анія. Она могла и принять его предложеніе, и отказать ему, "въ томъ или другомъ случаѣ, разсуждалъ Франкъ, бѣды мнѣ никакой не будетъ".
Точно тѣ-же мысли пронеслись и въ головѣ Лиззи, когда она сѣла между обоими джентльменами и заговорила съ ними. Она знала, что кузенъ Франкъ бѣденъ, но ей показалось, что она можетъ влюбиться въ него. Онъ былъ не совсѣмъ похожъ на корсара, но имѣлъ нѣкоторыя корсаровскія свойства. Онъ былъ смѣлъ, энергиченъ, немелоченъ и уменъ, способенъ составить себѣ имя,-- словомъ, такая личность, которой пріятно повиноваться, какъ мужу. Если-бы ей предложили на выборъ Франка и лорда Фауна, то она не задумавшись указала-бы на перваго. "Франкъ не выдастъ ожерелья, подумала она, возвращаясь къ своему коньку, особенно если онъ пойметъ, что ему можно будетъ извлечь выгоду изъ этихъ. брилліантовъ. А лордъ Фаунъ -- тотъ ужь, конечно, велитъ мнѣ уступить ожерелье Кампердауну".
Лордъ Фаунъ тайно выжидалъ ухода кузена, а кузенъ выжидалъ отъѣзда лорда, и такъ-какъ Франкъ былъ настойчивѣе лорда Фауна, то лорду поневолѣ пришлось ретироваться прежде. Быть можетъ онъ вспомнилъ, что наемный кабріолетъ стоитъ шесть пенсовъ каждую четверть часа, или, можетъ быть, ему захотѣлось показаться въ палатѣ лордовъ прежде разъѣзда пэровъ,-- словомъ, онъ уѣхалъ. Миссъ Мекнэльти вышла также изъ комнаты и Франкъ остался съ глазу на глазъ съ вдовой.
-- Лиззи, заговорилъ онъ,-- вамъ должно быть очень грустно жить здѣсь въ одиночествѣ?
-- Да, я совершенно одинока! отвѣчала со вздохомъ леди.
-- И, конечно, несчастливы?
-- Какое ужь тутъ счастье, Франкъ? Есть дѣла, которыя меня сильно разстраиваютъ,-- вотъ, напримѣръ, хотите, я вамъ разскажу одно обстоятельство?
Франкъ приготовился уже было грянуть, чтобы она позволила ему быть ея утѣшителемъ, какъ вдругъ раздался сильный стукъ въ двери.
-- Слуги мои знаютъ, что я теперь никого не принимаю, сказала леди Эстасъ.
Но Франкъ Грейстокъ не успѣлъ еще опомниться, какъ миссъ Мекнэльти влетѣла въ комнату съ выраженіемъ ужаса на лицѣ и съ извѣстіемъ, что леди Линлитгау стоятъ уже въ передней, внизу.
ГЛАВА VI.Посольство леди Линлитгау.
-- Леди Линлитгау? повторилъ Франкъ Грейстокъ, всплеснувъ руками.
-- Она, конечно! сказала миссъ Мекнэльти.-- Я съ ней не говорила, но видѣла ее собственными глазами. Она велѣла кланяться леди Эстасъ и велѣла сказать, что желаетъ ее видѣть.
Леди Эстасъ до того была поражена докладомъ, что не могла выговорить ни слова. Ссора ея съ теткой была такого рода, что ей казалось невозможнымъ допустить, чтобы леди Линлитгау рѣшилась пріѣхать въ ней въ Маунт-Стритъ. Лиззи поступила очень дурно съ теткой, такъ дурно, какъ только могла поступить молодая женщина съ старухой. Она получала столъ, квартиру и даже платья отъ тетки; но съ той минуты, когда судьба ея перемѣнилась и она нажила свой домъ, свое хозяйство, свои платья,-- она тотчасъ-же отвернулась отъ прежней своей благодѣтельницы. И вдругъ ей докладываютъ, что леди Линлитгау стоитъ у нея въ домѣ, внизу, въ прихожей, и что она приказываетъ кланяться своей племянницѣ!
-- Я не хочу ее видѣть! крикнула-было Лиззи.
-- Мой совѣтъ лучше повидаться съ ней, замѣтилъ Франкъ.
-- Я не могу ее видѣть! повторила Лиззи.-- Господи Боже мой! Моя милая, вы не знаете, что ей отъ меня нужно? спросила она, обращаясь къ миссъ Мекнэльти.
-- Она говоритъ, что ей необходимо переговорить съ вами объ одномъ важномъ дѣлѣ, отвѣчала миссъ Мекнэльти.
-- Право, вы должны ее принять, вмѣшался опять Франкъ.-- Позвольте мнѣ сначала удалиться, а затѣмъ прикажите провести ее сюда. Не робѣйте, Лиззи, я приду къ вамъ завтра и вы мнѣ разскажете, въ чемъ дѣло.
-- Смотрите, приходите непремѣнно, сказала ему Лиззи.
Франкъ простился съ нею и она велѣла принять тетку.
-- Джулія, не уходите далеко, произнесла тревожно леди Эстасъ, обращаясь къ Мекнэльти; -- можетъ быть, вы мнѣ еще понадобитесь. Я приму ее въ парадной гостиной.
Говоря это, леди вышла изъ комнаты и, дрожа какъ листъ отъ невольнаго страха и ожиданія, опустилась въ кресло въ большой гостиной. Франка Грейстока успѣли провести въ другія двери, такъ-что онъ не встрѣтился съ старухой, но для этого, конечно, понадобилось нѣсколько минутъ. Затѣмъ миссъ Мекнэльти передала слугѣ приказаніе леди принять тетушку и тотъ исполнилъ это немедленно. Леди Линлитгау, не смотря на крѣпкое сложеніе, была уже очень стара. Движенія ея были медленны, или, лучше сказать, величественны. Она принадлежала въ числу тѣхъ старухъ, въ преклонныхъ лѣтахъ которыхъ нельзя сомнѣваться;-- про нихъ обыкновенно молодые люди говорятъ, что онѣ всегда были старухами; но старость не дѣйствовала на леди Линлитгау разрушительно. Если рука ея и дрожала иногда, то она дрожала только отъ гнѣва; если ноги ея спотыкались, то спотыкались не безъ причины. Въ нѣкоторомъ отношеніи Линлитгау была замѣчательная женщина. Она не знала, что такое страхъ, милосердіе, снисходительность, о нѣжныхъ чувствахъ и понятія не имѣла. Воображенія у нея совсѣмъ не было. Она любила свѣтъ, деньги и отъ природы была черства. Она старалась быть правдивой и честной, хотя иногда дѣйствовала наоборотъ; понятіе о долгѣ было ей не чуждо, къ себѣ она относилась чрезвычайно строго, характеръ и воля были у нея желѣзные, за то довѣриться ей можно было вполнѣ. Любить ее никто не могъ; но очень многіе поминали ее добрымъ словомъ. Она отказывала себѣ во многомъ, стараясь выполнить свой долгъ въ отношеніи своей племянницы Лиззи Грейстокъ, когда та осталась сиротой и безъ крова. Нѣтъ сомнѣнія, что Лиззи, ночуя подъ кровомъ тетки, не всегда спала на розахъ, но дурно-ли, хорошо-ли ей жилось, молодая дѣвушка переносила эту жизнь, пока ей это было нужно. Она принудила себя покоряться теткѣ, но въ первую-же минуту свободы отъ ея ярма, не задумавшись, отреклась отъ нея. И вотъ теперь тяжелые шаги тетки слышались по ея лѣстницѣ! Лиззи была въ своемъ родѣ храбрая женщина. Она смѣло шла на встрѣчу опасности, если было для чего рисковать собой. Но по молодости лѣтъ у нея не доставало той силы характера и того самообладанія, которыя составляли отличительную черту леди Линлитгау.
Когда графиня вошла въ гостиную, Лиззи поднялась съ мѣста но не сдѣлала ни шагу впередъ. Старуха была невысокаго роста, съ длиннымъ и широкимъ лицомъ, четырехугольнымъ лбомъ и такимъ-же подбородкомъ. Носъ ея слишкомъ выдавался впередъ, но это былъ не горбатый носъ, какъ клювъ, а носъ багроваго цвѣта, прямой и крѣпкій, съ широкой переносицей; глаза у нея были сѣрые и очень проницательные, ротъ большой, а на верхней губѣ росло столько волосъ, что ихъ хватило-бы на усы любому юношѣ. Губы и подбородокъ у леди Линлитгау отличались суровымъ, холоднымъ выраженіемъ. Волосы ея все еще были темно-каштановые, и сѣдина только пробивалась въ нихъ. Сѣдина чрезвычайно украшаетъ старость; но леди Линлитгау, вѣроятно, никогда совершенно не посѣдѣетъ. Вообще вся ея наружность не имѣла ничего поразительнаго, за то могла служить олицетвореніемъ твердости и силы воли. Леди не носила фальшивыхъ волосъ, корсетовъ и не употребляла притираній; все, что она показывала свѣту -- все это у нея было свое, натуральное и хотя въ ней не было ничего ангельскаго, но вы видѣли передъ собой живую женщину, а не размалеванную куклу.
Когда Лиззи взглянула на лицо тетки, она догадалась, что ей предстоитъ сильная борьба и приготовилась въ ней. Кто изъ насъ, мужчинъ или женщинъ, не находился въ подобномъ положеніи и не чувствовалъ необходимости призвать на помощь все свое мужество въ виду предстоящей борьбы. Увы! иногда борьба начинается, а мужества недостаетъ. Леди Эстасъ, при входѣ тетки въ комнату, почувствовала себя не въ своей тарелкѣ. "Скажите, что принесли вы мнѣ -- войну или миръ"! собиралась она спросить гостью, но у нея не хватило духу заговорить первой. Тетка приказала ей кланяться -- такъ, кажется, сказалъ слуга? Но что-жъ у нея можетъ быть общаго съ теткой?
Графиня прямо приступила къ дѣлу, безъ всякихъ намековъ на неблагодарность Лиззи въ отношеніи въ ней,
-- Лиззи, сказала она,-- меня просилъ м-ръ Кампердаунъ посѣтить васъ. Если вы позволите, я сяду.
-- Пожалуйста, тетушка Пенелопа! Вы назвали, кажется, м-ра Кампердауна?
-- Да, м-ра Кампердауна,-- вѣдь вы, надѣюсь, знаете, кто онъ такой? Онъ обратился ко мнѣ потому, что я ваша ближайшая родственница. Онъ не ошибся, вотъ почему я и пріѣхала, хотя, признаюсь, мнѣ этого очень не хотѣлось.
-- Что касается вашего визита, тетушка Пенелопа, то вы-бы вѣрно не поѣхали ко мнѣ, если-бы сами того не захотѣли, возразила Лиззи съ обычною своею дерзостью, давно уже знакомою леди Линлитгау.
-- Нѣтъ, сударыня, я не хотѣла этого, повторяю вамъ. Пріѣхала я сюда совсѣмъ не для радости; мнѣ нужно отстоять родовыя права и спасти фамильную честь. У васъ гдѣ-то тутъ заперты брилліанты вашего покойнаго мужа,-- вы должны возвратить ихъ.
-- Брилліанты, принадлежавшіе моему мужу, принадлежали и мнѣ, гордо отвѣчала Лиззи.
-- Это родовые брилліанты Эстасовъ, наслѣдственная вещь, древнее достояніе фамиліи Эстасовъ, все равно, какъ ихъ родовыя помѣстья. Сэръ Флоріанъ не могъ отдать ихъ въ чужія руки, онъ не имѣлъ на это права, а если-бы даже и имѣлъ, то и тогда этого не сдѣлалъ-бы. Такія вещи передаютъ только законнымъ актомъ, а не на словахъ. Это все пустяки и вы должны возвратить брилліанты.
-- Кто это говоритъ, позвольте спросить?
-- А хоть-бы и я.
-- Это ничего не значитъ, тетушка Пенелопа.
-- Ничего не значитъ? воскликнула старуха.-- Посмотримъ! М-ръ Кампердаунъ говоритъ и весь свѣтъ твердитъ то же самое, что и я. Если для васъ и это ничего не значитъ, то васъ, моя милая, потянутъ въ уголовный судъ и присяжные повторятъ вамъ все то, что я теперь сказала. Вотъ чѣмъ дѣло кончится. И на что вамъ эти брилліанты? продать вы ихъ не можете; носить ихъ, оставаясь вдовой, вы не захотите. Если вы вторично выйдете замужъ, вы не рѣшитесь оскорбить честь мужа, выставляя на показъ родовые брилліанты Эстасовъ. Впрочемъ, съ вами нельзя толковать о благородствѣ чувствъ, вы о нихъ не имѣете ни малѣйшаго понятія.