Семен Семенович незаметно следит за ним. Щемящий звук его тревоги постепенно нарастает.
— Вот оно, началось! Только спокойно! — звучит его внутренний голос.
Он незаметно ощупывает пистолет в кармане, вдруг вскакивает как ужаленный и быстро направляется к выходу.
— Где здесь телефон? — спрашивает он у метрдотеля.
Тот указывает направление и провожает встревоженного, торопящегося Семена Семеновича долгим оценивающим взглядом.
…В телефонной кабине Граф заканчивает разговор:
— Жду… Да… Да… Клиент будет в порядке… — Оглянувшись и прикрыв трубку рукой, он конфиденциально сообщает: — Сам шеф здесь…
Семен Семенович подходит к телефонной кабине как раз в тот момент, когда из нее выходит довольный Граф.
— Надо позвонить Наде… Будет волноваться…
— Давай, давай, звони! — покровительственно похлопывает его по плечу Граф.
Семен Семенович входит в кабину, а Граф направляется к столику.
Семену Семеновичу наконец удалось связаться с таксомоторным парком:
— Такси!.. Говорит Семен Семенович Горбунков… Да, да, Горбунков… Пришлите такси к ресторану «Плакучая ива»… Срочно… Спасибо!
Повернувшись к двери спиной, он достает пистолет, вставляет в него обойму и, переложив оружие в брючный карман, решительно выходит из кабины. Теперь он готов к любым неожиданностям.
И Граф уже готов к началу своей операции, Старик официант Федя за это время успел не только великолепно сервировать его стол, но и обслужить Незнакомца, перед которым стоят запотевший графинчик и холодная закуска.
Незнакомец по-прежнему внимательно рассматривает усаживающегося за столик Семена Семеновича.
— Ну-с, — приступает к делу Граф, разливая коньяк в большие винные рюмки. — Начнем, пожалуй…
— Стоп, стоп, мне хватит. Я много не могу пить…
— Первую до дна!
Семен Семенович исподтишка смотрит на Незнакомца. Незнакомец в свою очередь смотрит на него.
— Ага, следит, — звучит внутренний голос Семена Семеновича. — Пусть видит, что я пью… — И он поднимает свою рюмку: — За твою премию!
— Дай бог не последнюю!..
Друзья чокаются, и Семен Семенович с отмщением, словно горькое лекарство, прокатывает коньяк.
— Закусывай! — командует Граф и, не теряя времени, тут же наливает по второй. — За твое здоровье, Сеня!
Семен Семенович хочет отказаться. Он косится на Незнакомца. Слегка повеселевший внутренний голос Семена Семеновича размышляет: «Клюет на живца! Ну, если для дела…»
И он выпивает вторую рюмку, с удивлением обнаруживая при этом, что она вызвала уже меньшее отвращение.
Он оборачивается к Незнакомцу, чтобы проверить его реакцию. А тот, широко улыбаясь, поднимает свой бокал, приглашая Семена Семеновича выпить вместе.
Слегка захмелевший Семен Семенович хватает большой фужер и требовательно обращается к Графу:
— Гена, ты что ж не наливаешь?
Приятно удивленный Граф наполняет его фужер до краев.
— О-о-о! — одобрительно восклицает он и на радостях от того, что операция развивается наилучшим образом, наполняет и свой фужер.
А Семен Семенович, улыбнувшись Незнакомцу и подняв бокал, лихо выпивает его.
Раздаются громкие аплодисменты. Но эта овация относится не к гусарскому подвигу Семена Семеновича, а к герою празднества за банкетным столом в соседней нише.
Там, как мы уже сказали, чествуют того самого бухгалтера, который нашел клад и сдал его государству.
— Ваши аплодисменты я отношу не на свой личный счет, а на счет всего нашего замечательного коллектива, который меня вырастил и воспитал, — скромно и проникновенно говорит виновник торжества. — Я уверен, что каждый из вас, когда найдет клад, поступит точно так же, как и я, потому что самый ценный наш клад — это наши люди…
Перекрывая вновь вспыхнувшие аплодисменты, кто-то из участников банкета громко спрашивает:
— А премию куда девать будете?
— На полагающуюся мне по закону премию я, по совету друзей, решил приобрести автомашину «москвич»… Новая модель…
Вспыхивают аплодисменты.
…Граф оценивающим взглядом определяет степень опьянения своего клиента, говорит ему: «Сеня, я сейчас…» — и выходит на улицу.
Маршевым шагом он идет по асфальтовой дорожке, строго на север. Проходя мимо куста шиповника, он подает сигнал свистом. Куст отвечает.
— Клиент дозревает… Будь готов… — бросает на ходу Граф, продолжая свой марш по асфальтовой дорожке.
А в зале к столику Семена Семеновича подходит Незнакомец:
— Не узнаешь?
— Нет, — отвечает Семен Семенович, даже не взглянув на собеседника.
— Не возражаешь? — указывает Незнакомец на стул Графа.
— Не возражаю…
Тот садится, и Семен Семенович понимает, что операция вступает в решающую фазу: нехитрым способом Незнакомец познакомился с ним и сейчас будет спаивать. А вызванной через таксомоторный парк подмоги что-то не видно.
— Значит, не узнаешь? — интригует Незнакомец. — Может, выпьем?
— Выпьем! — с обреченной готовностью отвечает Семен Семенович, все еще не решаясь взглянуть в лицо противника.
Они выпивают.
— Я тебя тоже не сразу узнал, — говорит Незнакомец. — Усы-то зачем сбрил?
Поскольку Семен Семенович никогда не носил усов, этот странный вопрос заставляет его поднять глаза и наконец посмотреть на своего собеседника.
А тот с доброй улыбкой смотрит на него, и жесткое лицо Незнакомца неожиданно становится обаятельным.
— Простите, что вы сказали?
— Я говорю, усы-то зачем сбрил, дурик?
— У кого? — растерянно спрашивает Семен Семенович, сбитый с толку этим непредвиденным ходом противника.
Теперь несколько озадачен Незнакомец.
Он готов уже уточнить свой вопрос, но в это время к столику той же марширующей походкой возвращается Граф.
— Простите! С кем имею честь? — сухо и официально обращается он к Незнакомцу.
— Извините… Ладыженский, Евгений Николаевич, — представляется Незнакомец. — Школьный друг вот этого дурика… — добродушно кивает он в сторону Семена Семеновича. — Вы не знаете, почему Володька сбрил усы?
— Не знаю, не знаю, — деловито говорит Граф. — Сеня, по-быстрому объясни товарищу, почему Володька сбрил усы. У нас очень мало времени…
— Сеня?! — вдруг отрезвев, переспрашивает Незнакомец.
…Механик в кустах шиповника нервно поглядывает на часы.
…За столиком Графа недоразумение уже выяснилось. Смущенный Незнакомец, очевидно, не в первый раз оправдывается:
— Вы уж извините меня… Обознался… Честное слово, усы вам — вылитый Володька Трынкин.
Семен Семенович испытывает двойственное чувство: с одной стороны, он рад, что этот страшный на вид, а в действительности симпатичный, обаятельный человек оказался не контрабандистом; с другой стороны, он огорчен, что операция так и не состоялась.
Граф вытаскивает часы.
— О-о-о, пора прощаться… Товарищ, когда у вас самолет?
И он раскачивает на длинной цепочке свой знаменитый карманный хронометр. Совсем опьяневший Семен Семенович пытается поймать часы, словно муху на лету.
— Сеня, не хулигань! — строго, но нетвердо выговаривая отдельные буквы, говорит Граф.
— Пора! — прощается Незнакомец. — Будете у нас на Камчатке… Милости просим…
Незнакомец уходит.
«Это хорошо, что он не контрабандист, — подводит итог заплетающийся внутренний голос Семена Семеновича. — Симпатичный мужик… А зачем же я напился?»
— Сеня, ты уже дошел До кондиции? — озабоченно спрашивает Граф, стараясь попасть вилкой в ускользающую маслину.
— До какой?
— До нужной…
— Нет! — отвечает Семен Семенович после минутного напряженного раздумья.
— Тогда еще по рюмочке, — решает Граф и нетвердой рукой разливает оставшуюся водку.
— А я больше пить не буду…
— Должен, Сеня…
— А я не буду…
— Ты меня уважаешь?
— Уважаю… А пить не буду.
Этот категорический отказ ставит Графа в тупик.
— Тогда я тебя укушу! — вдруг заявляет он.
— Кусай! — спокойно соглашается Семен Семенович и даже подставляет гипсовую руку. — А я пить не буду…
— А под дичь будешь?
— Под дичь буду! — неожиданно легко сдается Семен Семенович.
— Федя, быстро дичь! — командует Граф.
На специальном столике на колесиках сам метрдотель подкатывает к приятелям аппетитное блюдо. Друзья тупо смотрят, как ловкие руки метра специальными ножницами разделывают фазана.
— Это дичь? — спрашивает Семен Семенович.
— Это дичь? — уточняет Граф у метра. Тот кивает. — Дичь! — переводит Граф этот кивок.
— Под дичь водку не пьют! — решительно отставляет свою рюмку Семен Семенович. Помнишь, в Марселе…
— Правильно! Помню… Иван Васильевич бутылочку шампанского — и все!
— По-моему, вам уже пора освежиться, многозначительно говорит метрдотель.
— Сеня, слышишь?.. Пора уже освежиться… Пошли…
— А дичь? — не отрывая взгляда от фазана, сопротивляется Семен Семенович.
— Дичь не улетит… она жареная… — говорит Граф, приподымая Семена Семеновича с места, и ведет его к выходу, приговаривая: — Сейчас выйдем… Строго на север… Порядка пятидесяти метров…
Внезапно Семен Семенович останавливается. Его внимание привлекают звуки рояля, доносящиеся с оркестровой эстрады. Там импровизирует пианист, заполняя паузу, пока оркестр отдыхает.
Оттолкнув Графа, Семен Семенович взбирается на эстраду.
Это привлекает внимание метрдотеля.
К эстраде поворачивается и продавец лотерейных билетов.
Растерянно смотрит на своего ускользнувшего клиента Граф.
Отодвинув ветку цветущего олеандра, из-за уединенного скрытого столика встревоженно озадаченно наблюдает за своим подопечным Володя.
А Семен Семенович перед микрофонов начинает петь. Выпитое вино не только придало ему смелости, чтобы выйти на эстраду но и делает его пение особенно проникновенным и задушевным. Мелодия любимой песни словно отрезвляет его. Зал затихает, все с интересом слушают не предусмотренного программой солиста.
Граф во время коротких пауз между куплетами песни пытается стащить Семена Семеновича за ноги с эстрады. При этом он то возмущается, то приказывает, то угрожает: