Слѣдовательно, у Франка Грейстока сегодня былъ пикникъ и онъ, оставаясь непоколебимо вѣренъ Люси Моррисъ, выпилъ, такъ-сказать, шампанскаго вмѣстѣ съ Лиззи Эстасъ на берегу моря. Блуждая теперь по горамъ, онъ много и долго мечталъ объ этомъ шампанскомъ. "Какая очаровательная женщина, моя кузина Лиззи, говорилъ онъ самъ себѣ, улыбаясь. Совсѣмъ на другихъ не похожа. Сколько въ ней энергіи, отваги и притомъ, какая она красавица! Я понимаю, конечно, что всѣ ея заигрыванія со мной дѣлаются не безъ разсчета. Но совсѣмъ тѣмъ онѣ на меня чрезвычайно пріятно дѣйствуютъ. А что она любитъ меня болѣе всѣхъ на свѣтѣ, это, пожалуй, вѣроятно". Франкъ самъ не замѣчалъ камня, брошеннаго имъ этими словами въ Лиззи. Можно-ли было довѣрять женщинѣ, которая признавалась ему въ любви и въ тоже время выходила изъ себя отъ негодованія, что другой не соглашается на ней жениться.
Но Франкъ увлекся далеко своими мечтами. Ему невольно припомнилось то время, когда онъ собирался свататься за Лиззи, тотъ день, когда онъ хотѣлъ сдѣлать ей предложеніе и не сдѣлалъ его только потому, что ему нельзя было вырваться изъ палаты. "А что? къ лучшему или къ худшему, что все иначе устроилось? спросилъ себя вслухъ молодой адвокатъ. Конечно, мнѣ было-бы чрезвычайно пріятно пріѣзжать сюда въ Портрэ, какъ въ собственный домъ, послѣ трудовъ парламентской сессіи. Съ такой богатой женой, какъ Лиззи, я могъ-бы достичь очень высокой степени государственной іерархіи, а теперь я совершенно ничтожная личность, человѣкъ безъ всякаго значенія, потому-что я бѣденъ, да кромѣ того еще и въ долгу. Все это такъ; но развѣ любовь Люси Моррисъ не дороже всѣхъ мірскихъ благъ? Благородный человѣкъ обязанъ быть вѣренъ и я буду вѣренъ. Но только Люси, конечно, не должна торопить меня свадьбой".
Поцѣловавъ свою кузину въ первый разъ въ Лондонѣ, Франкъ ясно разслышалъ, какъ Лиззи объявила ему, что она считаетъ его своимъ братомъ и потому принимаетъ его поцѣлуй, какъ сестра. Это не помѣшало ему однако повторить свой поцѣлуй. Сегодня-же, на берегу моря, они цѣловались уже безъ оговорокъ; впрочемъ, братскія условія обыкновенно дѣлаются одинъ разъ навсегда. Къ тому-же Франку льстило сознаніе, что онъ можетъ сдѣлаться другомъ Лиззи, если захочетъ, и можетъ даже отчасти имѣть на нее вліяніе. Онъ зналъ, что Лиззи чувствуетъ большое влеченіе къ нему и что она неохотно выпускаетъ власть изъ рукъ, а между-тѣмъ, при первомъ его намекѣ, что они легко могутъ поссориться между собой, Лиззи принуждена была умолять, чтобы онъ не бросалъ ее на произволъ судьбы. Такого рода дружескія отношенія чрезвычайно соблазнительны для молодого человѣка, если этотъ другъ -- хорошенькая женщина. Лиззи обладала такимъ умѣньемъ увлечь человѣка, что не было возможности устоять передъ ней, такъ, напримѣръ, большинство дамъ, конечно, свѣтскихъ, карабкаясь по скаламъ, обыкновенно кричатъ, робѣютъ, виснутъ на рукахъ у мужчинъ и вообще надоѣдаютъ всѣмъ до нельзя. Лиззи-же дотронулась, какъ фея, кончикомъ пальцевъ до плеча Франка, затѣмъ начала перескакивать съ камня на камень, не требуя его помощи; и вдругъ до того ослабѣла, что онъ принужденъ былъ снести ее почти на рукахъ внизъ. Вотъ эта-то сцена, вѣроятно, и вызвала м-ра Гоурона на замѣчаніе, что Франкъ обращался съ Лиззи, какъ съ безпутной женщиной на базарѣ. По правдѣ сказать, такого рода положеніе было не безопасно. Франкъ былъ самъ достаточно опытенъ по этой части, чтобы понять какіе печальные результаты происходятъ иногда вслѣдствіе того, что молодыя женщины обращаются слишкомъ по родственному съ молодыми кузенами, въ особенности, если эти кузены помолвлены съ другими леди. Невѣсты, конечно, не одобрятъ такое обращеніе кузеновъ съ кузинами. Франкъ зналъ, что положеніе Лиззи требуетъ непремѣнно вторичнаго вступленія ея въ бракъ. Мужемъ ея быть онъ не могъ, слѣдовательно, не подлежало сомнѣнію, что онъ своимъ поведеніемъ вредилъ и ея репутаціи, и своей. Принимать особыя предосторожности во время свиданій съ Лиззи онъ не желалъ, думая не безъ основанія, что было-бы низостью съ его стороны прикрывать свои отношенія къ ней наружными приличіями. Франкъ чувствовалъ, что онъ дѣйствуетъ опромѣтчиво, но удержаться не могъ. Впрочемъ, многіе-ли изъ мужчинъ, на его мѣстѣ, поступили-бы иначе, имѣя дѣло съ такой хорошенькой женщиной, какъ Лиззи Эстасъ? у Франка, на этотъ счетъ, была своего рода теорія.
"Если не ради себя, то ради ея мнѣ слѣдуетъ, конечно, быть благоразумнѣе, разсуждалъ онъ, покачиваясь на сѣдлѣ. Она моя кузина, а ея положеніе въ свѣтѣ такого рода, что ей необходима надежная опора. Я знаю, что у нея сердца нѣтъ, знаю, что она фальшива и корыстолюбива; но она такъ себя обставила, что, несмотря ни на что, всегда будетъ имѣть успѣхъ въ свѣтѣ. Я вызвался быть ея другомъ и братомъ, и потому обязанъ предостерегать ее отъ ошибокъ и отъ всего дурного. Но чѣмъ-же я виноватъ если она увѣрила себя, что влюблена въ меня? Я знаю, что все это комедія, но она такая хорошенькая, а я слабъ, какъ всякій человѣкъ; не приходится-же мнѣ спасать ее отъ самой себя. Да къ тому-жъ, небольшая заслуга быть благоразумнѣе другихъ", заключилъ онъ, оглядываясь кругомъ въ то время, когда его пони остановился на вершинѣ обнаженной скалы. Только въ эту минуту Франкъ догадался, что онъ сбился съ дороги.
Было уже около десяти часовъ, когда онъ прибылъ въ котэджъ.
-- Надѣюсь, что ты ужь отобѣдалъ? спрашивалъ Геріотъ.
-- И не думалъ, возразилъ Франкъ.-- Я выѣхалъ ранѣе пяти часовъ, вполнѣ увѣренный, что черезъ полтора часа буду здѣсь, а вмѣсто того, я проплуталъ въ горахъ цѣлые пять часовъ. А ты обѣдалъ?
-- Намъ приготовили баранье плечо и цыпленка. Баранина до сихъ поръ стоитъ на огнѣ, а цыпленка я съѣлъ. Ты долженъ примириться съ разогрѣтымъ жаркимъ.
-- Я голоденъ до того, что готовъ съѣсть, что угодно, отвѣчалъ Франкъ,-- несмотря на то, что я завтракалъ великолѣпно. Ну, что ты подѣлывалъ безъ меня.
-- Читалъ "Сводъ", сказалъ Геріотъ.
-- Держись его крѣпче. Если тебѣ что пригодится впереди, такъ это "Сводъ". Я два года изучалъ его.
-- "Сводъ", да еще трубка -- вотъ чѣмъ я себя утѣшалъ въ твое отсутствіе, замѣтилъ Геріотъ.-- Впрочемъ, я проспалъ нѣсколько часовъ сряду, а затѣмъ ходилъ гулять въ горы.
-- Съ ружьемъ? спросилъ Франкъ.
-- Я вытащилъ было его изъ чахла, да не съумѣлъ съ нимъ сладить, такъ и оставилъ дома. Ко мнѣ приходилъ какой-то человѣкъ, говоря, что онъ сторожъ дичи.
-- Отчего ты его не попросилъ уладить тебѣ ружье?
-- Стыдно было. Я его увѣрилъ, что хочу пройтись одинъ, чтобы посмотрѣть, каковы птицы въ горахъ, и насилу убѣдилъ остаться дома съ кухаркой. Завтра утромъ онъ придетъ къ намъ въ девять часовъ. Вотъ тебѣ весь отчетъ.
Пріятели провели вечеръ вдвоемъ, покуривая трубки и попивая виски съ водой. Крѣпкій спиртъ и табакъ разшевелили воображеніе молодыхъ людей и они стали говорить о женщинахъ. Мѣсяцъ тому назадъ, Франкъ, въ минуту откровенности, сообщилъ пріятелю о своей помолвкѣ съ Люси. О Лиззи Эсгасъ онъ упоминалъ, какъ о кузинѣ, интересами которой очень дорожилъ. Помолвка Лиззи съ лордомъ Фаунъ была извѣстна всему Лондону, поэтому немудрено, что и Артуръ Геріотъ о ней слышалъ. Кое-какіе смутные слухи о томъ, что обрученные не совсѣмъ между собой ладятъ, также долетѣли до него, но онъ, конечно, ни за что бы не заговорилъ объ этомъ, если-бы Франкъ первый не завелъ рѣчи.
-- Какъ странно видѣть двухъ женщинъ, живущихъ одиноко въ такомъ огромномъ замкѣ, какъ Портрэ, замѣтилъ Франкъ!
-- Это странно потому, что немного женщинъ, у которыхъ нѣтъ ни мужа, ни отца, но которыя имѣютъ достаточно средствъ для того, чтобы жить въ большихъ домахъ, отвѣчалъ Артуръ.
-- А я нахожу, возразилъ Франкъ,-- что женщинамъ плохо жить въ одиночествѣ. Въ домѣ, гдѣ нѣтъ мужчины хозяина, всегда чувствуется что-то горькое или скорѣе грустное, меланхолическое. А гдѣ заведется мужчина, тамъ ужь увидишь во главѣ хозяйства старую дѣвушку или вдову. Вѣроятно, индѣйскій обычай сжигать вдовъ основанъ на сознаніи невозможности женщинѣ жить одной. Женщина не создана для одиночества. Для нея это мука, хуже муки Прометея. Женщина должна выходить замужъ -- разъ, два, три -- если это необходимо.
-- Не можетъ-же женщина выдти замужъ, если не найдется мужчины, который ее возьметъ, замѣтилъ Артуръ.
Франкъ снова набилъ себѣ трубку и продолжалъ читать лекцію.
-- Выводъ, что число женщинъ превышаетъ у насъ число мужчинъ, говорилъ онъ,-- невѣренъ. Я разумѣю, конечно, мужчинъ и женщинъ нашего круга; неравномѣрность эта такъ ничтожна въ сравненіи съ цифрой народонаселенія, что равняется почти нулю. Статистическихъ-же данныхъ, откуда мы могли-бы почерпнуть свѣденія, существуетъ-ли такая неравномѣрность въ тѣхъ классахъ, гдѣ мужчины не умираютъ рано вслѣдствіе изнуренія отъ работъ, у насъ нѣтъ.
-- Тамъ женщинъ родится болѣе, чѣмъ мужчинъ, коротко произнесъ Артуръ.
-- Это для меня новость, возразилъ Франкъ.-- А такъ какъ я принадлежу къ числу законодателей государства, я готовъ доказать, что всѣ статистики врутъ. На нашей обязанности лежитъ внушать мужчинамъ о необходимости брака. Но къ сожалѣнію, законъ въ этомъ случаѣ безсиленъ.
-- И слава Богу, вставилъ Артуръ.
-- Мода тутъ также ничего не подѣлаетъ.
-- Мода, напротивъ, указываетъ другой путь, сказалъ Геріотъ.
-- И такъ, тутъ нужно дѣйствовать на воспитаніе и на совѣсть. Возьмемъ нѣсколько сороколѣтнихъ мужчинъ нашего класса. Спрашиваю -- кто, по твоему мнѣнію, счастливѣе, женатые люди или холостяки? Я требую разрѣшенія этого вопроса. Понимаешь?
-- Я полагаю, что женатые счастливѣе, замѣтилъ Артуръ.-- Но ты что-то виляешь хвостомъ, какъ лисица, которая боится потерять его, заключилъ онъ.
-- Не обращай вниманія на мой хвостъ, сказалъ Франкъ.-- Если нравственная жизнь и сильныя привязанности ведутъ къ счастію -- пусть люди женятся.
-- А по моему мнѣнію, малыя средства и неоплаченные долги ведутъ къ нищетѣ, возразилъ Артуръ.
-- Я еще ни разу въ жизни не встрѣтилъ человѣка, правдиваго, который-бы не согласился со мной, что въ большинствѣ случаевъ женатые мужчины счастливѣе холостяковъ. Что касается женщинъ, то тутъ и основанія нѣтъ опровергать такой аргументъ. И со всѣмъ тѣмъ, мужчины все-таки не женятся!