-- И такъ, Франкъ, произнесла Лиззи, нѣжно улыбнувшись и протягивая руку гостю.
-- И такъ, я, наконецъ, въ Портрэ, отвѣчалъ Франкъ, взявъ руку Лиззи и не выпуская ее изъ своей руки.
-- Да, въ самомъ скучномъ, мертвомъ, глухомъ мѣстѣ во всемъ христіанскомъ мірѣ, если только можно назвать Эйрширъ христіанской страной, продолжала Лиззи.-- Но теперь, конечно, все перемѣнится. Я увѣрена, что съ того дня, какъ вы поселитесь въ котэджѣ за горой, намъ, жителямъ замка, будетъ гораздо веселѣе.
-- А я воображалъ, что вы здѣсь очень счастливы, замѣтилъ Франкъ.
-- Сядьте подлѣ меня, сказала Лиззи,-- и потолкуемъ хорошенько. Начнемъ съ того -- не хотите-ли позавтракать?
-- Благодарю, я ужь завтракалъ дома.
-- Надѣюсь, что вы обѣдаете съ нами?
-- Невозможно, увѣряю васъ, отвѣчалъ Франкъ.-- Въ котэджѣ остался у меня пріятель, который зарѣжется, если я покину его въ одиночествѣ.
-- Пусть его рѣжется,-- а теперь станемъ говорить о другомъ, возразила Лиззи.-- И такъ вы думали, что я тутъ счастлива,-- но развѣ женщины могутъ быть счастливы безъ, мужчинъ? Я не стану лгать передъ вами. Вотъ почему я такъ возстаю противъ равноправности женщинъ и мужчинъ. Я вполнѣ убѣждена, что вы безъ насъ можете обойтись, но мы безъ васъ -- жить не въ состояніи. Это фактъ. Одиночество для меня самое тяжкое бремя! Но довольно объ этомъ. Разскажите-ка мнѣ что-нибудь о милордѣ -- о моемъ лордѣ и властелинѣ.
-- То-есть, о лордѣ Фаунѣ? спросилъ Франкъ.
-- А о комъ-же еще? Кто можетъ быть моимъ лордомъ и властелиномъ? Другомъ моего сердца? Надеждой моей души? Тихой пристанью моей? Моимъ источникомъ свѣжей воды? Скалой моихъ упованій? Предметомъ моей страсти? Моимъ лордомъ? Моимъ всѣмъ? Думаетъ-ли онъ по прежнему объ его отсутствующей Лиззи? По прежнему-ли онъ трезвонитъ въ Доунинг-Стритѣ? Господи! никогда этого не забуду, какъ онъ объявилъ намъ съ вами, Франкъ, что "одинъ изъ насъ необходимо долженъ остаться въ городѣ"?
-- Я видѣлся съ нимъ, отвѣчалъ Франкъ.
-- Вы писала объ этомъ, но что-же дальше?
-- По моему мнѣнію, это человѣкъ упорный, недальняго ума, но все-таки честный и правдивый джентльменъ.
-- Франкъ, я не дамъ и двухъ пенни за его честность и правдивость. Но если онъ вздумаетъ меня оскорбить... Лиззи вдругъ умолкла. Взглянувъ прямо въ лицо кузену и замѣтивъ, что онъ выслушалъ всѣ ея шутки безъ малѣйшей улыбки на губахъ, она тотчасъ сообразила, что ей слѣдуетъ серьезнѣе относиться къ своему будущему браку.-- Разсказывайте лучше вы сами, продолжала она, помолчавъ съ минуту,-- я буду сидѣть тихо и слушать насъ.
-- Лордъ Фаунъ дѣйствительно собирается поступить съ вами очень рѣзко, замѣтилъ Франкъ.
-- И вы допустите его до этого? воскликнула Лиззи.
-- Вы обѣщали слушать меня, такъ слушайте-же, Лиззи, прервалъ ее Франкъ.-- Лордъ объявилъ, что коль скоро вы не отошлете ожерелья къ м-ру Кампердауну или къ ювелирамъ, свадьбѣ вашей не бывать.
-- А какимъ закономъ или правиломъ онъ оправдываетъ это чудовищное рѣшеніе? Ужь не готовится-ли онъ представить какіе-нибудь акты въ доказательство того, что моя собственность принадлежитъ не мнѣ?
-- Если вы спрашиваете у меня, какъ у юриста, то я долженъ вамъ сознаться, что сильно сомнѣваюсь въ возможности существованія подобнаго рода акта, и потому, какъ честный человѣкъ, я-бы посовѣтовалъ вамъ отдать брилліанты.
-- Никогда ихъ не отдамъ! воскликнула Лиззи.
-- Ужь это ваше дѣло, я даю только совѣтъ. Однако, вамъ не мѣшало-бы выслушать мою повѣсть до конца.
-- Разсказывайте, разсказывайте, отвѣчала Лиззи и тотчасъ же перемѣнила позу. До сихъ поръ она лежала, свернувшись на кушеткѣ такъ, что ея ноги, локоны, хорошенькія руки и все тѣло казались еще милѣе отъ небрежно-граціознаго положенія. Одѣта она была просто, но съ большимъ кокетствомъ. Даже кольца, украшавшія ея маленькіе изящные пальцы, были надѣты съ разсчетомъ, чтобы привлечь къ себѣ вниманіе кузена. Взглянувъ на Лиззи, можно было подумать, что это самая естественная поза женщины, бросившейся на диванъ, чтобы отдохнуть и понѣжиться безъ свидѣтелей,-- а, между тѣмъ, эту позу она приняла какъ разъ въ то мгновеніе, когда кузенъ подходилъ къ дверямъ. Но теперь пришлось толковать о дѣлѣ; тутъ ужь было не до буклей, не до колецъ и не до позъ! Забывъ о граціи и желанія нравиться любимому человѣку, Лиззи пересѣла на обыкновенный стулъ, оперлась руками на столъ и вперила быстрый, выразительный и отчасти вызывающій взглядъ на Франка. "Закону я подчинюсь, казалось, говорили ея глаза,-- потому-что закону я вѣрю; но совѣту вашему не послѣдую, если вашъ совѣтъ не будетъ основанъ на законѣ".
-- М-ръ Кампердаунъ, началъ снова Франкъ,-- соглашается отдать ваше дѣло на судъ опытнаго юриста, однако съ условіемъ, чтобы онъ не касался вопроса объ имѣніи Эстасовъ.
-- Что-жь тутъ хорошаго? спросила Лиззи.
-- Мы, по крайней мѣрѣ, узнаемъ мнѣніе опытнаго законовѣда насчетъ этого запутаннаго дѣла, отвѣчалъ Франкъ.
-- Чѣмъ-же ваше мнѣніе хуже мнѣнія какого-нибудь другого законовѣда?
-- Я не имѣю права высказывать свое мнѣніе; я частное лицо, другъ вашъ, мой совѣтъ и мои мнѣнія могутъ быть вамъ полезны только частнымъ образомъ. М-ръ Кампердаунъ...
-- Я имъ дорожу, какъ старой туфлей, вашимъ Кампердауномъ.
-- Позвольте мнѣ, однако, кончить, Лиззи.
-- Пожалуйста, кончайте и не сердитесь на меня, Франкъ, проговорила Лиззи съ жаромъ.-- Это дѣло слишкомъ близко меня касается.
-- Я и не думаю сердиться. Развѣ у меня недовольное лицо? спросилъ Франкъ,-- Повторяю снова, м-ръ Кампердаунъ правъ.
-- Очень можетъ быть, что онъ, какъ вы говорите, правъ. Но я нисколько не дорожу его правотой.
-- Ни Кампердаунъ, ни Джонъ Эстасъ не имѣютъ права допустить, чтобы споръ объ имуществѣ, которое должно перейдти къ третьему лицу, подвергся разбирательству третейскаго суда. Это лицо не можетъ быть лишено своихъ законныхъ правъ, а, между тѣмъ, вопросъ объ этихъ правахъ будетъ поднятъ судомъ.
-- Кто-жь это третье лицо, Франкъ?
-- Въ настоящее время, это лицо -- собственный вашъ сынъ.
-- Но вѣдь ожерелье, современемъ, будетъ и безъ того ему принадлежать.
-- Кампердаунъ и Джонъ Эстасъ утверждаютъ, что оно и теперь принадлежитъ ему. Этотъ пунктъ необходимо разъяснить.
-- Скажите, кому, по вашему мнѣнію, принадлежитъ ожерелье?
-- Я не приготовился отвѣчать на этотъ вопросъ, замѣтилъ Франкъ.
-- Но, какъ вы думаете? Кому?
-- Признаюсь, я отказался читать бумаги по этому дѣлу, а мое личное мнѣніе тутъ ни причемъ. Судя по слышанному мноку разговору между Кампердауномъ и Джономъ Эстасъ, я еще не вижу, чтобъ ихъ дѣло могло быть выиграно.
-- И я такъ думаю, сказала Лиззи.
-- Теперь приготовляется записка по этому дѣлу для м-ра Дова.
-- Кто такой этотъ м-ръ Довъ?
-- Адвокатъ и, повидимому, очень умная голова. Если онъ подастъ мнѣніе въ пользу м-ра Кампердауна противъ васъ, то м-ръ Кампердаунъ немедленно затѣетъ съ вами процессъ о возвращеніи ему ожерелья.
-- Я готова на все, произнесла Лиззи.
-- Если-же мнѣніе м-ра Дова будетъ въ вашу пользу...
-- Ну, что-жь тогда? спросила Лиззи.
-- Тогда м-ръ Кампердаунъ, дѣйствуя отъ имени Джона Эстаса и молодого Флоріана...
-- Это ужасно слышать, что злѣйшій мой врагъ будетъ дѣйствовать отъ имени моего собственнаго ребенка! воскликнула Лиззи, съ отчаяніемъ всплескивая руками.-- Продолжайте, я васъ слушаю.
-- Тогда м-ръ Кампердаунъ покажетъ вамъ документъ, свидѣтельствующій, что брилліанты принадлежатъ не вамъ и что за не имѣете права располагать ими, какъ своей собственностію.
-- А они все-таки останутся моими! сказала Лиззи.
-- Кампердаунъ говоритъ, что нѣтъ, но если брилліанты у васъ и останутся, то при помощи этого документа, онъ не допуститъ васъ продать ихъ.
-- Кто это выдумалъ, что я хочу продать ожерелье? воскликнула съ негодованіемъ Лиззи.
-- Если вы его не продадите, то все-таки можете передать его другому лицу, вашему второму супругу, напримѣръ.
-- Какъ они всѣ мало меня знаютъ! прервала его Лиззи.
-- Теперь, значитъ, я сообщилъ вамъ все, что было нужно о Кампердаунѣ, сказалъ Франкъ,-- и долженъ перейдти къ лорду Фауну.
-- Да, да, пожалуйста, съ живостью заговорила Лиззи.-- Мнѣ дѣла нѣтъ ни до м-ра Кампердауна, ни до м-ра Дова,-- если у него дѣйствительно такое глупое имя {Dove по англійски значитъ голубь.}. Въ настоящую минуту, лордъ Фаунъ для меня все -- хотя самъ онъ не заслужилъ, чтобы я такъ дорожила имъ.
-- Я долженъ предупредить васъ, Лиззи, продолжалъ Франкъ,-- что лордъ Фаунъ считаетъ себя чрезвычайно несчастнымъ.
-- Это его дѣло, возразила Лиззи.
-- Его совершенно сбили съ толку различные слухи; но мнѣ, по крайней мѣрѣ, онъ объявилъ рѣшительно, что бракъ вашъ съ нимъ долженъ считаться несостоявшимся до тѣхъ поръ, пока вы не возвратите ожерелье, кому слѣдуетъ.
-- И онъ сказалъ вамъ это?
-- Да, онъ даже уполномочилъ меня передать вамъ его слова, отвѣчалъ Франкъ,-- и я считаю своимъ долгомъ, Лиззи, какъ другъ вашъ, прибавить отъ себя, что, по моему убѣждепію, онъ раскаивается, зачѣмъ сдѣлалъ вамъ предложеніе.
Лиззи вскочила со стула и начала ходить по комнатѣ.
-- Нѣтъ, онъ ужъ не вырвется у меня изъ рукъ, говорила она, хмуря брови.-- Я ему докажу, что со мной, какъ съ игрушкой, играть нельзя. Онъ уводитъ, что если у васъ недостаетъ твердости воли, то у меня она есть.
-- Что-жь я долженъ былъ сдѣлать по вашему? спросилъ Франкъ.
-- Взять его за горло, вотъ что, отвѣчала Лиззи.
-- Въ нынѣшнія времена такія сильныя мѣры рѣдко подвигаютъ дѣло впередъ, возразилъ Франкъ.-- Онѣ полезны только съ настоящими мошенниками, извѣстными полиціи. Лордъ Фаунъ, конечно, поступилъ не хорошо, что я ему и высказалъ. Повидимому, онъ находится теперь подъ чужимъ вліяніемъ: мать и сестры сбиваютъ его съ толку; онѣ, какъ вы знаете, очень къ вамъ не расположены.