ивановна.
Семен Семенович в это время распутывает леску при помощи обеих рук и зубов.
— М-м-м… — нечленораздельно мычит он, не разжимая рта.
Но жена отлично понимает его:
— Сухарей тоже нет.
— М-м-м…
— А если Геннадий Петрович не возьмет?
— М-м-м…
— Интересно, где? — иронически парирует Надежда Ивановна.
Исчерпав все доводы, Семен Семенович вынимает изо рта леску.
— Ну что ж, схожу.
В подъезде востроносенькая лифтерша вытирает пол.
По лестнице спускается Семен Семенович.
— Добрый вечер, Марья Николаевна.
— Добрый вечер, Семен Семенович! Куда это вы на ночь глядя?