— Завтра рано на рыбалку… Хватились — нет хлеба… Придется на проспект… В дежурную. Далеко… Но надо!
Семен Семенович торопливо уходит.
— Вы к кому? — подозрительно обращается лифтерша к девушке со скрипкой в футляре.
— В 15-ю квартиру… — почему-то смущается девушка, поднимаясь по лестнице.
Лифтерша провожает ее неодобрительным взглядом.
Семен Семенович идет по пустынной улице. Звонко и одиноко звучат его шаги. Причудливые тени листвы, просвеченной уличным фонарем, беспокойно шарят по асфальту.
В тени у столба притаился чей-то еле различимый силуэт. Незнакомец следит за идущим Семеном Семеновичем, который скрывается за углом. И тут же раздается душераздирающий крик.
…Луч карманного фонарика высвечивает неловко лежащее на асфальте тело. Бросается в глаза подвернувшаяся рука, обвязанная чем-то белым.
Два милиционера рассматривают безжизненную фигуру.
— Да-а-а… — раздается голос из темноты. Один из милиционеров вскидывает фонарик. В его луче — скорбное лицо Семена Семеновича. Он продолжает:
— Бедняга. На его месте должен был быть я…
— Напьешься — будешь, — флегматично говорит милиционер и обращается к напарнику. — Давай грузить?
Но едва они берутся за бездыханное тело, как оно снова издает нечеловеческий вопль, переходящий в припев популярной песни:
Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Вертится быстрей земля…
Милиционеры увозят на мотоцикле пьяного, который уже перешел на второй куплет песни. Он дирижирует правой рукой в белом рукаве, далеко высунувшемся из разорванного пиджака.
Семен Семенович еще не успевает оправиться от перенесенного потрясения, как сзади его окликает чей-то голос:
— Семен Семенович, добрый вечер!
Рядом с ним на тротуар ложится чья-то тень.
— Добрый вечер! — еле слышно отвечает Семен Семенович. — Но я вас не знаю.
— Володя, — представляется незнакомец. — Вам привет от Михаила Ивановича. Он очень хотел вас видеть…
Семен Семенович сразу почувствовал себя уверенней.
— Когда?
— Да хоть сейчас!
— Опоздаю… за хлебом.
— Заедем… Прошу! — Володя приглашает его в стоящее неподалеку такси.
На скамейке у подъезда сидят товарищ Плющ и лифтерша.
— Мне, говорит, в пятнадцатую… Сама вся дрожит, а для вида футляр приволокла…
— Ясно, — решает Варвара Сергеевна. — Артист… Жена на курорте. Недели не прошло — уже со скрипкой…
— Ай-ай-ай!.. — сокрушается лифтерша.
— Ну, что ж, придется сделать так, — вздохнув резюмирует товарищ Плющ. — Жене — телеграмму. Письмо — в редакцию «Советская культура». Ну, и копию, куда надо!
Лифтерша согласно кивает головой.
Слышен шум подъехавшей машины.
Из такси выходит Семен Семенович с хлебом в авоське.
Товарищ Плющ и лифтерша многозначительно переглядываются.
Семен Семенович прощается с Володей.
— Спасибо большое, Володя! Счастливо!
— Отдыхайте! Хорошего вам клева! Значит, вы точно будете на Черных камнях?
— Да, да, на Черных камнях…
— Ну, ни пуха ни пера!
— К черту, к черту!
Машина уезжает.
Семен Семенович входит в подъезд, весело пожелав участникам вахты:
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Семен Семенович! — приторно улыбается лифтерша.
Товарищ Плющ сухо кивает.
— Наши люди в булочную на такси не ездят, — со значением произносит она.
Востроносенькая лифтерша, как всегда, согласно кивает.
Раннее утро. По пустынному шоссе мчится такси, из которого торчат удилища.
За рулем, позевывая и поеживаясь от утренней прохлады, сидит Володя. На заднем сиденье дремлет еще один оперативный работник милиции — молодой человек спортивного вида.
Развилка шоссе. Дородные указатели, В одну сторону: «Черные камни — 8 км», в другую — «Белая скала — 12 км».
Такси поворачивает на Черные камни.
По тому же шоссе мчится «Волга» наших контрабандистов.
За рулем — Механик. Он тоже ежится от утренней прохлады и зевает.
«Волга» Механика сворачивает к Белой скале.
По тому же пустынному шоссе мчится мотоцикл.
За рулем зевает и ежится Граф. В коляске клюет носом Семен Семенович, прижимая к себе пучок удилищ. Мотоцикл сворачивает вначале на Черные камни, но тут же тормозит, разворачивается и уезжает к Белой скале. Сонный пассажир даже не заметил изменения маршрута.
Уединенное место на берегу моря у Белой скалы, около которой видна полузатонувшая большая баржа.
Мотоцикл останавливается. Граф озабоченно осматривается.
— Кажется, здесь… Или…
— Зря мы сюда приехали, — замечает Семен Семенович. — Черные камни ближе, да и клев там лучше…
— Если я не ошибаюсь, то здесь будет такой клев, что ты забудешь все на свете! — бормочет Граф, продолжая осматриваться. — Нет, не здесь! — неожиданно решает он. — С той стороны скалы. Поехали!
Ревет мотор, но мотоцикл почему-то не двигается с места. Пораженный Граф оглядывается и видит, как, высунувшись из-под разбитой лодки, волосатая ручища крепко держит машину за глушитель.
Граф быстро выключает мотор.
— Нет! Все-таки здесь! — окончательно решает он.
Рыбаки устроились на барже.
И пока Семен Семенович готовит рыболовные снасти, Граф в свою очередь готовит инструменты для выполнения своей задачи. Он аккуратно раскладывает возле себя большой багор с деревянной ручкой, бутылку вина, оплетенную камышом для смягчения удара, а также средней величины булыжник, предварительно взвесив его на руке.
Едва Семен Семенович забрасывает удочку как чувствует поклевку. И тут же счастливый рыболов вытаскивает здоровенную рыбину.
— С почином! — поздравляет Граф, выбирая удобный инструмент для оглушения клиента.
Операция «Рыбалка» наконец успешно началась.
Семен Семенович, окрыленный первым успехом, снова забрасывает удочку.
Крючок с наживкой медленно опускается ко дну. И вдруг из колышущихся водорослей метнулась тень огромной рыбы. Но при ближайшем рассмотрении это оказывается не акула и даже не дельфин. К крючку подплывает аквалангист, держащий двумя руками большую серебристую паламиду.
Он подводит ее к наживке, дает понюхать и, только когда рыба заглатывает крючок, выпускает ее из рук.
Аквалангист исчезает в водорослях.
Из воды между двумя камнями появляется третий камень, постепенно он вырастает над водой. Под ним обнаруживаются очки и респиратор аквалангиста. Он снимает очки, и выясняется, что это Механик. Он, как и обещал, обеспечил невиданный клев, а сейчас с радостным удовлетворением наблюдает за результатами своей работы.
Перед ним открывается весь плацдарм операции: возбужденный Семен Семенович снимает с крючка извивающуюся паламиду; не менее возбужденный Граф, пряча за спиной багор, ждет удобного момента для оглушения клиента.
Семен Семенович снова забрасывает удочку.
Механик, натянув маску, быстро погружается в воду. На дне у него большой садок с живой рыбой. Он выбирает экземпляр покрупнее и, привычно зажав рыбину двумя руками, плывет к крючку Семена Семеновича.
Видимо, напряженная подводная деятельность уже утомила Механика. Он машинально вытирает тыльной стороной руки вспотевший, как ему кажется, лоб. Паламида, воспользовавшись тем, что Механик держит ее одной рукой, немедленно вырывается.
Крючок в это время резко уходит вверх. Рыба теперь по собственной инициативе устремляется за наживкой. И несмотря на то, что крючок уже находится в двух-трех метрах от воды, паламиде удается в невероятном прыжке настигнуть и заглотать наживку.
Темп фантастической рыбалки все ускоряется. Из подводного садка рыба за рыбой перекочевывает в корзину Семена Семеновича. Все быстрее мечется под водой от садка к крючку и обратно Механик.
Счастливый рыбак дрожащими от радостного возбуждения руками едва успевает нанизывать наживку. Рыбная ловля достигла своего апогея. Семен Семенович забыл не только о своей гипсовой руке, а действительно обо всем на свете. Операцию можно завершать.
Но при каждой попытке Графа Семен Семенович в последний момент мешает ему: то не вовремя оглядывается, то принимает действия Графа за помощь в рыбной ловле, То случайно выбивает орудие оглушения из его рук, то сам нечаянно оглушает Графа огромной рыбой.
А под водой происходит нечто непредвиденное, не предусмотренное никаким планом. Загнанный азартным рыбаком, Механик явно устал и потерял точность движений. На одном из неловких поворотов грузило бьет зазевавшегося Механика по голове и к тому же еще он сам попадается на крючок, который вцепляется ему сзади в трусы.
Извиваясь, он пытается освободиться, но Семен Семенович, видимо, удачно подсекает, и тройник впивается еще глубже…
— Осторожней! — сам себе командует шепотом Семен Семенович. — Схватила…
Поплавок резко уходит под воду, леска туго натягивается, сгибая в дугу упругое удилище. Семен Семенович в экстазе бормочет, одновременно обращаясь то к Графу, то к рыбе, но в запарке слова, предназначенные рыбе, он говорит Графу и наоборот.
— Теперь не сорвешься… Давай ломик, тюкнем… Заглатывай, родная… Где ломик?.. Держи! — он неожиданно всовывает в руки растерявшегося Графа удилище, а сам бежит за ломиком.
Механик под водой делает еще одну попытку освободиться от впившегося в него тройника: он двумя руками сильно дергает за леску…
От этого рывка Граф теряет равновесие и не выпуская из рук удилища, летит в воду.
Семен Семенович, охваченный рыбацким азартом, кричит:
— Поводи, поводи ее!
Кипит и бурлит вода у борта баржи. Судорожно барахтается не умеющий плавать Граф, не выпуская из рук удилище.
Под водой Механик, боясь быть обнаруженным, включает винтовой мотор собственно изобретения, прикрепленный к ранцу акваланга. Со скоростью торпеды он устремляется в открытое море, таща за собой на леске Графа.
Эта сцена живо напоминает нам страницы повести Хемингуэя «Старик и море», рассказывающей, как большая рыба тащит за собой лодку с рыбаком.