Записка эта была причиной, что Лиззи снова перешла на сторону Фауновъ. Она трепетала за свои брилліанты и ни за что не хотѣла уступить ихъ. Но удастся ли ей отстоять ожерелье или нѣтъ, во всякомъ случаѣ ей необходимо опереться на кого-нибудь. Письмо Кампердауновъ навело на нее сильный страхъ и она начала еще болѣе разсчитывать на защиту лорда Фауна. "Онъ вѣдь бѣденъ, думала леди Эстасъ, можетъ-быть брилліанты соблазнятъ его". Зная, что кромѣ дома Мобрэ и Мопюсъ у нея нѣтъ никого, кто-бы помогъ ей бороться съ Кампердауномъ, Лиззи невольно склонялась въ пользу своего нареченнаго жениха.
-- Я думаю, что Фредерикъ будетъ у меня сегодня, сказала она, сидя съ миссъ Мекнэльти за завтракомъ послѣ полудня.
Миссъ Мекнэльти кивнула головой въ знакъ согласія.
-- Наймите себѣ кэбъ, и поѣзжайте; куда хотите, продолжала Лиззи.
Миссъ Мекнэльти выразила желаніе отправиться въ національную галлерею.
-- Пожалуй, только назадъ приходите ужь пѣшкомъ, замѣтила Лиззи.
-- Я могу идти пѣшкомъ взадъ и впередъ, отвѣчала приживалка, чувствовавшая, что на прощанье леди Эстасъ накладываетъ на ея спину тотъ послѣдній золотникъ, послѣ котораго ноша дѣлается невыносимой.
Фредерикъ явился и былъ милостиво принятъ. Ляззи подсунула записку Кампердауна подъ библію, лежавшую на маленькомъ столикѣ подлѣ нея, и ей стоило только протянуть руку, чтобы вытащить ее оттуда и показать своему будущему мужу. Фредерикъ помѣстился рядомъ съ невѣстой, и сначала между ними завязался разговоръ такого рода, какой только можетъ завязаться между женихомъ и невѣстой, когда одна изъ нихъ вдова, а другой -- помощникъ государственнаго секретаря и членъ министерства остендскихъ дѣлъ. Они любезничали, но самымъ скромнымъ образомъ, толкуя о совершенно обыкновенныхъ дѣлахъ, льстя одинъ другому и время отъ времени намекая на нѣкоторое обстоятельство, которое слѣдовало-бы поскорѣе выяснить. Лордъ былъ очень разговорчивъ, но не вдругъ рѣшался подойти къ главной своей цѣли; Лиззи-же извивалась, какъ змѣйка, перескакивая отъ одного предмета къ другому, а подъ конецъ все-таки оказалось, что она сама не имѣетъ яснаго понятія о своихъ дѣлахъ. Передавая лорду Фауну извѣстіе, что Эйрширское помѣстье есть ея собственность, которою она можетъ распоряжаться по своему усмотрѣнію, ей и въ голову не пришло сообразить, что лордъ могъ заранѣе навести справки изъ другихъ, болѣе вѣрныхъ, источниковъ. Притомъ Лиззи внутренно никогда не была убѣждена, точно-ли она имѣетъ право на владѣніе этимъ помѣстьемъ, но такъ-какъ она была лжива отъ природы, она не считала нужнымъ собрать на этотъ счетъ болѣе точныхъ свѣденій.
-- Мнѣ что-то толковали о моихъ правахъ, говорила она, смотря на своего жениха,-- поминали что-то о второмъ сынѣ и о томъ, что его нѣтъ. Но, кто знаетъ, можетъ, современемъ, и будетъ у меня второй сынъ, будущій маленькій лордъ Фаунъ, тогда онъ сдѣлается владѣтелемъ помѣстья.
Въ отношеніи честности, женихъ былъ далеко выше невѣсты, что онъ и доказалъ, высказавъ откровенно свое положеніе, и ни въ чемъ не отступивъ отъ истины; но какъ тотъ, такъ и другая были одинаково корыстолюбивы. Любовь совсѣмъ не участвовала, въ той притягательной силѣ, которая привлекала лорда Фауна въ Моунт-Стритъ.
-- А какъ называется ваше ирландское помѣстье? спросила вдругъ Лиззи.
-- Но вѣдь я вамъ уже говорилъ, что тамъ нѣтъ усадьбы, отвѣчалъ лордъ.
-- Однако, когда-то тамъ былъ-же домъ, Фредерикъ?
-- Мѣстность, гдѣ домъ стоялъ, называется Килленжентъ. Но старинное селеніе носитъ названіе Билло.
-- Какія милыя имена! воскликнула невѣста,-- и что-жъ? селеніе это тянется на нѣсколько миль? спросила она съ видомъ невинной овечки.
Лордъ Фаунъ объяснилъ, что его владѣнія тянутся на нѣсколько миль въ горы.
-- Какая романическая обстановка! сказала Лиззи.-- И вѣрно всѣ эти горные жители платятъ вамъ ренту?
Лордъ Фаунъ не рискнулъ сдѣлать подобный-же вопросъ насчетъ Эйрширскаго помѣстья, но за то, вмѣсто отвѣта, онъ справился, кто былъ ходатай по дѣламъ Лиззи.
-- Намъ съ вами нужно сдѣлать кой-какія соглашенія, сказалъ онъ,-- и не мѣшало-бы, чтобы мой повѣренный повидался съ вашимъ. М-ръ Кампердаунъ такой...
-- М-ръ Кампердаунъ! почти крикнула Лиззи.
Тогда лордъ Фаунъ съ замѣтнымъ удивленіемъ повторилъ ей, что повѣренный по его дѣламъ всегда былъ и есть м-ръ Кампердаунъ, личность весьма почтенная, по его мнѣнію.
-- А развѣ вы имѣете что-нибудь противъ него? спросилъ лордъ.
-- М-ръ Кампердаунъ велъ дѣла сэра Флоріана, сказала. Лиззи.
-- Тѣмъ лучше; тогда ему легче будетъ вести наши общія дѣла, замѣтилъ лордъ.
-- Не знаю, какъ это сдѣлать, проговорила Лиззи въ волненіи.
Мысли ея путались и она совсѣмъ сбилась съ толку.
-- М-ръ Кампердаунъ былъ очень невѣжливъ въ отношеніи меня, заговорила она снова,-- я должна вамъ въ этомъ сознаться. Очень невѣжливъ, и даже грубъ. Онъ намѣренъ оттягать у меня вещь, которая составляетъ мою собственность.
-- Какого рода вещь? спросилъ тихо лордъ Фаунъ.
-- Очень цѣнную, Фредерикъ, я вамъ все разскажу, начала съ живостью Лиззи.-- Съ этихъ поръ я ничего не буду отъ васъ скрывать. Я не умѣю быть скрытной съ любимымъ человѣкомъ, это не въ моей натурѣ. Вотъ возьмите эту записку и прочитайте ее.
Съ этими словами Лиззи закинула руку назадъ, вытащила изъ-подъ библіи записку Кампердауна и подала ее лорду Фауну. Лордъ прочелъ ее съ большимъ вниманіемъ и, читая, чувствовалъ, что въ его душу закрадывается сильное сомнѣніе къ женщинѣ, которой онъ предложилъ руку и сердце только ради того, что она богата. Усумниться въ справедливости дѣйствій, м-ра Кампердауна было вещью немыслимою для лорда Фауна. Никто такъ безотчетно и крѣпко не вѣритъ въ благонадежность и честность своего семейнаго стряпчаго, какъ англійскій джентльменъ, какъ-бы бѣденъ онъ ни былъ. Что ему велитъ дѣлать его стряпчій, то онъ и дѣлаетъ; что тотъ велитъ ему подписать, то онъ и подписываетъ. Онъ продаетъ и покупаетъ все по указанію того-же стряпчаго и чувствуетъ себя совершенно спокойнымъ подъ защитой руководителя, который отвѣчаетъ за все и про все.
-- Чтожъ это за брилліанты? спросилъ почти шепотомъ лордъ Фаунъ.
-- Мои собственные... всѣ, сколько ихъ ни есть, сэръ Флоріанъ подарилъ ихъ мнѣ. Надѣвая мнѣ ихъ на шею, онъ объявилъ, что они поступаютъ въ вѣчное мое владѣніе.-- Бери ихъ себѣ, сказалъ онъ, владѣй ими и дѣлай съ ними, что хочешь.-- Какое-же право имѣютъ теперь другіе отнимать у меня эти брилліанты? Развѣ они имѣютъ на это право -- скажите? Представьте себѣ, что вы были-бы женаты, и жена передъ смертію подарила-бы вамъ на память какую-нибудь вещь съ тѣмъ, чтобы вы вѣчно ею владѣли,-- согласились ли-бы вы уступить ее вашему стряпчему? Не правдали -- вы не согласились-бы на это? Скажите, Фредерикъ!
И говоря это, Лиззи положила свою руку на руку жениха и вопросительно заглянула ему въ лицо. Движеніе это было нѣсколько аффектировано, но крупныя слезы блестѣли на ея рѣсницахъ и тонъ голоса былъ совершенно естественъ.
-- М-ръ Кампердаунъ называетъ ихъ родовыми брилліантами Эстасовъ... замѣтилъ лордъ Фаунъ.-- Изъ какихъ вещей они состоятъ? Что они стоятъ?
-- Я сейчасъ покажу ихъ вамъ, сказала Лиззи, вскочивъ съ дивана и выбѣжавъ вонъ изъ комнаты.
Когда лордъ Фаунъ остался одинъ, онъ протеръ руками глаза и началъ обдумывать все слышанное.
-- Было-бы очень жестоко со стороны Эстасовъ и м-ра Кампердауна, разсуждалъ женихъ,-- требовать отъ нея назадъ бездѣличное украшеніе, подаренное ей покойнымъ мужемъ въ знакъ памяти. А между тѣмъ, невѣроятно, чтобы Эстасы и ихъ стряпчій рѣшились притѣснять вдову главы семейства. Эстасы люди справедливые, а старикъ Кампердаунъ не такой человѣкъ, чтобы сталъ придираться изъ-за пустяковъ въ богатымъ кліентамъ. Однако, тутъ, предъ моими глазами, лежитъ его записка, въ которой онъ объявляетъ тяжбу вдовѣ покойнаго баронета изъ-за этихъ-же самыхъ драгоцѣнностей, подаренныхъ сэромъ Флоріаномъ своей женѣ въ знакъ памяти. Быть можетъ, сэръ Флоріанъ сдѣлалъ промахъ, приказавъ вставить въ перстень или въ брошку своей жены какой-нибудь брилліантъ, который онъ считалъ своимъ собственнымъ, тогда какъ камень былъ наслѣдственный. Въ такомъ случаѣ, вещь слѣдуетъ возвратить или замѣнить ее другой, одинаковой только цѣнности.
Лордъ мысленно уже составилъ разсчетъ неизвѣстной суммы, какъ Лиззи вернулась, неся въ рукахъ футляръ изъ краснаго сафьяна.
-- Нужно было видѣть его въ ту минуту, когда онъ дарилъ мнѣ эту вещь, нужно было слышать его голосъ, говорила Лиззи, отстегивая крючки футляра.-- Вотъ почему я и дорожу этимъ подаркомъ.
Лордъ Фаунъ не зналъ толку въ брилліантахъ, но и онъ сейчасъ-же смекнулъ, что если это ожерелье съ мальтійскимъ крестомъ, привѣшеннымъ посрединѣ, состоитъ все изъ настоящихъ брилліантовъ, то вещь должна быть чрезвычайно цѣнная. Онъ немедленно сообразилъ, что такого рода ожерелье не могло быть подарено мужемъ молодой женѣ по секрету, съ глазу-на-глазъ. Другое дѣло перстень, брошка, браслетъ -- это такіе подарки, которые влюбленные лорды могутъ еще приносить въ карманѣ жилета. Но цѣнное ожерелье и въ особенности такое замѣчательное по красотѣ, дарятъ совсѣмъ при другихъ условіяхъ. Лордъ Фаунъ чувствовалъ, что онъ не ошибается, хотя, повторяемъ снова, онъ совсѣмъ не зналъ толку въ брилліантахъ.
-- Знаете-ли вы, что можетъ стоить это ожерелье? спросилъ онъ.
Лиззи на минуту замялась, но вспомнивъ, что Фредерикъ, въ качествѣ ея жениха, можетъ быть, съ радостью согласится помочь ей удержать въ рукахъ такую значительную собственность, отвѣтила довольно смѣло:
-- Знаю, кажется оно стоитъ около десяти тысячъ фунтовъ.
-- Десять тысячъ фунтовъ! проговорилъ лордъ Фаунъ и впился глазами въ брилліанты.
-- Да, то есть его такъ оцѣнилъ золотыхъ дѣлъ мастеръ, сказала Лиззи.
-- А кто онъ такой?
-- Я пригласила въ себѣ какого-то человѣка посмотрѣть на нихъ... поправить тутъ что-то... не помню хорошенько. Милый сэръ Флоріанъ этого пожелалъ. Ну, такъ вотъ онъ-то и оцѣнилъ ожерелье.