-- Они не могутъ женится!
-- То есть ты предполагаешь, что имъ нечего будетъ ѣсть?
-- Для нихъ-то однихъ довольно, но они боятся, что имъ не добыть достаточно пропитанія для жены и дѣтей.
-- А отчего земледѣлецъ, получающій 12 шиллинговъ въ недѣлю, не ощущаетъ этого страха. Онъ женится и бываетъ сытъ съ семьей. Нѣтъ, тутъ кроется другая причина. Человѣкъ не понимаетъ или скорѣе не видитъ, гдѣ находится источникъ истиннаго счастія; онъ не въ состояніи примириться съ холодной бараниной за столомъ и съ тремя чистыми рубашками въ недѣлю,-- не потому, чтобы онъ не любилъ баранины и недовольствовался тремя рубашками, а потому, что свѣтъ находитъ такой образъ жизни мѣщанскимъ. Вотъ причина, почему и ты не женишься, Геріотъ, заключилъ свою рѣчь Франкъ.
-- Обо мнѣ и толковать нечего, возразилъ Геріотъ.-- Я въ такомъ положеніи, что для меня всякая молодая женщина, къ какому-бы классу она ни принадлежала, составляетъ запрещенный плодъ. Выбрать себѣ женщину для того только, чтобы сдѣлаться ея другомъ, я не смѣю, потому что тотчасъ-же влюблюсь въ нее по уши. А влюбиться мнѣ невозможно, потому что мнѣ не хотѣлось-бы уморить мою жену и дѣтей съ голоду. Словомъ, я смотрю на свое положеніе, какъ на вынужденное монашество, а себя считаю монахомъ, подверженнымъ жесточайшему искусу; я часто жалѣю, зачѣмъ меня не отдали въ подмастерья къ какому-нибудь шляпнику.
-- Почему именно къ шляпнику? спросилъ Франкъ.
-- Потому что, говорятъ, будто это ремесло требуетъ особенной дѣятельности. Однако, Франкъ, ты почти ужь спишь, замѣтилъ Артуръ; -- признаться сказать, я во время твоей проповѣди также вздремнулъ. Пора-бы намъ обоимъ въ постель. Завтракать мы будемъ въ девять часовъ, не такъ-ли?
ГЛАВА XXV.Мнѣніе мистера Дова.
М-ръ Томасъ Довъ пользовался такой-же извѣстностью въ клубахъ между клерками, адвокатами, а, быть можетъ, даже и между судьями, когда они, снявъ свои судейскія мантіи, обращались въ простыхъ смертныхъ,-- какъ м-ръ Тертль Довъ въ средѣ ученыхъ юристовъ. Тертль Довъ такъ основательно изучилъ англійскіе законы, что не было вопроса въ области юриспруденціи, котораго онъ не разрѣшилъ-бы послѣ тщательнаго изслѣдованія. И когда онъ разъ высказывалъ свое мнѣніе, то весь англійскій юридическій міръ въ совокупности не могъ-бы убѣдить его, что онъ былъ не правъ. Когда м-ръ Довъ высказывалъ что-нибудь рѣшительно, то болѣе рѣшительнаго человѣка нельзя было найдти въ цѣломъ свѣтѣ. М-ръ Довъ упорно стоялъ за свои мнѣнія, даже и тогда, когда чувствовалъ себя неправымъ, хотя, надо сознаться, что очень рѣдко случалось уличить его въ какой-нибудь ошибкѣ. Поэтому адвокаты въ него вѣрили и онъ благоденствовалъ. М-ръ Довъ былъ тоненькій человѣчекъ лѣтъ пятидесяти, болѣе всего на свѣтѣ не терпѣвшій дураковъ, какими, впрочемъ, онъ считалъ большую часть людей, съ которыми ему приходилось имѣть дѣло; ничего и никого не боялся онъ на землѣ, и не только на землѣ, но даже и нигдѣ, по словамъ его враговъ; онъ былъ тщеславенъ, страстно любилъ юриспруденцію, а еще больше -- власть; онъ былъ кротокъ и нѣженъ съ тѣми, кто признавалъ его авторитетъ, но тиранъ ко всѣмъ, кто пытался оспаривать его; его рѣчи дышали остроуміемъ и сарказмомъ. Если онъ брался за дѣло, то всегда относился къ нему внимательно и исполнялъ его добросовѣстно, даже и въ томъ случаѣ, если это дѣло не представляло никакого интереса для него самого; онъ по цѣлымъ недѣлямъ лишалъ себя необходимаго отдыха, если это дѣло требовало усидчиваго труда. Правило жизни м-ра Дова состояло въ томъ, чтобы никогда не быть побѣжденнымъ. Быть можетъ, опасеніе потерпѣть пораженіе въ парламентѣ побудило его ограничить свою дѣятельность судомъ. Онъ былъ женатъ, имѣлъ дѣтей, но никто изъ тѣхъ, кто зналъ его, какъ грозу своихъ противниковъ и оракула юридическихъ приговоровъ,-- никогда не слыхивалъ о его женѣ и дѣтяхъ. Все, касающееся этой стороны своей жизни м-ръ Довъ хранилъ про себя.
Въ настоящій моментъ м-ръ Довъ занимаетъ насъ единственно потому, что онъ былъ ученый юристъ, которому вполнѣ довѣрялъ м-ръ Кампердаунъ и на мнѣніе котораго хотѣлъ положиться въ дѣлѣ о брилліантовомъ ожерельѣ. Дѣло это было передано на разсмотрѣніе м-ра Дова, тотчасъ-же послѣ описанной нами сцены въ Моунт-Стритѣ, когда м-ръ Кампердаунъ въ послѣдній разъ убѣждалъ Лиззи кончить дѣло миромъ. М-ръ Довъ высказалъ свое мнѣніе слѣдующими словами:
"Въ англійской юридической практикѣ встрѣчается много недоразумѣній по поводу родовыхъ наслѣдствъ. Многіе полагаютъ, что всякая бездѣлушка можетъ сдѣлаться родовымъ имѣніемъ по волѣ ея владѣльца. Это однакожъ невѣрно, хотя законъ признаетъ всякія родовыя наслѣдства...
"Брукъ говоритъ, что каждая лучшая вещь можетъ сдѣлаться родовымъ наслѣдствомъ, какъ, напримѣръ, самая лучшая постель, столъ, горшокъ или кострюля.
"Кукъ говоритъ, что такія вещи могутъ сдѣлаться наслѣдствомъ по обычаю, а не по закону.
"Спольменъ, опредѣляя понятія словъ "родовое наслѣдство", говоритъ, что сюда относятся предметы, приносящіе пользу и доставляющіе выгоду, а такое опредѣленіе исключаетъ ожерелье изъ предметовъ, которые могутъ сдѣлаться родовымъ имѣніемъ. Правда, коронные брилліанты составляютъ родовое имущество, но законъ ни слова не говоритъ о томъ, что частные брилліанты переходятъ по наслѣдству тѣмъ-же порядкомъ, какъ и коронные.
"Нѣкоторыя небольшія вещи безъ сомнѣнія могутъ разсматриваться, какъ родовое имущество, такъ, напримѣръ, мечи, знамена и ордена.
"Завѣщатель можетъ потребовать отъ своего наслѣдника, чтобы онъ не продавалъ нѣкоторыхъ небольшихъ вещей, точно поименованныхъ въ завѣщаніи. Но его воля обязательна только для прямого его наслѣдника. Послѣдующіе-же наслѣдники могутъ распоряжаться съ этими вещами, какъ имъ угодно.
"Если мужъ отказалъ своей женѣ полотно, она получаетъ это полотно, хотя-бы изъ него была сшита и не та частъ одежды, которая назначалась въ завѣщаніи.
"Жемчугъ и брилліанты, бывшіе въ употребленіи, хотя-бы только одинъ разъ при какомъ-нибудь торжествѣ, переходятъ къ вдовѣ въ исключительное владѣніе съ извѣстнымъ ограниченіемъ.
"Въ 1674 г. лордъ Финчъ объявилъ, что можетъ признать право на исключительное владѣніе только за вдовой нобльмена.
"А въ 1721 г. лордъ Мекльсфильдъ призналъ право на подобное имѣніе, цѣною въ 200 фун. стерл. за м-съ Типингъ, но нельзя рѣшить, поступилъ-ли онъ такимъ образомъ, руководясь законами или предшествовавшими примѣрами, или по какимъ-нибудь другимъ причинамъ.
"Лордъ Тальборъ завѣщалъ въ исключительную собственность женѣ золотые часы.
"Лордъ Гардвикъ пошелъ гораздо далѣе: разсматривалось дѣло м-съ Норти, онъ рѣшилъ, что она имѣетъ право на исключительное владѣніе брилліантами, которые цѣнились въ 3,000 фунт. стерл. Но, кажется, онъ ограничилъ ея право, поставивъ условіемъ, чтобы она надѣвала ихъ только при парадномъ костюмѣ.
"Теперь, я полагаю, ясно, что брилліантовое ожерелье, о которомъ вы мнѣ писали, нельзя вытребовать, какъ родовое наслѣдство. Въ послѣдній разъ о немъ упоминается,-- и сколько я помню, только упоминается,-- какъ о родовомъ имуществѣ въ завѣщаніи прадѣда нынѣшняго баронета; если, однакожъ, это тѣ самые брилліанты, о которыхъ тамъ говорится, то завѣщатель не могъ завѣщать ихъ нынѣшнему наслѣднику, такъ-какъ онъ умеръ въ 1820 году, а наслѣднику теперь нѣтъ еще и двухъ лѣтъ. Не менѣе сомнительно, что вдова можетъ владѣть ими, какъ своей исключительной собственностью. Я не знаю, можетъ-ли распоряженіе лорда Гардвика считаться авторитетнымъ. Если да, то вдова все-таки не можетъ продавать ожерелье, такъ-какъ лордъ Гардвикъ ограничилъ пользованіе брилліантами даже меньшей цѣнности, чѣмъ эти -- правомъ носить ихъ только при парадномъ костюмѣ. А съ ограниченнымъ правомъ употребленія несовмѣстимо право продажи.
"Что-же касается ея правъ на это ожерелье, какъ на подарокъ мужа, то они не имѣютъ значенія. Если ожерелье не составляетъ ея собственности по завѣщанію,-- а, кажется, этого нѣтъ,-- то она можетъ удержать его, какъ исключительную собственность только по праву вдовы на подобныя имущества.
"Основываясь на нѣкоторыхъ данныхъ, я осмѣливаюсь предполагать, что брилліанты не были въ Шотландіи въ то время, когда сэръ Флоріанъ составлялъ свое завѣщаніе, и даже тогда, когда онъ умеръ. Это отчасти указываетъ намъ его намѣренія, которыя онъ имѣлъ при составленіи своего завѣщанія. Я понимаю, что онъ завѣщалъ своей женѣ всѣ мелкія вещи, находившіяся въ то время въ замкѣ Портрэ"'
М-ръ Кампердаунъ, прочитавъ три раза это письмо, опустился на стулъ съ видомъ человѣка, повергнутаго въ отчаяніе. Онъ занимался адвокатурой цѣлыхъ сорокъ лѣтъ, и всегда былъ убѣжденъ, что нобльменъ имѣетъ право свою всякую цѣнную вещь обратить въ родовое имущество. Ему были довѣрены на храненіе акты на владѣніе большими имѣніями, вообще, онъ имѣлъ много дѣлъ съ различными наслѣдствами, и теперь вдругъ оказывается, что онъ не имѣетъ никакого понятія именно о тѣхъ правахъ собственности, на основаніи которыхъ его-же кліенты владѣютъ имѣніями. Онъ болѣе двадцати разъ говорилъ Джону Эстасу, что это ожерелье -- родовое имущество, а теперь его увѣряютъ,-- и ктоже?-- м-ръ Довъ, что оно не только не родовое имущество, но даже по поводу его нельзя начинать никакого иска. Кампердаунъ до сихъ поръ безусловно вѣрилъ въ знанія м-ра Дова, но теперь почти готовъ былъ въ нихъ усомниться.
Нѣкоторымъ утѣшеніемъ м-ру Кампердауну послужило предположеніе, что Лиззи придется требовать утвержденія судомъ за собой права на ожерелье, и, такимъ образомъ, ея корыстолюбіе будетъ обнаружено передъ публикой. Кромѣ того можно помѣшать ей продать брилліанты. Кажется, м-ръ Довъ доказалъ это слишкомъ ясно. Но тогда является другой вопросъ: о наслѣдованіе имѣніемъ по завѣщанію мужа. Что сэръ Флоріанъ вовсе не предполагалъ завѣщать ей этого ожерелья -- м-ръ Кампердаунъ былъ въ этомъ вполнѣ увѣренъ. Но будетъ-ли онъ въ состояніи доказать, что съ самой свадьбы сэра Флоріана, брилліанты не были въ Шотландіи. Леди Эстасъ утверждала,-- пока еще не знала, что необходимо показывать иначе,-- что сэръ Флоріанъ подарилъ ей брилліанты въ Лондонѣ, когда они были тамъ проѣздомъ изъ Шотландіи въ Италію, и что она оттуда увезла ихъ съ собой въ Неаполь, гдѣ сэръ Флоріанъ и умеръ. Если это было такъ, то брилліанты не могли быть въ замкѣ Портрэ ранѣе, чѣмъ привезла ихъ туда Лиззи послѣ смерти своего мужа, и безъ сомнѣнія они считались частію того имущества, которое сэръ Флоріанъ обыкновенно имѣлъ при себѣ въ Лондонѣ. Что это было дѣйствительно такъ -- м-ръ Кампердаунъ не имѣлъ на этотъ счетъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Теперь-же вдова увѣряетъ, что сэръ Флоріанъ подарилъ ей ожерелье въ Шотландіи, куда они отправились тотчасъ послѣ свадьбы, и что она сама привезла его въ Лондонъ. Сэръ Флоріанъ и Лиззи были обвѣнчаны 5 сентября, а по книгамъ ювелировъ трудно опредѣлить, были-ли брилліанты переданы сэру Флоріану 4 или 24 то сентября. Сэръ Флоріанъ и его молодая жена 24-го сентября безъ сомнѣнія были въ Лондонѣ. М-ръ Кампердаунъ проклиналъ безпечность ювелировъ. При всемъ томъ онъ однако надѣялся, что можетъ доказать, что ожерелье передано Лиззи въ Лондонѣ. Почтенный и весьма скромный человѣкъ, служившій въ то время у г.г. Гарнетъ и вручившій сэру Флоріану футляръ съ брилліантами, былъ увѣренъ, что баронетъ тогда уже былъ женатъ. Горничная леди, которая была съ леди Эстасъ въ Шотландіи, утверждала, что увидала ожерелье въ первый разъ только въ Лондонѣ. Къ тому-же сама леди Эстасъ говорила своему кузену Франку, а тотъ передалъ Джону Эстасу, что она получила брилліанты въ Лондонѣ. Теперь ей легко утверждать, что она не помнитъ, говорила-л